Роберт Крейс - Победитель получает все

— Мы поедем ужинать? — спросил я. — Время у нас еще есть.

Я был уверен в том, что заказанный столик придержат. Я надеялся, что в крайнем случае мне удастся уговорить их придержать столик.

— Если честно, я предпочла бы остаться дома со своими мальчиками. Заказать пиццу, допить это великолепное шампанское и поиграть в «слова».

— Ты правда хочешь поиграть в «слова»? — улыбнулся я.

Люси вдруг снова стала очень серьезной.

— Я просто хочу побыть с тобой, Элвис. Хочу расслабиться и насладиться тем, что я здесь. Понимаешь?

Я поцеловал ей пальцы.

— Понимаю.

Я снял пиджак и галстук, и мы заказали пиццу. В ожидании пиццы мы приготовили большую тарелку салата по-итальянски из сладкого перца, турецкого гороха и свежего чеснока. Когда доставили пиццу, мы принялись за «Дом Периньон», закусывая его пиццей и белужьей икрой с корнишонами и колечками лука. Затем мы играли в «слова». С лица Люси не сходила счастливая улыбка, отчего в комнате было светло, и тепло, и весело. Бен так хохотал, что у него из носа текла газировка.

Присутствие другого мужчины нам больше не мешало, словно мы, сказав о нем вслух, заставили его исчезнуть, как исчезает в луче света призрак, мерещившийся в темном углу.

Мы засиделись допоздна, и, когда Бен наконец отправился спать, мы с Люси допили шампанское. А потом она поднялась ко мне, и мы провели ночь, наполненную теплом, светом и любовью.

На следующее утро я выехал из дома рано, когда первые лучи солнца еще только начали окрашивать небо на востоке, и направился к дому Лукаса Уорли, расположенному в Брентвуде, на улице с односторонним движением рядом с Гретна-Гринвей. Гретна-Грин — улица, соединяющая бульвар Сансет с бульваром Сан-Винсент, — застроена многоэтажными жилыми домами, таунхаусами и живописными особняками. В предрассветных сумерках машин было совсем мало, и в районе царила сонная тишина. Лучшего времени для слежки и не придумаешь.

Таунхаус, в котором жил Уорли, стоял в окружении сочной зелени; расположен он был между узкой улочкой и переулком. Мне хорошо знакомы дома такого типа: большие, просторные, идеально подходящие по стилю молодым многообещающим адвокатам, ставшим наркодилерами. Сначала я неторопливо проехал по улице, затем свернул в переулок и медленно объехал квартал сзади. Позади каждого таунхауса имелась стоянка на две машины, защищенная коваными воротами, за домом Уорли стоял «Порше-911» цвета голубой металлик с декоративным номерным знаком «ТАКЯЖИВУ». Похоже, потеря работы не слишком повлияла на образ жизни бывшего адвоката.

Когда я доехал до конца переулка, из полумрака бесшумно материализовались Джо Пайк и Рэй Депент, которые сразу же направились к моей машине. Рэй был в черном костюме и белой сорочке с галстуком-бабочкой.

— С каких это пор ты заделался мусульманином? — спросил я.

— Джо сказал, тебе нужно страху нагнать. Что может быть страшнее для белого мальчика, чем мусульманин, и не просто мусульманин, а настоящий ходячий член? — довольно оглядев себя, усмехнулся Рэй.

Рэй Депент на дюйм выше Джо, но более худой, с кожей цвета кофе с молоком, тронутыми сединой волосами и выправкой настоящего морпеха, кем он, впрочем, когда-то и был. Рэй почти двадцать два года преподавал мастерство рукопашного боя на базе Кэмп-Пендлетон в Оушнсайде, штат Калифорния, после чего открыл спортивный зал в Южном Лос-Анджелесе. В настоящее время он обучал подростков искусству самоуважения за десять центов за занятие, а голливудских актеров — круто выглядеть на экране, но уже за пятьсот долларов в час. Одно компенсировало другое.

— Давненько тебя не видел, дружище, — пожав мне руку, сказал Рэй. — Неплохо бы тебе заглянуть ко мне на занятия, пока ты окончательно не потерял форму.

