Диана Бош - Разносчик пиццы

Лямзин побагровел и, сжав кулаки, двинулся на нее. В полной уверенности, что он сейчас вцепится ей в горло, она резво развернулась и бросилась бежать, начисто забыв о травмированной ноге.

– Стойте! Александра, немедленно остановитесь! – крикнул он.

И поскольку она продолжала бежать, петляя как заяц, кинулся вслед за ней.

– Стойте! Да стойте же, черт вас побери! Обещаю, больше не буду ругаться!

Она замерла, потом медленно повернулась и села на траву, обхватила ушибленную ногу руками.

– Что с вами? – обеспокоенно спросил Лямзин, подходя.

– Все из-за вас, – мстительно прищурилась она. – Как я теперь работать буду? У меня нога болит!

– А что случилось?

– Подвернула. Вот ссадина, видите? А из-за вас пришлось с больной ногой бежать.

– Ну, одной ссадиной меньше, одной больше, – философски заметил Лямзин. – Вам это не помешает.

– Болван.

– А какого лешего вы скачете по лесу, как молодая газель? Абсолютно не было заметно, что у вас нога болит.

– Я испугалась.

– Чего?

– Вас, само собой. Вы на себя в зеркало хоть раз посмотрите, когда орете на кого-нибудь, и вам сразу все станет понятно. Форменный Фредди Крюгер.

– Ой, да ладно. Можно подумать, я бы стал вас убивать. Давайте сюда ваш трофей.

Александра молча сунула руку в карман и протянула клочок ткани:

– Вот. Но это еще не все.

Лямзин насторожился.

– Только не говорите мне, что вы еще что-то натворили.

– Ага, сверхновую звезду в созвездии Орион взорвала. Помогите мне лучше встать.

– Ладно, прощаю.

Он протянул ей руку и осторожно поднял ее на ноги. Александра отряхнула платье и поманила его за собой. Лямзин шел следом молча. Но уже через пару метров не выдержал и спросил:

– Может, вы сначала скажете, куда мы идем?

– Сейчас все сами поймете.

Дойдя до дуба, она повернула в сторону оврага, но, сделав несколько шагов, озадаченно остановилась.

– А где же дерево? – растерянно спросила она.

– Потеряли?

– А, вот оно!

Она прошла еще немного вперед и показала Лямзину на куст.

– Поищите-ка там, под ним должен быть сверток, прикрытый сломанной веткой.

Лямзин перемахнул через ствол, спустился к кусту и поднял ветки:

– Здесь ничего нет.

– Не может быть!

– Клянусь. Хотите, сами посмотрите.

Он помог ей перелезть через дерево и пройти к кусту.

– Вся уже как поросенок перемазалась, – вздохнула Александра. – Здесь более сыро стало, вроде бы раньше суше была земля.

Она заглянула под куст и разочарованно скривилась.

– Ну вот, я же говорил – ничего нет.

– Странно. Неужели кто-то здесь уже побывал?

Она почувствовала себя виноватой в том, что не перепрятала сверток получше, и так расстроилась, что даже слезы на глазах заблестели.

– Маловероятно. Не очень много времени прошло с того момента, как вы вернулись с прогулки в дом. Если кто-то намеренно прятал вещь, какой смысл ему сразу ее забирать?

– А может, я что перепутала?.. – растерянно пробормотала Александра. – Но вроде бы дерево и куст те же самые.

– Вы, главное, успокойтесь. А хотите, вернемся к дому и снова пройдем оттуда сюда? Может быть, вам так легче будет вспомнить?

Она отрицательно мотнула головой.

– Не надо. Во-первых, мы лишнее внимание к себе привлечем, а во-вторых, я и оттуда могу снова запутаться. Лучше уж попробую здесь вспомнить.

Она вернулась к тропинке и стала, прохаживаясь, рассматривать окрестности. Лямзин же достал лоскут и принялся внимательно его изучать. Он, конечно, узнал ткань – плащ такого же цвета держала в руках Мара, когда он приехал в дом Артура по вызову. А потом, как ни странно, она плаща больше не надевала, и даже с прогулки вернулась, вымокнув под дождем. Он достал блокнот, вложил лоскут между страницами и пошел к Александре.

– Помните, вы сказали, что с Мары струями стекала вода, когда вы встретили ее на лестнице? – спросил Лямзин.

– Да.

– Это было уже после того, как вы побывали в комнате Лидии?

– Совершенно верно. А что это значит? Убийца – Мара?

– Пока не знаю. Но ясно одно – она была там раньше, чем вы.

Александра ойкнула и хлопнула себя по руке. На предплечье осталось маленькое пятнышко от убитого комара. Она брезгливо поморщилась и сбила его щелчком.

– Ой, – сказала она. – Не знаю почему, но я вдруг вспомнила, куда идти. Нам туда!

– Да просто вы успокоились, вот вас и осенило.

Они прошли немного по тропинке, возвращаясь назад, потом снова свернули к оврагу.

У поваленного дерева, где она сидела в прошлый раз, Александра остановилась:

– Вот, здесь… кажется.

Лямзин нырнул под куст и действительно извлек оттуда сверток. Он достал фотоаппарат, положил рядом со свертком спичечный коробок, сфотографировал их. Вслед за тем аккуратно развернул плащ, снова сфотографировал и принялся щелкать окрестности: куст, дерево рядом с ним и дом вдали.

– Вы посидите пока тут, я сейчас вернусь.

– Э, нет, куда вы? – всполошилась Александра.

– Да не переживайте вы так, я быстро вернусь. Вот только бланк протокола возьму. Вам же поиграть в сюрприз хотелось, нет чтоб сразу рассказать, в чем дело.

Она засмеялась:

– Вовсе нет. Просто я подумала, что слишком много ушей в доме. Вот и решила, подальше отойдя, рассказать.

Когда Лямзин вернулся, Александра успела обрести приподнятое состояние духа. Она чувствовала себя практически победительницей, да и приключение, на ее взгляд, удалось.

Девушка то и дело начинала мурлыкать незамысловатую песенку, чем страшно раздражала Лямзина, составляющего протокол.

– Вы мне мешаете.

Александра пристыженно замолчала, но веселость так перла из нее, что она сразу же забыла о запрете и снова принялась мурлыкать под нос:

Не кладите кота поперек живота, Поперек живота не кладите, Не кладите кота вы и вдоль живота И совсем вы его не кладите!

Как ни странно, пелось это на мотив «Дубинушки», что еще больше раздражало Лямзина.

– Александра! – с укором сказал он. – Вы же обещали!

– Ой, простите. Запамятовала. – Она хихикнула и, усевшись на ствол дерева, принялась качать ногой.

– Кстати, что за чушь вы поете? – устало спросил Лямзин. – Какие-то коты, животы.

– Я вас умоляю, как можно студенческий фольклор девятнадцатого века обозвать чушью?! – огрызнулась Александра. – Хотя да, песенка бессмысленная. И именно поэтому привязывается, как родная. Не оторвешь.

– Это точно, – вздохнул Лямзин, – чувствую, теперь я тоже ее буду петь. Слова, во всяком случае, уже запомнил. Вот здесь протокол осмотра подпишите.

Он показал пальцем.

– Теперь вы у нас чрезвычайно важная персона – понятая, в присутствии которой производился осмотр вещдока. Гордитесь.

– Я, между прочим, не просто свидетель, а в некотором смысле детектив: я же этот плащ нашла! Надеюсь, вы это в протоколе отразили?