Диана Бош - Забытый грех

Лямзин, довольно смеясь, достал фотоаппарат и сделал несколько быстрых снимков. Голубка между тем продолжала дразниться, кокетливо перелетая с места на место, а ухажер семенил за ней мелкими шажками, раскидывая крылья и утробно урча. Казалось, дело движется к любви и согласию, дама уже начала благосклонно подпускать к себе кавалера, как вдруг откуда-то из бездонного синего неба прямо на них свалился третий голубок. Он бесцеремонно втиснулся между ними, нагло расставил крылья и выпятил грудь. Похоже, соперник никуда не торопился и не собирался улетать.

Клекот у пришельца был громче, поступь тверже, а сам он намного крупнее и нахальнее. Первый голубок, сообразив, что у него теперь нет шансов, сник и нахохлился. Потом угрюмо опустил голову и сделал вид, что задремал.

Лямзин успел снять всю троицу только раз после перемены ролей, как счастливая парочка, дружно взмахнув крыльями, унеслась в небеса, оставив незадачливого кавалера переживать свое поражение.

Подполковник еще некоторое время смотрел в небо, будто надеясь что-то там разглядеть. Потом поймал на ладонь сорванный порывом ветра, выжженный солнцем лист березы и загрустил. Вроде недавно деревья покрывала сочная зеленая листва, и было прохладно, и шел дождь… В такой вечер он познакомился с Александрой. Как-то нелепо с нею все получилось…

Он болезненно поморщился и смял лист, сжав пальцы в кулак. Александра появилась в его жизни внезапно, вынырнув на дорогу из-за раскидистого куста. Он сбил ее автомобилем и страшно испугался, решив, что девушка мертва. Оказалось, у нее всего лишь несколько царапин да испачканное платье. Лямзин торопился тогда на место происшествия, а Алекс никак не могла решить, куда же ее отвезти. И он взял ее с собой.

В груди при воспоминании о двух днях, проведенных с Александрой в старинном особняке, разлилось сладкое тепло. Даже то, как она неуклюже пыталась помочь ему в расследовании, сейчас вызывало умиление. Жаль, что все закончилось разрывом. Он не смог простить, что она не рассказала ему о себе правды. А Александра, быть может в отместку, укатила отдыхать, отключив телефон. Лямзин дозвонился по домашнему, но ему передали ее ответ: «Александра Ильинична сама вам перезвонит, как только вернется».

…Мимо проехал свадебный кортеж, ошалело и радостно сигналя, и Эдуард не сразу услышал, как разрывается его телефон. Он с сожалением убрал фотоаппарат, достал мобильник и преувеличенно бодро ответил на звонок.

– Ну где ты ходишь? – недовольно буркнул полковник Плановой в трубку. – И зачем тебе телефон, если ты на звонки не отвечаешь? Или ты его с собой не берешь? Я тебя зачем с собой на Петровку взял: чтоб ты был моей правой рукой или пропадал неизвестно где?

С уст начальника сочился яд, причем чем дальше, тем больше. Плановой разогревался постепенно, как паровоз, несущийся с горы, но в отличие от техники остановить его можно было не силой, а долей здорового оптимизма.

– Извините, Константин Михайлович, я был не прав, исправлюсь, – бодро отрапортовал Лямзин.

– То-то же, – смягчился Плановой и отхлебнул чаю так шумно, что в трубке хрюкнуло. – Мне, вишь, вон даже чайку попить спокойно не дают, а тебя где-то нелегкая носит. Значит, так, сейчас едешь срочно ко мне. Не задерживаясь нигде, проходи сразу в мой кабинет, тебя тут один товарищ ждет. Потом поедешь с ним, у него на стройке произошло убийство.

– Прям так сразу и убийство? Может, все-таки несчастный случай? – с надеждой спросил Лямзин.

– Не спорь со старшими. Убийство. Если только, конечно, ты не знаком с людьми, которые способны арбалетную стрелу себе добровольно в глаз воткнуть.

