Джеймс Гриппандо - Не вижу зла

Взятый напрокат «седан» оказался недурным средством отвлечься от неприятных мыслей. Всякий раз, выжимая в своем воображении педаль сцепления, которой здесь не было, протягивая руку к рычагу переключения передач в предвкушении знакомого рева двигателя, которого он больше никогда не услышит, он жалел, что не составил компанию Тео, когда тот «с пристрастием» допрашивал того подонка, который поджег его «мустанг». Выехав из делового района и добравшись до жилых высоток на блистательной Брикелл-авеню, Джек включил радио. Оно было автоматически настроено на одну из испаноговорящих станций, очевидно таковыми были предпочтения предыдущего владельца. Недавнее «нападение» Джека в зале суда на Алехандро Пинтадо послужило толчком к началу новой серии фейерверков на кубинском радио, и фамилия Суайтек оказалась в центре всеобщего внимания. Он мог только радоваться, что у них с Abuela разные фамилии.

— Пинтадо в этом деле — жертва, — заявил один из позвонивших на радиостанцию. — Они, а вовсе не та jinetera, шлюха, которая вышла за него замуж.

«Jinetera». Джек не знал, что означает это слово. Но потом он вспомнил свою поездку на Кубу, девушку-подростка, которая позвонила ему в номер отеля «Насьональ» и сказала, что она может сделать все, что он пожелает, а все, что ему нужно было сделать, — это пожелать и заплатить. Jinetera.

Проститутка.

На разговорное радио, на каком бы языке оно ни вещало, всегда звонили экстремисты. Но у Джека появилось ощущение, что, когда все выскажутся и страсти улягутся, настроение на скамье присяжных и в комнате для совещаний все равно останется прежним. Он должен был полностью изменить положение вещей.

Джек взглянул на часы на приборной панели: четыре тридцать пополудни. Завтра предстоит сольное выступление Линдси, и на его подготовку потребуется немало времени. Тем не менее Джеку предстояло убить время, оставшееся до их с Софией чрезвычайно важной встречи в тюрьме, где они как раз и займутся подготовкой своей клиентки. Он потянулся за отсутствующим рычагом переключения передач, выругал себя за неумение переходить на низшую передачу в своей наемной развалюхе и развернулся на сто восемьдесят градусов перед самым въездом в Ки-Бискейн.

Через десять минут он был уже возле дома Алехандро Пинтадо.

Джек припарковался на траве рядом с тротуаром, но не стал выходить из машины. В тупичке в конце улицы какой-то мальчуган катался на велосипеде. Он все ездил и ездил по кругу, смеясь во все горло всякий раз, когда ему приходилось хвататься за руль. Он старался научиться ездить «без рук», не держась за руль. Джек улыбнулся. В десять лет он был королем езды «без рук».

Этим мальчуганом был Брайан.

Он играл так, как когда-то играл сам Джек, как играл бы любой десятилетний мальчишка, даже если ромбовидный знак на противоположной стороне улицы возвещал всему миру: «Осторожно! Играет глухой ребенок». Джек, естественно, понимал, что проезжающих водителей необходимо предупредить об этом. Но в то же самое время он не мог отделаться от чувства щемящей грусти, представляя, что должен ощущать Брайан каждый раз, проезжая мимо этого знака на велосипеде, или гуляя со своей собакой, или выглядывая из окна спальни и натыкаясь взглядом на это огромное черно-желтое напоминание о том, как жестоко обошлась с ним судьба. Поиски виновного всегда бессмысленны, особенно когда речь идет о врожденных дефектах, но Джек вдруг поймал себя на странной мысли: если Брайан унаследовал от него эту слабость с велосипедом, то, вполне возможно, он сумел взять от него и все сильные качества.

По стеклу постучал охранник, прервав его размышления. Джек опустил окошко со стороны водителя.

— Здесь нельзя оставлять машину, — произнес охранник по-испански.

— Я приехал, чтобы встретиться с Алехандро Пинтадо.

— Он не предупреждал меня ни о каких встречах.

— Передайте ему, что с ним хочет поговорить адвокат его невестки. Неофициально. — Он снова перевел взгляд на улицу, высматривая мальчика. — Скажите ему, что я хочу сделать все, что в моих силах, чтобы избежать появления его внука на месте для дачи свидетельских показаний.

Охранник раздумывал над его словами.

— Подождите здесь, — распорядился он и зашагал по тротуару. Джек подождал, пока он скроется в доме, после чего набрал номер Тео на своем сотовом телефоне.

— Привет, это я, Джек. У тебя есть какие-нибудь дополнительные сведения по делу о лекарстве? [14] Игра слов — на английском «лекарство» и «наркотик» обозначаются одним словом. — Джеку вдруг стало не по себе. Он не мог поверить в то, что только что произнес эти слова по незащищенной линии связи, но Тео подстраховал его, постаравшись исправить положение.

— О да, малыш. К завтрашнему утру я достану для тебя аспирин.

— Извини, дружище.

— Все нормально, придурок.

— Серьезно, у тебя не появилось никаких новых зацепок в том деле, о котором мы говорили вчера?

— Не появилось. Откуда?

— Я собираюсь немножко поболтать с Алехандро Пинтадо.

— Жаль, что я ничем не могу тебе помочь.

— Ничего. Я думаю, у нас есть все, что нужно.

— Нужно для чего?

Передняя дверь отворилась, и на крыльцо вышел Алехандро.

— Чтобы взять его на пушку, — сказал Джек в трубку и прервал связь.

Джек смотрел, как Пинтадо пересек лужайку, вышел на подъездную дорожку и забрался на заднее сиденье своего «мерседеса». Охранник подошел к Джеку и пригласил его в машину Пинтадо.

— Что? Неужели мистер Пинтадо думает, что я установил «жучки» в своей машине?

— Нет, — сухо ответил тот. — Но он знает, что вы не устанавливали их в его машине.

Охранник открыл дверь автомобиля. Джек влез внутрь и опустился на мягкое сиденье, обтянутое черной кожей. Дверь закрылась, и замки защелкнулись автоматически. Сидя на другой стороне, Пинтадо бросил на него неприязненный взгляд. Он по-прежнему выглядел солидно и уверенно, хотя, казалось, постарел с тех пор, как начались слушания по делу.

— Прошу простить меня за то, что не приглашаю вас в дом, но после того, каким образом вы обошлись со мной в суде, моя супруга, скорее всего, распорядилась бы спустить на вас доберманов, — сказал Пинтадо.

— Я боялся, что вы питаете ко мне аналогичные чувства.

— Еще бы. Я вышел к вам только потому, что, как вы сказали, речь пойдет о моем внуке. А мне очень важно уберечь его от этого цирка.

— И Линдси тоже.

Пинтадо бросил на него такой взгляд, словно не поверил ни единому его слову.

— Мне не нравится тащить детей в суд, если только меня не вынуждают к этому, — продолжал Джек.

— Я уважаю такой подход, — кивнул Пинтадо.

— Как дела у Брайана?

Пинтадо долго смотрел на Джека, словно решая, действительно ли тому не все равно, как дела у мальчика.