Алина Егорова - Дар богов

Утром их привезли в какой-то кишлак – мирный, залитый солнцем и источавший ароматы цветущих акаций. Они с Пашкой залюбовались им, словно попали в сказку.

– Я бы здесь остался навсегда, – мечтательно сообщил Пашка. Такая теплынь, как здесь, в это время года в Прибалтике бывает крайне редко.

– А я бы – нет, – быстро сказал Вадим, словно его кто-то спрашивал: остается он или нет, и от ответа решается его судьба. Нехорошее предчувствие кольнуло его. Напрасно его друг это сказал, ох, напрасно!

После череды смертей, произошедших на его глазах, Вадим стал мнительным и до паранойи суеверным. Обращал внимание на мелочи, приметы, мысленно цеплялся к словам. Один солдат перед обстрелом сказал, что у него осталась последняя сигарета. Все замолчали, а сержант показал ему кулак: запомни, боец, это слово – «последний» – на войне не произносят! Сигарета и в самом деле оказалась последней. Последней, которую он выкурил, – через час его убили.

– Я бы здесь остался, – в очередной раз сказал Пашка. Теперь причиной этих слов послужили глубокие, как Марианская впадина, глаза под густыми крыльями бровей. Коренастая девушка с толстой смоляной косой откуда-то возвращалась с ведрами, когда остатки их разбитого взвода ехали по кишлаку. Увидев военных, девушка остановилась у калитки и посмотрела на них тяжелым взглядом.

Пашка до сих пор воспринимал участие в этой войне как игру. Они с Вадимом были ровесниками, вместе учились в школе, потом – в ПТУ, на сварщиков. Учеба казалась медом – занятия три раза в неделю, материал простенький и давался по минимуму, уроков учить не надо. Практика – шалость в учебном цехе. Они пошли в это училище, чтобы продлить себе детство еще на два года. Время пролетело незаметно. Номинальные выпускные экзамены, а за ними – настоящая взрослая жизнь с работой по специальности на судоремонтном заводе. Вчерашние балбесы трудились как черти, из-под палки, поминутно глядя на часы. Работа оказалась тяжелой, пропитанной потом и копотью, в зале со спертым воздухом и с жутким грохотом. Зарплата оскорбляла своим размером. Очень скоро они с Пашкой поняли, что ошиблись с выбором жизненного пути, нужно было искать другой, более денежный и комфортный. Вот только как это сделать без связей, имея лишь среднее специальное образование – и никакого опыта?

Работа их нашла сама – непыльная, легкая, высокооплачиваемая, как они и мечтали. Впрочем, с оплатой жук-работодатель их надул – заплатил меньше, чем обещал, и, как позже выяснилось, сильно их подставил. Тогда, за кружкой пива в кабаке на Куршской косе, которым их с Пашкой угощал Санек – Пашкин сосед по двору, интеллигент-чистоплюй, они еще не знали, на что подписываются. Саньком его звали во дворе по привычке. Александр Викторович разменял уже пятый десяток, работал в НИИ и имел солидный вид: высокий рост и плотное тело, упакованное в чешский костюм из тонкой шерсти.

Санек вещал сладкоголосым соловьем, сулил полную безнаказанность и высокий гонорар.

– Это даже не кража, потому что цена бумажек, которые нужно взять, – три копейки.

– Ну а проникновение в чужую квартиру? На это статья, между прочим, в УК имеется, – заметил осведомленный Вадим.

Санек снисходительно улыбнулся:

– Максимум – полгода условно. Риск есть, но он минимальный. Ну а как вы хотели – за такие деньги? – Санек вывел карандашом на нарезанной в качестве салфеток серой упаковочной бумаге сумму, от которой у приятелей в глазах заиграл интерес. – Хозяев дома не будет, они в пансионат лыжи навострили, и это – стабильно. Я сам слышал, как хозяин по телефону номер заказывал. Пойдете рано утром, часа в четыре – в полпятого, когда самый сон, чтобы соседи вас не увидели. Зайдете в гостиную, там, в ящике письменного стола будет интересующая меня папка. Всего и делов-то. Ну как, по рукам? Если да, то ключи вот, – достал он из кармана два ключа на колечке.

– Задаток! – потребовал Вадим.

– Двадцать процентов.

– Пятьдесят!

– Сначала – дело, – оборвал его Санек.

– Ладно, тридцать.

– Хорошо. Получите накануне.

Сначала все шло как по маслу. Они с Пашкой, как и договорились с Саньком, пришли по назначенному адресу, правда, немного проспали и явились на место не в четыре – в полпятого, а в начале шестого. Дверь открылась легко, как родным ключом. Проникли в темноту коридора, легко нашли гостиную. Санек подробно, словно тупым, объяснил им, что где находится, даже схему квартиры нарисовал. Они с Пашкой поняли, что Санек в этой квартире бывал не раз и лично знал хозяина – Соболева. Иначе откуда у него ключи от его квартиры и сведения, что где лежит? Как потом выяснилось, Санек и Соболев – сослуживцы, а в папке этой – научные труды Соболева.

И вот, когда они уже собрались уходить, раздался тихий звук открывающейся двери, затем шаги – уверенные, хозяйские. Прежде чем они с Пашкой что-то сообразили, вошедший мужчина – хорошо сложенный, крепкий, возрастом примерно вдвое старше их, глядя на них тревожным взглядом, – задал резонный вопрос: «Вы кто?» – одновременно хватаясь за трубку телефона. Наверное, стоило что-то соврать и, пока Соболев переваривал бы информацию, бросить папку и бежать, все равно с ними обоими он не справился бы. Но он стоял, такой уверенный в себе, и так смотрел на них, что у них с Пашкой парализовало мозги. Вадим вырвал у хозяина квартиры телефонную трубку, а Пашка нанес ему удар по голове. Удар получился слабым и пришелся по касательной, а вот Соболев приложил непрошеного гостя весьма качественно, так что Пашку аж скрючило. Вадим понял, что он – следующий. Он, как пацан, попытался спастись бегством, и, поскольку путь на лестницу был отрезан, Вадим метнулся в гостиную. Хозяин последовал за ним. Не дожидаясь хука в челюсть, Вадим схватил лежавший среди посуды на сервировочном столике кухонный нож. Как так получилось, что нож вошел в грудь Соболеву, Вадим не понял. Мужчина повалился на пол, запрокинув голову, его рубашка окрасилась бурым цветом…

– Ты что наделал?! – заголосил Пашка.

– Тихо ты, дебил! Уходим!

Их остановил раздавшийся в кухне шорох. Вадим осторожно заглянул в дверной проем и увидел спящую на банкетке женщину; рядом, на столе, сидела серая кошка и поедала нарезанную кружочками колбасу. Остатки наливки в графине и рюмки на столе свидетельствовали о пирушке. У Вадима мгновенно созрел план. Не теряя времени, он вернулся в гостиную, выдернул из раны трупа нож и вложил его в руку женщины, заодно испачкал ее халат кровью.

– Порядок! – сообщил Вадим, довольный своей находчивостью. – Теперь живо ноги в руки – и деру!

Их вновь остановил шорох, но теперь послышавшийся из дальней комнаты. Дверь комнаты отворилась, и в коридоре появилось маленькое заспанное существо. Ребенок испуганно посмотрел на незнакомых людей.