Лямзин помолчал.

– Вот даже как. Вообще-то из арбалета в глаз самому себе попасть трудно.

– Да, и еще личная просьба. Хозяин стройки, предприниматель Андрей Тамбовцев – мой близкий друг. А ему крайне не хочется излишней шумихи вокруг его объекта и самой его персоны. Хотя понятно, совершенно избежать огласки не получится, слухи уже начали расползаться по окрестностям, но главное, чтобы в газеты не попало. Раздуют так, что потом концов не найдешь, кто прав, а кто виноват. Попробуй отмойся. Твоя задача – постараться свести суету вокруг Андрея к минимуму и провести расследование в сжатые сроки. Главное, что хотелось бы исключить – это распри на национальной и религиозной почве внутри коллектива, потом проверишь версию скинхедов, и если все будет тихо, можно считать, половину своей работы ты сделал. Ну да что я тебе говорю, ты и сам все знаешь.

– Так убитый – нерусский?

– Нет. Подробнее тебе все мой товарищ расскажет – кто, чего, откуда и как тут очутился. Ну, давай, подъезжай.

Лямзин тоскливо оглянулся на кофейню, жалея, что занялся фотографированием вместо того, чтобы отдохнуть в прохладе и выпить кофе, но тратить время на удовольствие не решился. Вдруг официант особый попадется. Из тех копуш, которые несут заказ полчаса, но стоит отчаявшемуся клиенту встать и направиться к выходу, как его перехватывают у самой двери. Он сует вам в руки чашку обжигающего кофе, приветливо улыбаясь и рассыпаясь в извинениях, а ты, расплатившись и торопливо сделав глоток, понимаешь, что пить нет никакой возможности и ждать, пока кофе остынет, – тоже. И остается только плюнуть разочарованно в чашку и бежать по своим делам, злясь на неповоротливого официанта, а заодно и на себя, что бездарно потерял свободные минуты.

В кабинете у Планового сидел высокий светловолосый мужчина и грустно пил чай. На вошедшего Лямзина он посмотрел с тоской и надеждой.

– Знакомьтесь, – представил их друг другу Плановой. – Подполковник Эдуард Петрович Лямзин, практически моя правая рука. Мой друг – Андрей Тамбовцев. Надеюсь, вы останетесь довольны друг другом.

Лямзин осторожно покосился на чайник:

– Чаю можно попить?

– Минералки выпей, и вперед. Нечего было по городу в рабочее время болтаться, голубей гонять. Вечно тебя не дождешься.

– Вот так всегда. Трудно работать с ясновидящим начальником: все знает.

Плановой сбил со стола щелчком жука-бронзовку, проследил взглядом за обиженно взмывшим к потолку насекомым и поморщился. С утра от жары раскалывалась голова, и вторая принятая таблетка не помогла.

– Иди уже. Остряк.

Получив доброе напутствие в спину, Лямзин вышел. Машина Тамбовцева раскалилась на солнце, и первые минуты в ней было нечем дышать. Потом, когда температура немного опустилась и по сравнению с уличной жарой в салоне даже стало комфортно, подполковник задал вопрос.

– Давайте подробнее, – сказал он, – рассказывайте все, что знаете о потерпевшем. Кто он, как у вас очутился, чем занимался, с кем дружил.

– С кем дружил – не знаю, – поворачивая на светофоре и внимательно глядя на дорогу, ответил Тамбовцев. – Я его вообще пару раз всего видел, да и то мельком. Юсуф у меня на стройке работал ночным сторожем. Я обычно приезжаю утром, когда он уже спит. Спал, – поправился он. – Примерно к обеду просыпался и помогал рабочим на стройке. Неквалифицированную работу выполнял – раствор поднести, кирпичи. Да вам все лучше меня Тимофеич расскажет, мой прораб. Я полностью кадровые вопросы ему доверил, мне как-то не с руки вмешиваться в них.