Зарубежный детектив 1979

- Господи, да как же мояшо идти на поклон к нему с пустыми ру­ками?! И в десятом колене рода не замолить будет сей грех тяж­кий. Я положу к его стопам этот голубой хадаг — символ чи­стоты души моей и вот этот большой ембу из чистого золота, а затем, если буду удостоен его божеского благословения, поцелую следы его или хотя бы их тень.

При виде огромного золотого слитка в глазах Инокузи заря­било, а сердце запрыгало от радости.

— Правильно. Банчин-богд не нуждается в подношениях, его богатства неисчислимы. Но за благословение живого бурхана не жаль и такого подарка, — от сильного волнения почти прошеп­тал японец.

«Каким же титулом наградить этого щедрого сановника? Ну, ладно, как решили, так и будет. Думаю, что не переборщим. Во­обще, нам он как раз подходит: фанатично религиозен, щедр, до­верчив, имеет отсталые взгляды и жажду власти — все, что нуж­но для хорошей марионетки. А бурят Дондог? Нет, это не то», — думал Инокузи в то время, как Дамдин-Очир томился пред­вкушением долгожданной встречи с живым богдом здесь, в Хар­бине.

Наконец торжественный час настал. Инокузи распорядился подать машину и, самолично отворив переднюю дверцу, усадил в мягкое сиденье Дамдин-Очира.

— Во дворец Банчин-богда, — отрывисто бросил японец, и машина понеслась.

Банчин-богд встретил монгольского ламу с величавым до­стоинством, оказав ему всяческие почести. Эта живая святыня в величественной позе восседала на высоком помосте под куполом желто-пурпурного полога.

— Добродетельный лама из Халха-Монголии! Не выпали ли вам на долю тяжелые испытания в пути и не иссякли ли ваши силы от дальней дороги? — завел Банчин-богд велеречивые речи.

Услышав голос живого бурхана, Дамдин-Очир упал на колени перед богдом, коснувшись щекой угла помоста. Банчин-богд по­ложил свою руку ему на голову, благословляя.

—- Всемогущий отче! Силою ваших молитв достиг я этих мест жив и невредим. Получив благословение вашей священной дес­ницей, я чувствую себя очистившимся от всех грехов земных. Только теперь я почувствовал настоящее счастье переродиться по велению бурхана, вновь появившись на свет человеком, — молвил он.

Инокузи молча стоял в отдалении, вслушиваясь в каждое сло­во, и думал: «Странно устроена эта религия. По-настоящему ве­рят в живых богов, святых, пророков. Главное, верят, что, умирая, человек перерождается снова в младенцев и живот­ных».

Беседа Дамдин-Очира с богдом продолжалась уже около по­лучаса. Банчин-богд поднялся с помоста, сделал несколько шагов до приготовленного на круглом столике угощения и по дамско­му обычаю поднес монгольскому ламе питье и еду. Пока Дамдин-Очир жевал, запивая из кубка, Банчин-богд на все лады расхва­ливал господина Инокузи, представляя его чуть ли не единствен­ным человеком, способным спасти ламаистскую буддийскую ре­лигию в Монголии и восстановить там прежние порядки. Озна­комившись с содержанием письма от монгольских лам, привезен­ного Дамдип-Очнром с просьбой помочь свергнуть новую власть и возвести на престол богда, Банчин-эрдэнэ, прошептав заклина­ния, сообщил, что священное дело монгольских послушников бур-хана увенчается успехом, ибо так угодно бурхану.

— Жалую вас титулом халхасского богд-хана и званием ка­ноника. Повелеваю обосноваться в Баргутской кумирне и препо­ручаю вам главенствовать над ламами Халха-Монголии. Срок-жизни народной власти будет зависеть от ваших благодеяний, — изрек Банчин-богд — Отец желтой религии.

Услышав о такой высокой миссии, выпавшей на его долю по высочайшему велению живого бурхана, Дамдин-Очир на мгнове­ние лишился сознания от неописуемой радости. Придя в себя, он поклялся исполнить повеление Банчин-богда и положить все си­лы на то, чтобы срок новой власти стал как можно короче. После этого, сложив ладони, начал усердно молиться перед ликом свя­того Банчина.

Дамдин-Очир, которому еще до рождения была предсказана судьба стать ламой, всю свою жизнь провел в монастыре, изучая буддийские каноны, молитвы и заклинания на тибетском языке, строго^ блюдя обряды, глубоко почитая многочисленных богов буддийской религии, истинно веруя в живых хубилганов-перерож-денцев, богдов-святых, бурханов-богов и мечтая, умерев, переро­диться, снова став человеком.

До фанатизма набожный, Дамдин-Очир и не подозревал, что господин Инокузи прекрасно разыграл спектакль, посадив на пьедестал подставного «живого богда», что вся программа этого спектакля от начала и до конца была продумана и разработана им с единственной целью завладеть вторым золотым слитком, имевшим баснословную стоимость, а на роль живого бурхана был куплен за деньги бежавший от народной власти из Монголии и осевший в Харбине проходимец-лама, продавшийся японцам. Спектакль удался как нельзя лучше. А окрыленный безумной ра­достью от полученного высочайшего титула, Дамдин-Очир даже не задумался над тем, каким образом и почему святой оказался в Харбине, а не в святая святых — Лхассе?

Поздним вечером, когда в юртах потухли последние огни, ти­хо скрипнула дверь деревянной пристройки, и Балдан вышел во двор. Тьма была непроглядная, и через несколько шагов очер­тания монастыря растаяли в ней.

С трудом отыскивая дорогу, Балдан добрался до хашана Бу-янта. Взойдя на невысокий пригорок, он услышал негромкий свист, который повторился через несколько секунд. Балдан отве­тил точно таким же чуть слышным свистом, и Гомпил тотчас вы­шел к нему.

— Только что в окне Буянта был свет. Не иначе, как манат­ки собирает, негодяй.

— Ничего, все будет в порядке. Мы пришли вовремя.

- А чего беспокоиться? Раньше утра он все равно не тро­нется с места. Может, и вовсе днем поедет. Все давно привыкли к тому, что этот китаец разъезжает по сомонам, поэтому он на­верняка свой отъезд скрывать не станет.

- Нет, Гомпил, ошибаешься, друг. Одно дело — по сомо­нам таскаться, а за кордон махнуть с ценным грузом — это со­всем другое дело. На этот раз он уедет скрытно. Брать будем сейчас.

- Тогда лучше через погреб проникнуть, я знаю, где лаз находится. Воду возил сюда, приметил. Тут рядом, идемте.

Осторожно ступая, стараясь не задевать ногами камни, что­бы не вызвать лишнего шума, они вплотную подошли к хашану с другой стороны.

— Видите кучу жердей у забора? Здесь.

Балдан снял наган с предохранителя и пересчитал патроны.

- Гомпил, стань у дверей ханшана. Если я через час не вер­нусь, ты знаешь, что делать, а если все будет нормально, я подам тебе сигнал огоньком. Смотри, Гомпил, нельзя этого мерзавца упускать. Очень опасный враг.

- Давайте вместе полезем. Я много раз бывал в этом доме, хорошо знаю, где что лежит. Вдвоем нам легче будет справиться с этим гадом, а?