— Уж слишком много там у тебя крутых парней, Рэй. А вдруг какой-нибудь актер меня побьет!

— Если то, что я слышал про тебя, — правда, возможно, так оно и будет. — Улыбка Рэя стала еще шире, но сразу же погасла. — У нас есть план, как взять в оборот этого мистера Наркодилера, или мы будем просто стоять в темноте и ждать, когда нас обнаружат?

Небо на востоке постепенно остывало, меняя цвет с розового на фиолетовый и далее на голубой. Движение по Гретна-Грин становилось все более оживленным; мусоровозы сновали от дома к дому, люди выезжали на работу. Еще немного — и мимо нас заспешат по своим делам домохозяйки.

— Уорли не выходил из дома со вчерашнего дня. С половины девятого вечера, — кивнул на «порше» Джо.

— Он дома один?

— Да.

— Рано или поздно он уедет. Как только он уедет, мы проникнем к нему и отыщем тайник. Отыскав тайник, мы получим рычаг.

— А что, если тайника дома нет? — предположил Рей.

— Значит, мы останемся с ним до тех пор, пока он не купит новую партию наркоты, — пожал я плечами.

— Джо сказал, этот парень был адвокатом? — посмотрев на «порше», спросил Рей.

— Точно. До тех пор, пока его не застукали на наркоте.

Рэй еще раз посмотрел на дорогую машину и красивый дом.

— Придурок!

Джо и Рэй снова исчезли в редеющих тенях, а я выехал из переулка и спустился по узкой улочке к Гретна-Грин. Выбрав место под акацией, откуда открывался прекрасный вид на улицу, где стоял дом Лукаса Уорли, я поставил машину и стал ждать. Тем временем в воздухе появилась золотистая дымка, на улицах становилось все больше машин, город начинал свой новый день.

В двенадцать минут десятого утра «Порше-911» выехал на Гретна-Грин и повернул на юг, в направлении бульвара Сан-Винсент. Уорли оказался толстеньким коротышкой с коротко подстриженными, жесткими, вьющимися волосами, близко посаженными глазами и серьгой-гвоздиком в левом ухе. Он был в поношенной темно-серой безрукавке, и руки у него были тощие и волосатые. Возможно, просто выскочил выпить кофе.

Оставив «корвет», я бегом пересек Гретна-Грин и спустился по переулку к дому Уорли, где у входной двери ждали Пайк и Рэй. Пайк уже открыл дверь.

Квартира Лукаса Уорли, с высокими потолками и белоснежными стенами, была обставлена взятой в аренду мебелью, разномастной, дешевой и убогой. За составленными углом двумя диванами примостился искусственный фикус, одну стену занимал телевизор с огромным экраном. Вдоль примыкающей к ней стены стояла навороченная стереосистема, на полу перед которой было разбросано около тысячи компакт-дисков. Диски валялись также на всех предметах мебели и даже на телевизоре. Я понял, что аккуратность не входит в число достоинств Лукаса Уорли. Над камином висели вставленные в рамы плакаты с кадрами из фильмов «Беспечный ездок» и «Жить и умереть в Лос-Анджелесе», [39] «Беспечный ездок» — фильм 1969 года режиссера Денниса Хоппера о двух молодых бунтарях, разъезжающих на мотоциклах в поисках Америки. «Жить и умереть в Лос-Анджелесе» — черный триллер режиссера Уильяма Фридкина 1985 года. а напротив — убогие литографии с портретами Джими Хендрикса [40] Джими Хендрикс (1942–1970) — знаменитый американский рок-музыкант, гитарист, певец, композитор. и Мадонны, так что в целом получалась довольно бесцветная фантазия на тему того, как должен жить крутой и продвинутый хипстер. У Уорли даже имелась лавовая лампа. [41] Лавовая лампа — декоративный светильник в виде стеклянного сосуда, заполненного прозрачным маслом и полупрозрачным парафином; парафин нагревается от лампы и движется вверх и вниз в сосуде.