Джеймс Гриппандо - Не вижу зла

Он вытер руки о собственные брюки.

— Джек, налить вам еще кофе? — спросила за дверью София.

— Спасибо, отличная идея, — отозвался он.

Джек оперся о раковину, бессильно опустив руки вдоль тела и устало глядя на свое отражение в зеркале. Встреча с Линдси в тюрьме, посвященная предстоящему заседанию суда, преподнесла им немало сюрпризов. Они могли провести с ней целую ночь, но, после того как время посещения истекло, охранник разрешил им задержаться всего на пятнадцать минут. Джек надеялся хорошенько выспаться, перед тем как пригласить Линдси для дачи показаний, но и он, и София уходили из тюрьмы с одной и той же мыслью. Им предстояла большая работа.

— Я делаю «эспрессо», — сказала София. Джек понял, что она больше не стоит за дверью, голос ее донесся откуда-то издалека, чуть ли не из самой кухни. — Вам приготовить то же, или вы по-прежнему предпочитаете кофе?

— Двойной «эспрессо», — откликнулся Джек.

Интересно, как восемнадцатичасовой рабочий день и подготовка к последующим заседаниям, которая заканчивается далеко за полночь, способствуют сближению и возникновению дружеских отношений между коллегами! София разговаривала с ним, пока он находился в ванной. При этом он запросто мог восседать на пресловутом троне, но это, похоже, ничуть ее не смущало. Даже бывшая супруга Джека не имела привычки общаться с ним через закрытую дверь, за исключением одного-единственного случая. «Дорогой, поспеши, у меня овуляция!» Как оказалось, он не ошибся, когда решил не торопиться и дочитать статью в журнале «Спортс иллюстрейтид» о Дане Марино и его рекордном для бейсбола сезоне.

Джек по-прежнему рассматривал себя в зеркале. Он выглядел усталым, почти изможденным, и находился на грани срыва. Судебный процесс всегда отнимал массу сил, но мало кому из адвокатов приходилось выступать на заседаниях, которые имели для них такое личное значение, как этот процесс для Джека. Брайан был его сыном, и, как бы Джек ни старался относиться к этому как к констатации простого биологического факта, просто так взять и отмахнуться от него он не мог. Какая разница, что в соответствии с законом об усыновлении он не имел на ребенка никаких прав? Для него это имело очень большое значение, поэтому ему было важно не только то, оправдают Линдси или нет, но и ее действительная виновность или невиновность. Процесс приближался к завершению, а он, несмотря на все подъемы и спады, успехи и поражения, по-прежнему не знал, кому верить.

И встреча, состоявшаяся сегодня вечером, не внесла ясности.

Он плеснул в лицо холодной водой, потом вновь оглядел себя в зеркале.

Казалось, с той поры прошла целая вечность, но всего несколько часов назад сегодня вечером он впервые почувствовал, что все может получиться так, как ему того хотелось. В голове у него окончательно сложилась версия о том, что в деле замешаны наркотики, и он даже стал верить в нее. Теперь ему начинало казаться, что Линдси была права с самого начала. Ее супруга убили, потому что он узнал нечто опасное о каком-то человеке. Ее предположение чудесным образом вписывалось в его последнюю версию о том, что капитан Пинтадо обнаружил связь между своим источником в Береговой охране и схемой последующей транспортировки наркотиков.

Но Линдси в очередной раз разрушила все его планы.

— Вам следует знать кое-что, — заявила она ему. Линдси сидела по другую сторону стола, одетая в тюремную робу. Голос ее звучал невыразительно, лицо было мрачным.

— Что? — спросил Джек.

— Есть одно объяснение, почему отпечаток моего пальца обнаружили на пистолете Оскара.

— Я помню. Вы говорили, что вместе с Оскаром упражнялись в стрельбе.

Она покачала головой.

— Дело не в этом.

У Джека возникло отчетливое чувство, что она собирается сказать нечто такое, о чем ему следовало услышать намного раньше.

— Хорошо. Расскажите мне, как в действительности отпечаток вашего пальца оказался на пистолете.

Плечи у нее поникли, и она не поднимала глаз от стола.

— Помните, мы с вами уже говорили о том, что пистолет Оскара был найден поставленным на предохранитель и это означало, что не было никакого самоубийства?

— Да.

Последовало долгое молчание, и наконец она негромко произнесла:

— Это я поставила его на предохранитель.

Джек одним глазом посматривал на присяжных, пока его клиентка проходила мимо судьи на свидетельское место, чтобы дать показания. Ему уже приходилось ошибаться насчет присяжных, но сейчас не нужно было быть ясновидящим, чтобы понять: Линдси предстоит изрядно потрудиться, дабы завоевать симпатии хотя бы одного из них.

Линдси немного нервничала, чего, впрочем, следовало ожидать, но это не помешало ей выглядеть именно так, как нужно. Джек и София проработали все детали ее внешнего вида, вплоть до крошечного американского флага на лацкане пиджака ее делового костюма цвета морской волны. В комнате отдыха София помогла Линдси уложить волосы в строгую прическу, подходящую для матери-одиночки. Они не хотели, чтобы она выглядела чересчур традиционно — этакая почтенная Лора Эшли, что было совсем не в духе Линдси, — но Джек настоял на соблюдении некоторых принципов. Каблуки не выше двух дюймов. Никакого низкого выреза. Никаких сверкающих украшений; предпочтительно ограничиться жемчугом. Легкий макияж. И говорить правду.

Последний пункт внушал ему определенное беспокойство.

— Доброе утро, — приветствовал ее Джек. — Не могли бы вы представиться присяжным, пожалуйста?

— Меня зовут Линдси Харт. В течение двенадцати лет я была замужем за капитаном Оскаром Пинтадо, Корпус морской пехоты США.

— У вас были дети с капитаном Пинтадо?

— Мы не смогли зачать ребенка, поэтому усыновили мальчика. Сейчас Брайану десять лет.

— Как, по-вашему, вы были счастливым семейством?

Она заколебалась, обдумывая ответ.

— Какое-то время да. В течение нескольких лет, да, мы были очень счастливы.

— Когда положение вещей начало меняться?

— Когда Оскара перевели на военно-морскую базу в Гуантанамо. Около четырех лет назад.

— Что же такого случилось в Гуантанамо, что так отрицательно сказалось на вашей семье?

— Не думаю, что дело было именно в самом Гуантанамо. Просто Оскар начал меняться.

— В чем это выразилось?

— Мы с Брайаном стали меньше значить для него.

— Что же или кто стали для него более важными?

— Его друзья, я бы сказала.

— Кого конкретно вы имеете в виду?

— Лейтенанта Дамонта Джонсона. Он служил в Береговой охране. Он был лучшим другом Оскара.

— Вы ладили с лейтенантом Джонсоном?

Она избегала смотреть ему в глаза.

— Нет. Ни в малейшей степени.