Дарья Калинина - Мираж в обручальном кольце

Чтобы не терять даром времени, мы спустились вниз и помчались в сторону Всеволожска. Этот город находился всего в двадцати минутах езды от того места, где находились мы. Вскоре мы уже очутились в нем. И принялись звонить по указанному телефону. Трубку снял какой-то молодой мужчина.

— Нина Петровна! — крикнул он. — Вас!

Через несколько минут в трубке послышался женский голос. Мы объяснили женщине, от кого мы и что нам нужно.

— Приезжайте, — коротко бросила Нина Петровна.

— Мы не знаем куда, — завопила я в трубку.

— А где вы сейчас? — спросила Нина Петровна.

Мы с Катькой огляделись по сторонам. Возле нас был магазин рыболовных принадлежностей с оригинальным названием «Все для рыбалки» и с огромным волжским осетром на вывеске. Возле магазина рос одинокий клен и стояла ободранная тумба с афишами.

— Знаю я это место. Мой дом как раз за углом, — спокойно сообщила нам Нина Петровна. — Завернете и увидите зеленый забор.

Мы завернули, проехали немного и в самом деле увидели темно-зеленый забор. Калитку нам уже открывала женщина лет шестидесяти. С нездоровым одутловатым лицом и палкой, на которую она опиралась. Не говоря ни одного слова, она махнула нам рукой, приказывая следовать за ней. Мы и проследовали. Нина Петровна провела нас в дом.

Дом у нее был большой, но старый. Хотя лет пятнадцать назад он мог считаться признаком состоятельности и даже богатства. На летний период хозяева тут наверняка сдавали комнаты жильцам. Дом был построен специально для этого. В нем имелось целых четыре отдельных входа. И еще одна лестница вела с улицы в мансарду.

— Что у вас ко мне за дело? — спросила Нина Петровна, когда мы наконец сняли с себя обувь, куртки и прошли по застеленным половичками деревянным крашеным полам в гостевую комнату. — Я по телефону ничего толком не поняла.

Мы с Катериной изложили еще раз свою просьбу.

— Помню этот случай, — сказала Нина Петровна. — Шуму от нее ужасно много было. Меня премии лишили. И выговор в приказе объявили. И даже в должности понизили. Правда, через год снова повысили, но все равно позору много было. Хотя ничего особо ужасного и не произошло. Ну, упала девка. Ну и что? Смотреть под ноги нужно было, не маленькая небось. В больницу попала, так и за дело. Разиня! За что меня премии лишать?

— Действительно несправедливо, — поддакнула Катька.

— А фамилию этой растяпы вы запомнили? — спросила я у противной бабки, которой ее паршивая премия явно была дороже здоровья работающей у нее под началом девушки.

— Мухина была ее фамилия, — буркнула Нина Петровна.

— Точно? — затаив дыхание, спросила я.

— Конечно, на всю жизнь ее, заразу, запомнила, — с досадой сказала Нина Петровна. — Единственный за всю мою трудовую жизнь выговор. И тот из-за этой растяпы. И чан-то всего на минутку приоткрыли. Сто раз все обходилось, а тут эта корова в него грохнулась.

— А девушка-то после такого купания осталась жива? — спросила Катька.

— Да чего ей сделается? — удивилась бабка. — Ее же сразу вытащили. И раствор был слабый. Немножко в больнице полежала, и все. Да и чего лежала, не понятно. Чего лежала, если на ней даже ожогов не оказалось?

— А больше вы ничего про нее не знаете? — спросила Катька.

— Это про Мухину, что ли? — спросила Нина Петровна. — Нет, она через некоторое время уволилась. Учиться на юриста, говорят, пошла. Да чего теперь прошлое ворошить? Зачем вам это?

— Нам необходимо выяснить прошлое этой женщины, — сказала Катька. — Понимаете, она собралась баллотироваться в депутаты. А ходят слухи, что в прошлом у нее не все чисто.

Кажется, это насквозь притянутое за уши объяснение удовлетворило бабку. Во всяком случае, она закивала головой.

— У меня к этой девице сердце не лежало с самого начала. Не было в ней трудовой косточки. Все лишь бы фасон показать.

— А кто мог бы нам побольше рассказать про эту Галину? — спросила я. — Она на заводе с кем-нибудь дружила?

— Дайте-ка вспомнить, — попросила Нина Петровна. — Да, была у нее подружка. Вечно они с ней шушукались. Ира Калачева ее звали. И в больницу Ирочка к Галине бегала. Я еще все удивлялась, чего она с Галиной связалась. Совсем они не пара были. Ирочка очень трудолюбивая девочка была. Старательная и аккуратная. Мы с ней потом вместе еще пятнадцать лет отработали. А Галина эта вечно нос задирала перед всеми. Вот чан-то с раствором и не увидела. Это надо же, чан не увидеть!

— А у вас случайно адреса этой Иры не осталось? — спросила Катька.

— Есть у меня ее телефон, — кивнула Нина Петровна. — Только не знаю, может быть, она уже куда в другое место переехала.

— А позвонить от вас ей можно? — спросила Катька.

— Она же в городе живет, — чрезмерно удивилась Нина Петровна. — У меня лишних денег нет, чтобы междугородние переговоры оплачивать. Идите на почту, оттуда и звоните.

Получив от малоприятной женщины новую бумажку с телефоном, мы поспешно распрощались с ней и вернулись обратно в Питер. К счастью, Ирочка Калачева никуда не переехала. И к телефону подошла сама. Узнав, что мы разыскиваем человека, который бы знал Галину Мухину, она удивленно охнула, а потом велела нам немедленно приезжать к ней.

Ирочка жила возле станции метро «Проспект Просвещения». В унылом обшарпанном блочном доме. Дверь нам открыла дородная женщина лет сорока. Очень массивная, с короткой стрижкой на светлых волосах и очень громогласная.

— Как вы меня-то разыскали? — первым делом спросила она у нас, пригласив войти в крохотную прихожую, которая казалась еще меньше из-за габаритов самой хозяйки.

— Нам дала ваш телефон Нина Петровна, — ответила Катька.

— А, эта старая сквалыга еще жива! — хохотнула Ирочка, а теперь уж как минимум Ирина. — Просто удивительно неприятная баба. Жадная до одури. Всю жизнь они с мужем копили. То на одно, то на другое. То дом покупали, то машину, то гарнитур, то финскую технику. Но плевать на нее. Вот вы по телефону сказали, что у вас есть сведения о Галине. Как она?

— А вы что с ней давно не виделись? — разочарованно спросила я.

— Как она жила последние двадцать лет, я знать не знаю, — очень искренне сказала Ирина. — Знаю лишь, и то совершенно случайно, что она в институт поступила, выучилась. И замуж вышла.

— Видите, вы про нее много знаете, — сказала Катька.

— Но никаких подробностей она мне про себя не рассказала. Мы с ней один-единственный раз за эти двадцать лет встретились. И то случайно получилось. В одном вагоне метро ехали. И я к ней первая подошла.

И Ирина, усадив нас за стол, на котором все было приготовлено для уютного чаепития, начала рассказывать, одновременно разливая всем чай и подвигая то вазочку с конфетами, то блюдо с домашним печеньем.