Елена Логунова - Вкус заката

– Вот черт!

Я тихо выругалась, поставила в уголок за дверью сумку с компьютером, развернулась, бесшумно прикрыла дверь и побежала в кондитерскую за кофе с круассанами. Если Павел проснулся недавно и не заметил моего долгого отсутствия в номере, горячий завтрак сойдет за объяснение, почему я не приветствовала его пробуждение нежным поцелуем.

Мужчины, к сожалению или к счастью, существа в большей степени рациональные, чем эмоциональные, и на них универсальное объяснение «Прости, дорогой. Я тебя люблю!» действует не на сто процентов. Зато вовремя поданная вкусная еда гарантированно смягчает самого жесткого мужчину.

Когда Павел вышел из ванной, на круглом журнальном столике его уже ждал легкий завтрак. Стаканчики с горячим кофе курились паром, румяные бока воздушных круассанов лаково поблескивали в лучах утреннего солнышка. Я также принесла из кондитерской треугольный кусок сыра в припудренном мукой пергаменте и тягучий мед в маленьких стеклянных баночках.

– О! Дорогая, ты бесценная женщина!

Павел отбросил в сторону полотенце, которым вытирал мокрые волосы, и целеустремленно двинулся к столу.

– Так говорят мужчины, которые знают, что меня нельзя купить, – согласилась я, занимая место за столиком.

– А вот подкупить можно! Правда? – Павел придвинулся ко мне вместе со стулом и скроил смехотворно умильную мину. – Скажи: что я должен сделать, чтобы ты позволила мне воспользоваться твоим компьютером?

– Только и всего? Это бесплатная услуга. – Я отхлебнула вкусный кофе и махнула надкушенным рогаликом. – Моя сумка с ноутбуком где-то в прихожей. Бери и пользуйся сколько угодно! Хотя нет, не сколько угодно…

Я прикрыла ладошкой предательский зевок.

– Прости, но я очень хочу спать.

– Я сейчас уйду, не буду тебе мешать, только отправлю одно электронное сообщение. – Павел заторопился, поставил стакан и отодвинул тарелку с рогаликом. – Где найти ту фотографию Ковальского, которую ты показывала мне вчера?

– Сейчас покажу. – Я тоже встала из-за стола и сходила в прихожую за сумкой с ноутбуком. – Но зачем тебе?

– У меня есть план, – важно сказал Павел. – Он очень простой, но, думаю, действенный. Мне даже странно, что мы не подумали об этом раньше.

Мысленно я отметила это его «мы»: очевидно, в представлении Павла мы с ним уже были командой не только в постели. Я бы так не сказала. Меня всегда больше привлекали одиночные первенства.

– Мы сегодня же разместим эту фотографию Ковальского или Орленко, называй его как хочешь, в ближайших выпусках городской газеты и в местных телевизионных новостях! Напишем что-нибудь жалостливое – например, «пропал безвредный душевнобольной старик, родственники и врачи просят добрых людей помочь в его поисках»! И если он еще здесь, мы найдем его! – азартно вещал Павел, энергично натягивая через голову свитер.

Я невольно залюбовалась этим зрелищем. Высокий, хорошо сложенный мужчина в незастегнутых тугих джинсах, с обнаженным торсом и спутанными свитером руками был такой привлекательной и легкой добычей…

– Что ты об этом думаешь? – Павел наконец справился со свитером: вынырнул головой из горловины, как черепашка из панциря, и вопросительно посмотрел на меня.

Взлохмаченный, румяный и очень милый.

Я сглотнула.

– Вообще-то мне нравится…

– Он спросил про план! – одернул меня внутренний голос.

– Но насчет твоего плана – я думаю, его необходимо подкорректировать. – Я взяла себя в руки и заговорила о деле: – В газетах и на ТВ надо разместить не эту фотографию, а другую.

– Не понял? – Павел присел на кровать и потянулся за туфлями.

– Сейчас поймешь, – пообещала я и пересказала ему легенду о князе Сиротке. – Ты понимаешь, что это значит?

Он понял и тут же уронил туфлю:

– Это может означать, что процесс одновременно идет в двух противоположных направлениях: девушка стремительно стареет, а ее любовник молодеет! Она умирает, а он получает запас жизненной силы еще на много лет!

– Чем не вожделенный магистериум алхимиков? – пробормотала я. – Настоящий эликсир жизни!

– Кому жизни, а кому и смерти! – напомнил Павел.

Он забыл про обувь и в волнении босиком пробежался по комнате. Остановился у окна, рванул на себя раму и глубоко вдохнул прохладный утренний воздух. Стало слышно, как мелодично журчит вода в фонтане.

– Только подумай, сколько женщин он убил! – Павел тяжело дышал. – Моя сестра, твоя знакомая Марина, дочь князя из Несвижа – это наверняка еще не все жертвы этого монстра! Один бог, вернее, дьявол знает, как давно и как часто он это делает.

– Я думаю, примерно раз в полвека или чуть чаще, – предположила я. – Смотри, между случаями с Эвой и Мариной дистанция в сорок лет. За этот срок омолодившийся Ковальский под именем Антона Орленко прожил обычную человеческую жизнь и вновь постарел до шестидесяти двух. К тому времени Антон Сергеевич овдовел, потом умерла его собака, он остался один на один с подступившей старостью и только тогда прибегнул к чудо-средству. Мне кажется, не такой уж он монстр, раз тянет с омоложением до последнего. Согласись, «за шестьдесят» – это такой возраст, когда мужские проблемы с потенцией могут свести на нет любое постельное волшебство! А он рискует. Хотя при желании мог бы повторять это чаще и вовсе не стареть!

– Ты защищаешь монстра? – неприятно изумился Павел.

Я тоже встала и подошла к окну.

Утро пахло морем, фиалками и молодой травой. Тонкая струйка певучей живой воды звонко разбивалась о серый камень чаши фонтана и неудержимо убегала в водосток. Над черепичными пирамидами крыш широко раскинулся рассвет – он был алый, как крылья ангела.

Я обняла Павла за талию и тихо сказала:

– Я защищаю не монстра, а человека. Ты можешь вообразить, какое это искушение? Вечная жизнь, более того, вечная молодость! И возможность в любой момент начать все заново!

– Во-первых, я думаю, не в любой момент, – Павел высвободился, вернулся к кровати и стал решительно обуваться. – Не забывай, ему еще нужно найти и очаровать подходящую девушку! Наивную, чувствительную, романтичную, впечатлительную, с богатым внутренним миром и способностью безоглядно влюбиться.

– И чувственную! – подсказала я.

– Что превращает искомую девушку поистине в редкую жемчужину! – Павел завязал шнурок так энергично, что едва не разорвал его. – А во-вторых, лично я думаю не об искушении, которое он испытывает, а о преступлении, которое совершает! Никто не вправе забирать жизнь другого человека!

Он встал.

– Так какую фотографию ты предлагаешь разместить в газете?

– Минуточку…

Я проверила свой почтовый ящик. За последние дни в него насыпалось немало писем, но ожидаемое сообщение от Санчо еще не пришло.