Дарья Калинина - Мираж в обручальном кольце

— Не слышала о таком, — покачала головой бабка. — Это он, что же, по нашему округу баллотироваться будет?

После получаса беседы с бабкой на политические темы мы поняли, что ровным счетом ничего не знаем о политике. А вот Анна Вячеславовна знала практически все. И своим знанием щедро делилась с нами, уча уму-разуму. Мы с Катькой всерьез затосковали, потому что не представляли, как стащить бабку с ее любимого конька. Еще через десять минут мы под руководством старухи составили петицию к нашему несуществующему депутату, и Анна Вячеславовна первой торжественно подписалась под ней.

— А вот ваши соседи, они подпишутся? — наконец нашла я подходящий повод перевести беседу в интересующее нас русло.

— Конечно, — кивнула бабка. — Кому охота в холоде всю зиму мерзнуть. Кто мог, тот давно из дома слинял к родственникам или друзьям.

— Да? — спросила я. — Не верю, чтобы такие друзья были, которые бы на несколько дней к себе пожить пустили. Всем и так тесно. Никто не пустит.

— А вот и нет! — воскликнула бабка. — К примеру, из сто двадцать четвертой квартиры пара как с пятницы уехала, так до сих пор и нет. А ведь уже понедельник. Вечер.

— Ну, может, они на курорт поехали. Или к себе на дачу, — сказала я.

— На дачу, да не к себе, — возразила бабка. — Я Галину встретила, когда они вещи в чемодане тащили. Она и сказала, что друг их на выходные пригласил к себе за город погостить.

— Наверное, хорошие люди, — сказала Катька. — Раз у них друг такой добрый. Ведь известно, что положительные люди друг к другу всегда тянутся. Повезло вам с соседями.

— Хм, — сказала бабка с большим сомнением в голосе.

Мы выжидательно посмотрели на нее. Сейчас решалось все. Либо бабка сама заговорит и выложит, что у нее на душе о соседях накопилось, либо ничего нам у нее не обломится. Наконец бабка решила, что ничем не рискует.

— Не сказала бы я, что уж так повезло, — начала она. — То есть худого я про них не скажу. А только не лежит у меня к ним душа, и все тут.

— Ссорятся часто, да? — спросила я. — Муж, наверное, пьет?

— Ни-ни! — замахала руками Анна Вячеславовна, у которой мы уже успели узнать ее имя. — Ничего такого. Не пьют, не шумят. Внешне очень приличные люди. Иномарку вот купили. Обеспеченные люди. Не квартиру, а дом, говорят, собственный строят. Но… Но вот посудите сами, живем мы в этом доме с самого заселения. Уже больше десяти лет. А все как чужие. Когда случайно на лестнице встретимся, редко-редко словом перекинемся.

— Зазнаются?

— А кто их знает, — пожала плечами бабка. — Только они не со мной одной так себя ведут. Они со всеми соседями так. Нелюдимые очень. Словно камень какой за пазухой держат. Вот из сто двадцать седьмой квартиры, там Алексей со Светой живут, так те совсем другие люди. Хоть и шумно у них порой бывает, а все равно славные люди. Алексей всегда пошутит, посмеется. Хотя и живут тут всего пару лет. А уже со всеми перезнакомились.

— А к тем из сто двадцать четвертой квартиры и гости не ходят? — спросила я с любопытством.

— К Галине с Петром? — спросила бабка. — Ходят. Почему же не ходят? Только тоже какие-то невеселые. Словно не в гости, а по делу зашли.

— Странно, — сказала Катька.

— Не то слово, как странно! — очень довольная подхватила ее мысль Анна Вячеславовна. — Я уж и так, и этак пыталась к ним подобраться. Любопытно же, что за люди, где работают. А они все молчком и молчком. Что он, что она. В фирме, говорят, работают. А что за фирма да где она, ничего не говорят. Только и сумела узнать, что Галина сама не из Питера. Да и это она случайно как-то в разговоре проговорилась. Верней сказать, не случайно, а я ее подначила. Говорю, что же вы, Галина, все от меня шарахаетесь? Я хоть и всю жизнь на заводе проработала, но это же не повод меня презирать.

— А она что?

— Смутилась, — с явным удовольствием сказала бабка. — Сказала, что никогда и в мыслях не держала меня презирать. И должно быть, чтобы неловкость как-то исправить, сама сказала, что, когда в Питер приехала в институт поступать, так сразу не поступила. А куда деваться? Вот и пошла тоже на производство. Там как раз работницы требовались.

— А куда именно, она не сказала? — с жадностью спросила я.

— Тут на Ржевке их заводик в аккурат и был, — сказала бабка. — Я его как раз очень хорошо помню. Мы с родителями через дорогу от него жили. У нас свой дом тогда был. Это уж потом дом наш под снос пошел, а я сюда переехала.

— А заводик? — спросила я, чувствуя, что бабка начала отвлекаться от темы.

— Ну чего про него сказать? Маленький такой химический заводик. Его сразу после войны построили.

— Как он выглядел? Адрес? — потребовала Катька.

— Адреса я не помню, — растерялась бабка.

— А как этот заводик точно назывался, вы тоже не помните?

— Да зачем вам? — удивилась бабка.

— Двоюродного брата хочу на работу устроить, — сказала Катька. — Он давно мечтает пойти работать в такое место.

Я испуганно вздрогнула. Но бабка выросла в других понятиях. И для нее ничего странного в том, что молодой человек рвется пойти работать на какой-то захолустный химический заводик, не было.

— Ну тогда другое дело, — сказала она. — Адреса я не помню. Но вы поезжайте по Лесопарковой улице. На втором перекрестке сверните направо. Потом еще два перекрестка, и увидите кирпичный забор. От него теперь, правда, мало что осталось. Но он там один такой. А за забором и будет тот завод. Только не уверена, что там сейчас что-то производят.

Но мы уже не слушали. Поблагодарив, мы поспешно кинулись вниз, чтобы успеть попасть на бывшее место работы Галины до окончания рабочего дня. Следуя указаниям Анны Вячеславовны, мы добрались до заводика с третьей попытки. Первые два раза мы все время сворачивали не туда. Но в конце концов очутились перед кирпичной оградой, в которой отсутствовала добрая половина кирпичей.

— Кажется, мы на месте, — сказала я, вылезая из машины.

На проходной сидел пожилой дедуля с пушистой седой бородой и мирно дремал. Мы не стали тревожить сон пенсионера и на цыпочках прошли мимо него. Дедок так и не пошевелился.

— Ну и порядочки у них, — прошептала Катька. — Тоже мне производство.

Мы прошли дальше. Вокруг царила, на мой взгляд, полнейшая разруха. Стояли проржавевшие остатки когда-то загнанных на территорию завода машин. Между ними навалены горы мусора. А уже в оставшемся узком пространстве сновали рабочие. Не скажу, что их было много. По дороге к зданию нам встретилось всего три человека и пять дворовых собак. Никто из них не обратил на нас ни малейшего внимания.

Администрация и производство ютились в одном здании. То есть когда-то это, должно быть, было не так. Но теперь второе здание находилось в катастрофическом состоянии, а попросту — в руинах. Искать там кого-либо, кроме местных самоубийц было бесполезно. И мы прошли в центральное здание. Тут нас наконец остановили.