Ричард Деминг - Общий признак

Я заскочил перекусить по пути в участок и появился в караулке в шесть тридцать. На ночное дежурство заступил Сэм Уигенс. Там же меня встретили еще двое полицейских в форме, доставивших сюда Лайла Эйеронса и Эрла Берка.

— А что с Лестером Мейсоном? — обратился я к Сэму.

— Эхе-хе, — отвечал тот, — на Саут-Грейс вообще нет никакого 5300-го квартала. После пятьдесят второго сразу идет пятьдесят четвертый! И вообще, в том районе Лестер Мейсон ни в телефонной книге, ни в адресном справочнике не значится.

В ответ я только нахмурился и послал одного из полицейских на телеграф разузнать, кто доставил телеграмму, и привезти его сюда. Полицейский кивнул и вышел.

Лайл Эйеронс — высокий, тощий мужчина пятидесяти пяти лет рассказал, что работает счетоводом на местном пивоваренном заводе. В ночь с четверга на пятницу у них на службе был банкет, поэтому он мог дать отчет в каждой минуте, проведенной им с семи вечера и до утренней явки на работу. Вечеринка тянулась до часу ночи, потом он отправился ночевать не домой, а к приятелю. Я заставил его позвонить этому приятелю, и тот подтвердил его алиби.

Эйеронс заявил, что развод его с пострадавшей носил мирный характер, и они остались друзьями. По его словам, она была, на его вкус, уж слишком компанейской особой, в то время как он, напротив, — слишком заядлым домоседом для нее. Расстались они по обоюдному согласию. О человеке по имени Лестер Мейсон ему ничего не известно.

Я отпустил его с условием, чтобы мы могли с ним связаться в любой момент.

Эрл Берк был дородным сорокалетним мужиком, у него также имелось железное алиби — междугородный груз — и ночь с четверга на пятницу он провел и Индианаполисе. В общем, вернулся он в город только сегодня днем. Я взял телефон диспетчера их компании, позвонил и убедился в его алиби.

Берк сообщил, что в последний раз виделся с Этель Эйеронс в среду вечером, и они условились о следующем свидании. В Индианаполис он отбыл в четверг утром, там переночевал, а в пятницу добрался до Дейтона (штат Огайо), откуда повернул назад, домой. Он утверждал, что с пострадавшей они жили душа в душу, лучше не придумаешь!

— Не то чтобы мы решили пожениться, или как там… — ухмыльнулся он. — Я так с ней — побаловаться, в общем, для забавы… Но времечко мы с ней здорово проводили, ничего не скажешь!

Имя Лестера Мейсона ему тоже ничего не говорило. Я отпустил его при том же условии, что и Лайла Эйеронса.

В ожидании, пока доставят почтальона с телеграфа, я принялся обзванивать всех Мейсонов из телефонной книги. Их набралась целая страница.

Каждый раз, когда кто-нибудь брал трубку, я говорил: «Здесь живет Лестер Мейсон?»

Пройдя уже добрую половину списка, я наткнулся лишь на одного Лестера Мейсона, который на поверку оказался шестидесятилетним старикашкой, и тут как раз с телеграфа вернулся полицейский вместе с почтальоном. Почтальон — худенький, жилистый, узколицый парень — назвался Питером Хендриксом. Он вспомнил, как доставил телеграмму миссис Этель Эйеронс вечером в четверг.

— Она была одна? — поинтересовался я.

— Я там никого больше не видел. Но внутрь не входил, хотя через открытую дверь я видел всю комнату. Впрочем, если только кто-нибудь мог стоять сбоку от двери или в ванной, не знаю…

— А как она отнеслась к телеграмме?

Он недоуменно пожал плечами.

— При мне она ее не распечатала. Просто дала десять центов на чай и захлопнула дверь.

— А как она была одета?

Он немного подумал.

— В халате, кажется. Махровом таком… Как будто уже спать собиралась ложиться. И волосы на бигуди накручены.

— Отчего же телеграмму принесли лично, вместо того чтобы просто прочесть по телефону? — удивился я.

— Мы всегда доставляем поздравительные телеграммы, — пояснил он. — Они похожи на открытки, и людям всегда приятно получить их прямо в руки. А по телефону совсем не тот эффект.

— Ясно, — ответил я. — Кажется, все. Когда вы освобождаетесь с работы?

— Э-э-э… после девяти, — он бросил взгляд на настенные часы, — то есть я уже свободен.

Проследив за его взглядом, я убедился, что уже девять тридцать. Очередная облава на всяких шизиков и подозрительных типов уже идет полным ходом, подумалось мне, скоро они сюда начнут поступать пачками, с минуты на минуту! Впрочем, это уже забота ночной смены…

Я собрался и предложил подвезти Питера Хендрикса домой. Он ответил, что его машина припаркована около телеграфа, так что я отвез его туда.

В воскресенье у меня выходной, но я все равно заглянул с утра в участок. Из Бербанка пришла телеграмма: Хенри Джэкобсон выявлен, и установлено, что он не покидал город в течение нескольких недель.

Двадцать шесть подозрительных личностей было приведено с облавы на пьяниц и торчков, допрошено и отпущено.

Ни из лаборатории, ни из медэкспертизы отчетов еще не было, и я ушел.

В понедельник, утром, оба отчета лежали у меня на столе. Результаты посмертного вскрытия гласили: смерть наступила в результате удушения, время установлено в промежутке между полночью и четырьмя часами утра пятницы. Анализ ногтей отрицательный, из чего следует, что убийца не был поцарапан жертвой (что меня вовсе не удивило, потому что уже из положения скользящего узла на петле сразу было ясно — он нападал сзади). После смерти жертва была изнасилована.

В отчете из лаборатории единственной новостью оказалась информация о типе и профиле проволоки, из которой смастерили петлю. Такая проволока продается в любом универмаге или скобяной лавке.

Я проверил до конца список Мейсонов, но так и не обнаружил человека, пославшего поздравительную телеграмму.

К концу недели по картотеке было выявлено и проверено сто шестьдесят насильников. Но мы ни на шаг не продвинулись к разгадке. И вот в субботу объявилась новая жертва.

На этот раз ею оказалась двадцатидвухлетняя секретарша, жившая в трехкомнатной квартире на Бейтс, в южном конце. Сообщалось, что ее зовут Леона Бейкон.

Как и предыдущая жертва, Леона не вышла на работу в пятницу и не отвечала на телефонные звонки шефа. Она не работала по субботам, но они с подругой — сослуживицей — договорились вместе пойти за покупками. Когда подруга позвонила ей и вновь никто не взял трубку, то она обеспокоилась двухдневным молчанием Леоны и поделилась своими опасениями с одним из соседей. Квартира находилась на первом этаже, сосед нашел одно незапертое окно. Через него попал внутрь, чтобы выяснить, в чем дело.

Леону Бейкон задушили тем же манером, что и Этель Эйеронс, а затем сходным же образом изнасиловали. Следов взлома не обнаружено, однако это отнюдь не означает, что потерпевшая сама впустила убийцу. В квартиру вел отдельный вход с улицы, а простой пружинный замок ничем не отличался от примитивного запора на двери Этель Эйеронс. При помощи отмычки или кусочка целлулоида, всунутого в дверную щель, открыть его не составило бы особого труда.