Диана Бош - Разносчик пиццы

– А мне нравится, – вяло возразил Макс, – есть такие привлекательные женские типажи, которые производят впечатление на мужчин именно «ковбойским шармом». Сюзи Кватро, к примеру. Из современных – Диана Арбенина.

– То-то я смотрю, вы из всего многообразия типажей именно Аманду выделили, с ее рюшечками и оборками, – саркастически заметила Валерия.

– О, Валерия, вы уже вернулись! Тихо ходите, практически неслышно. Насчет Аманды – вы ее просто плохо знаете. Есть женщины, неспособные нацепить на себя подростковые штаны, а есть – неуютно чувствующие себя в юбке. Прелесть же Аманды в том, что она разнообразна, – ответил вместо Макса Филипп.

– Валерия, не завидуйте, а если завидуете, то делайте это хотя бы не столь явно, – влезла в разговор Аманда. – Я понимаю, конечно, возраст – «уж зима катит в глаза».

Валерия вспыхнула.

– Да, она разнообразна, ваша Аманда. От хамства к грубости и обратно. Обширная палитра. Вот Лидия была неповторима. Она играла восхитительно, да! Жаль, я не успела ей этого сказать. Скупы мы на похвалу, скупы. От нас, тех, кто только потребляет, никому ни холодно, ни жарко – ни артисту, ни певцу, ни поэту. Вот критиковать – легко, тут мы все горазды. А сказать: «я люблю вас» или – «это прекрасно», да не между собой, сплетничая в гостиной, а самому артисту, в глаза – это вряд ли. Я не хочу сказать, что совсем против критики, я к тому, что артист открыт, а потому беззащитен и уязвим.

– А мне, в отличие от вас, двадцать пять, – как ни в чем не бывало, продолжала предыдущую мысль Аманда, – и долго еще будет двадцать пять.

– В каком смысле? Вы собираетесь умереть, чтобы навсегда остаться молодой? Пожалуйста, только не делайте этого здесь и сейчас, третью смерть в моем доме мне не пережить.

– Не беспокойтесь, я не собираюсь на тот свет. А долго выглядеть молодо буду, потому что в душе молода. Некоторые же с детства старухи.

Валерия достала очередную сигарету.

– Видишь ли, в чем дело, детка, – нарочито снисходительно начала она, – не хотелось бы тебя разочаровывать, но в твоем случае – это бесполезное преимущество.

– Почему же? Я красивая!

– Смазливая. От красоты это так же далеко, как Панаджи от Парижа.

– Как что? – не удержалась от вопроса Аманда и, тут же спохватившись, что выставила себя невежей, ощетинилась. – Впрочем, мне на ваше мнение плевать.

– А вот это зря.

– Почему же?

– Потому что, как справедливо заметил когда-то Ницше, «наши недостатки суть наши лучшие учителя».

И Валерия с невозмутимым выражением лица отправилась на кухню варить кофе.

Вконец деморализованная Аманда проводила ее растерянным взглядом и повернулась к Эрике:

– Ничего не поняла. Она чего выдала?

– Валерия имела в виду, что, исправляя наши недостатки, мы меняемся к лучшему.

– А-а, – протянула Аманда, так до конца и не поняв смысла изречения. Она повернулась к окну и принялась на запотевшем окне рисовать человечка, одновременно размышляя над словами Ницше. Нарисовав улыбающуюся рожицу, тщедушное огуречное тельце, палочки-ручки, ножки и юбочку колокольчиком, она задумчиво посмотрела на плоды рук своих, подумала немного и пририсовала аккуратненькие острые рожки, хвост с кисточкой и копытца.

Приехавшие в связи со смертью Михаила бригады милиции и «Скорой помощи» уехали, оставив после себя затоптанный пол, запах крепких сигарет и пота. Казавшаяся раньше уютной гостиная сейчас вызывала чувство тревоги и страха. Хотя с Михаилом никто не был знаком слишком близко, включая и саму Валерию, встречавшуюся с ним то ли от скуки, то ли из желания досадить кому-то, возможно, самой себе, его смерть потрясла всех даже больше, чем смерть Лидии. Может быть, потому, что все произошло на их глазах: только что был человек – и вот уже его нет. Мгновение, отделяющее от вечности.

Поесть за весь вечер никому толком так и не удалось, а кофе с печеньем если и создавал ощущение сытости, то совсем ненадолго. Идти на кухню и резать бутерброды никому даже в голову не приходило, настолько это казалось неуместным.

Лямзин проводил участкового, уходившего последним, и запер за ним дверь. Вернувшись к присутствующим, он только хотел что-то сказать, как Мара крепко уцепилась за полу его пиджака и горячо, с истерическими нотками в голосе, зашептала:

– Это Михаил из-за меня, да? Из-за того, что я сказала, будто он убил Лидию?

Глаза ее неистово горели, нос заострился и торчал на щекастом конопатом лице как киль.

– Да бог с вами. Почему вы это решили?!

– Мне так кажется. Ведь если бы не я, он бы остался жив.

– Только если именно вы отравили сигары.

– Сигары?

Она удивленно открыла рот. Лямзин воспользовался паузой, выдернул из ее цепких пальцев свой пиджак и на всякий случай отошел подальше.

– Я понимаю, все измучились и устали, но, боюсь, придется еще немного потерпеть, – обратился он к присутствующим. – Не могу вас отпустить, пока не запишу показания.

– Простите, – обратился к нему Артур, – возможно, мое предложение покажется вам неуместным, но время уже за полночь, и, мне кажется, нам всем было бы удобнее сейчас отправиться спать. А завтра с утра вы без проблем продолжите свое расследование и опрос свидетелей.

– То есть вы предлагаете переночевать всем у вас в доме? – уточнил Лямзин.

– Я бы даже сказал – погостить. Места много, а меня вы не только не стесните, но даже обяжете. Мне не хочется оставаться в опустевшем доме, думаю, и Валерия со мной согласится. Да и Лидии понравилось бы мое предложение, она любила, когда у нас много людей.

Лямзин заколебался, как вдруг Артура горячо поддержала Валерия:

– Пожалуйста, оставайтесь! Признаться, меня тоже мысль о том, что сейчас все разъедутся и дом погрузится в тишину, приводит в ужас. Артур совершенно прав, нам обоим лучше не оставаться наедине со своими мыслями, да и друг друга мы вряд ли поддержать сумеем. В утешителях хорош тот, у кого душа не болит, а присутствие людей отвлекает от тяжких мыслей.

– Я не против, – согласно кивнула Эрика.

– Остаюсь, – коротко ответил Филипп.

У Остапа к щекам прилила кровь, и он едва удержался, чтобы не закричать от восторга. Он голову сломал, как попасть в этот дом, что только ни придумывал, каких только предлогов ни сочинял. И тут – такая удача! Хозяин сам в гости позвал.

– Остап? – вопросительно посмотрел на него Артур, не дождавшись ответа. – Вы принимаете приглашение?

– Д-да, – часто затряс головой парень.

Ему показалось, что он выдал себя и его тайные планы стали понятны всем, и он испугался.

– Александра?

Девушка слегка улыбнулась и кивнула:

– Конечно. Спасибо.

Она хотела добавить, что для нее пожить чуть-чуть в таком доме – настоящее приключение, но не рискнула. Все-таки повод слишком печальный: излишний энтузиазм вряд ли поймут.