Дарья Калинина - Почему мужчины врут

–  Я наводила справки, в убийстве подозревают его племянника, – слабым голосом произнесла актриса.

–  Этот мальчик никого не убивал.

–  Откуда вы знаете?

–  Я общалась с ним. Этот доходяга способен стянуть какую-нибудь безделушку у деда. Но убить… Да у него кишка тонка!

–  Не знаю, чему уже и верить, – прошептала Маниола. – Конечно, возможно, вы и правы. С тех пор как мы с Филом украли ту вещь, я ни одного дня не провела спокойно. Сначала я боялась, что ко мне придут из милиции. Потом я стала думать о том, почему же они не пришли? А затем меня стали посещать навязчивые мысли о том, что надо пойти и покаяться. Представляете? Я даже в церковь хотела пойти.

–  Почему же не пошли?

–  Да ну, – смутилась актриса. – Никогда в жизни не ходила, а тут вдруг пойду? Да и не крещеная я. И самое главное, грехов у меня больно много, если подсчитать. Так вот живешь изо дня в день, вроде бы ни о чем таком и не думаешь. А как начнешь подсчитывать, что да когда не так сделала, да кого обманула, да кому подлость сделала, так страшно становится, сколько же этих грехов за всю-то жизнь накопилось.

Теперь тетя Маниола разговаривала с Маришей нормально и вроде как даже доверительно.

–  В общем, если хочешь, расскажу я тебе про ту историю, – внезапно сказала она ей, переходя на ты. – Никому другому не стала бы рассказывать, а тебе, так и быть, расскажу. Только ты мне пообещай, что никто больше этой правды от тебя не узнает.

–  И даже ваш племянник?

–  Он в первую очередь, – строго сказала актриса. – Ну что? Обещаешь?

–  Да. Обещаю.

–  Клянись!

–  Клянусь!

–  Нет, не так! Чем-то серьезным клянись! Скажи, чтобы мне замуж никогда не выйти, если я разболтаю!

–  Чтобы мне замуж никогда не выйти! – выпалила Мариша, мысленно поздравляя себя с тем, что она уже давно замужем и даже вроде как счастливо.

Но актриса этого не знала и вполне удовлетворилась принесенной Маришей клятвой.

–  Ну, хорошо. Для девки выйти замуж – это первое дело. Своим счастьем рискнуть – это никто из женщин не решится. Слушай тогда.

Начало истории не слишком отличалось от того, что уже слышала Мариша. Но она все равно внимательно и не перебивая выслушала вступление про дружную семейную жизнь Маниолы с Хамисом, про их уютную и гостеприимную квартиру, про большие планы на будущее и про то, как все это в один миг было перечеркнуто случившейся с бабушкой Маниолы трагедией.

–  Когда бабушка попала в больницу и врачи мне сказали, что надежды никакой нет, нижняя часть останется парализованной, я чуть не разрыдалась. Вы себе не представляете, каким энергичным человеком была наша бабушка! Она бы просто умерла, узнай, какой сюрприз приготовила ей злая судьба напоследок. Бабушка одна вырастила меня и Фила. Наши отец и мать спились и умерли, когда мы были еще маленькими. Все, чего я достигла, я достигла благодаря бабушке. Все, что я имею, я имею благодаря ей! Я должна была выкупить ее жизнь! Должна, и все тут!

Маниола не сомневалась, что у нее все получится. Казалось, сама жизнь ворожит ей. Обстоятельства складывались так удачно, что нечего было и опасаться провала.

–  Я была уверена, что у меня все получится. Воронцов назвал мне несколько имен тех людей, экспонаты из чьих коллекций он хотел бы иметь у себя. И я стала прорабатывать их все подряд.

Маниола прикидывала, как ей подобраться к тому или иному объекту. В конце концов она остановила свой выбор на симпатичном кругленьком толстячке, который легко пошел с ней на контакт. Видимо, рослая и дородная Маниола, напоминающая своей статью казачек из модных в советские годы фильмов про Дон, пришлась по душе лысому карлику.

Вот только сам толстячок был Маниоле глубоко противен. От него дурно пахло. У него были противные водянистые глазки. И он отвратительно трясся всем своим жирным телом. Да еще при виде Маниолы на его лице проступало такое откровенно плотоядное выражение, что Маниола даже не сомневалась, толстячок захочет сделать ее своей любовницей.

–  И все же я должна была отправиться к нему в гости на следующий день, как вдруг случилось чудо! Нашу труппу молодых актеров пригласили на выступление в один дом.

К тому времени Маниола уже закончила учебу и была молодой актрисой, которую наперебой звали к себе маститые режиссеры. Когда Маниола узнала фамилию человека, к которому они должны ехать выступать, у нее в голове зашумело, а ноги подкосились.

–  И я сразу поняла, что это судьба!

–  А что вы должны были у него украсть?

–  Крошечный серебряный образок! Воронцов мне даже сказал, где висит этот образок. В детской комнате, рядом с кроваткой малыша.

У хозяина дома недавно родился младший мальчик. Старшие уже учились, кто в институте, кто в школе. А этот ребенок был последышем – слабеньким и хиленьким. Но отец с матерью в нем души не чаяли. Старшие дети воспитывались ими скромно, без излишеств. Их учили помалкивать о благосостоянии отца и ни в коем случае его не выпячивать. Жить тихо, вести себя еще тише.

В советские времена миллионеры держались куда скромней, чем сейчас. Им приходилось таиться, чтобы случайно не выдать неположенного простому советскому человеку богатства. Так что даже деревянная дача на заливе была своего рода излишеством и вызовом всему тогдашнему обществу.

–  Но на своем младшем ребенке родители не экономили. То ли они устали таиться, то ли чувствовали, что скоро придут другие времена, только они заваливали ребенка самыми дорогими подарками. И так как мальчик родился слабеньким и часто болел, то родители ударились в религию. Окрестили ребенка. И завешали целый угол в его комнате старинными иконами, надеясь на их помощь в исцелении ребенка.

Трудно сказать, то ли древние иконы, которые отец малыша скупал в разных местах, помогли, то ли новомодные иностранные лекарственные препараты сделали свое дело, то ли молодому организму помогла жизнь на чистом воздухе. А возможно, что все, вместе взятое, помогло. Но так или иначе, а ребенок, которому врачи при рождении давали не больше месяца жизни, благополучно протянул целых два с лишним года.

И хотя особо крепким здоровьем даже к своему третьему дню рождения он все равно похвастаться не мог, но все же и умирать пока что явно не собирался.

–  Мне мальчонка сразу показался очень славным. Глазастый такой. Ручки и ножки худенькие, сам тощенький, а на лице одни лишь глаза видны! Хотя я тогда-то по большому счету к маленьким детям была равнодушна. Да оно и понятно, своих не имела, а потому и чужие меня не умиляли. Но этот ребенок меня чем-то зацепил. Глаза у него были необычные. Большие такие, но совсем не детские. И взгляд как у маленького старичка.

Мальчика звали Васяткой, и он сразу же подружился с Маниолой, моментально выделив ее из всей остальной артистической братии. Увидев Маниолу, он сразу же схватил ее за руку и доверчиво прошептал: