Артур Дойль - История жилички под вуалью

- Потому что от этого зависела судьба одного человека. Я знаю, он был сущее ничтожество, но все же не хотела , чтобы его гибель была на моей совести. Мы были так близки... так близки!

- А теперь это преп тствие устранено?

- Да, сэр. Человек, о котором упоминаю, умер.

- Тогда почему бы вам теперь не рассказать полиции все, что вам известно?

- Потому что это касаетс не только его. Это касаетс мен . Я не вынесла бы скандала и огласки, а они неизбежны при полицейском расследовании. Жить мне осталось недолго, но хочу умереть спокойно. И все же мне хотелось найти хоть одного разумного человека, кому могу рассказать мою ужасную историю, пусть, когда мен не станет, все будет пон то.

- Вы оказываете мне большую честь, сударын . Однако у мен есть чувство ответственности. Я не могу обещать, что, выслушав вас, не сочту своим долгом сообщить обсто тельства дела полиции.

- Думаю, этого не случитс , мистер Холмс. Я слишком хорошо знаю ваш характер и ваши методы, ведь уже несколько лет слежу за вашей работой. Судьба оставила мне единственную радость - чтение, и мне известно едва ли не все, что происходит в мире. Так или иначе, не хотела бы упустить случай, и, может быть, вы воспользуетесь рассказом о моей трагедии. А у мен , если все расскажу, станет легче на душе.

- Мой друг и рады будем вас выслушать.

Миссис Рондер подн лась и достала из щика фотографию мужчины. Это вно был профессиональный акробат, великолепно сложенный атлет, могучие руки скрещены на выпуклой груди, под густыми усами - улыбка, самодовольна улыбка победител .

- Это Леонардо, - сказала миссис Рондер.

- Леонардо - силач, который давал показани на следствии?

- Он самый. А это мой муж.

У мужа лицо было ужасное - поистине человек-свинь , вернее, дикий кабан, ибо в зверской грубости своей он был страшен. Нетрудно было вообразить, как он скрежещет зубами, как пускает пену этот гнусный рот, с какой неистовой злобой вонзаютс во все на свете свирепые маленькие глазки. Негод й, хам, скотина - вот что написано было на этом лице с т желой нижней челюстью.

- Эти две фотографии помогут вам, господа, пон ть мою историю. Я, бедна циркачка, росла на опилках арены, мне еще и дес ти лет не исполнилось, когда прыгала через обруч. Когда подросла, Рондер полюбил мен , если такую похоть можно назвать любовью, и в недобрый час стала его женой. С того дн мо жизнь стала сущим адом, и этот дь вол вечно терзал мен . В цирке не было человека, кто не знал бы, как он со мной обращаетс . Он без конца мне измен л. А если жаловалась, св зывал мен и полосовал хлыстом. Все мен жалели, все его ненавидели, но что они могли поделать? Все без исключени его бо лись. Страшен он был всегда и смертельно опасен, когда напьетс . Оп ть и оп ть его привлекали к ответственности то за оскорбление действием, то за жестокое обращение с животными, но денег у него было вдоволь и штрафы его не смущали. Лучшие артисты от нас сбежали, и цирк постепенно приходил в упадок. Все держалось только на Леонардо, на мне да еще на маленьком Джимми Григсе, клоуне. Бедн жка, не так уж он был забавен, но старалс изо всех сил.

А Леонардо все больше значил в моей жизни. Вы видите, как он выгл дел. Теперь-то знаю, какой жалкий дух скрывалс в этом великолепном теле, но по сравнению с моим мужем он казалс Архангелом Гавриилом. Он мен жалел, помогал мне, и наконец наша близость перешла в любовь - глубокую, страстную любовь, о такой раньше только мечтала, но не наде лась испытать. Муж это заподозрил, но, думаю, он по сути был трус, хоть и хам, а Леонардо - единственный, кого он бо лс . И в отместку стал мучить мен больше прежнего. Однажды ночью Леонардо, услыхав мои крики, чуть не ворвалс в наш фургон. В ту ночь дело едва не кончилось трагедией, и вскоре мы с любимым пон ли, что ее не избежать. Мой муж не должен жить. Мы реши ли, он должен умереть.

Леонардо был умен и изобретателен. Это он все придумал. Не скажу, чтобы его осуждала, ведь готова была пройти с ним этот путь до конца. Но у мен никогда не хватило бы смекалки составить такой план. Мы сделали дубинку ее смастерил Леонардо, в широкой свинцовой части он закрепил п ть длинных стальных гвоздей остри ми наружу, расставленных в точности как когти львиной лапы. Дубинка эта и должна была нанести моему мужу смертельный удар, а выгл дело бы все так, словно его убил лев, когда вырвалс на свободу.

В ту ночь, когда мы с мужем по обыкновению пошли кормить льва, тьма была хоть глаз выколи. Мы несли в цинковом ведре сырое м со. Леонардо ждал за углом большого фургона, мимо которого нам надо было пройти к клетке. Он замешкалс , и мы прошли дальше прежде, чем он успел ударить, но он тихонько прокралс следом, и услышала удар, который раздробил мужу череп. Сердце мое радостно забилось, бросилась вперед и откинула щеколду, на которую запиралась клетка льва.

И тут случилось страшное. Может быть, вы слышали, как чутки эти звери к запаху человеческой крови и как он их возбуждает. Изощренное чутье вмиг подсказало льву, что человек убит. Едва отодвинула запоры, он выскочил и повалил мен . Леонардо мог мен спасти. Если бы он бросилс вперед и ударил звер той дубиной, он бы, наверно, его укротил. Но он струсил. Я слышала, он завопил от ужаса, и видела - он повернулс и кинулс бежать. И в этот миг зубы звер впились мне в лицо. Под его обжигающим смрадным дыханьем уже наполовину потер ла сознание и почти не чувствовала боли. Обеими руками пыталась оттолкнуть огромную, пышущую жаром окровавленную пасть и звала на помощь. Я пон ла, что весь лагерь всполошилс , потом смутно помню, Леонардо, Григс и другие мужчины тащили мен из-под лап звер . Это было последнее мое воспоминание на долгие, томительные мес цы, мистер Холмс. Когда пришла в себ

и погл делась в зеркало, прокл ла этого льва - о, как его проклинала! не за то, что он отн л мою красоту, но за то, что не отн л у мен жизнь. У мен

осталось одно желание, мистер Холмс, и хватало денег, чтобы его исполнить. Желание скрыть мое несчастное лицо от всех взоров и жить там, где ни одна душа из тех, кто знал мен прежде, мен не найдет. Только это одно мне оставалось, так и поступила. Жалкое раненое животное, которое заползло в свою нору умирать, - вот чем кончила Юджини Рондер.

Когда несчастна женщина досказала свою повесть, все мы некоторое врем

молчали. Потом Холмс прот нул длинную руку и с глубоким сочувствием, какое мне не часто случалось у него видеть, погладил руку миссис Рондер.

- Бедн жка, - сказал он, - бедн жка! Поистине пути Судьбы неисповедимы. Если она потом ничем не вознаграждает, тогда наша жизнь жестока шутка. Но что же этот Леонардо?

- Я никогда больше его не видела, и ни разу он не дал о себе знать. Быть может, неправа, что думаю о нем с такой горечью. Любить то, что оставила от мен пасть льва, было бы все равно что полюбить какого-нибудь уродца, каких мы возили в цирке на потеху всей стране. Но женщине не так-то просто отбросить свою любовь. Он покинул мен под когт ми звер , предал в час, когда в нем больше всего нуждалась, и однако не могла послать его на виселицу. Что станет со мной, мне было все равно. Может ли быть что-нибудь ужаснее моей теперешней жизни? Но сто ла между Леонардо и его судьбой.