Наталья Борохова - Адвокат инкогнито

– Значит, приговора пока не было? – спросила ее строгая дама в очках, хозяйка процветающей юридической фирмы.

– Приговор не за горами. Обвинение в покушении на убийство, конечно, снимут. Но обвинение в изнасиловании остается. По крайней мере, так говорит адвокат.

– Ну и как вам новость? – ухмыльнулась Регина. – Мы, конечно, не сборище феминисток, которое подвесило бы вас вместе с вашим мужем на одном позорном столбе. Но мне кажется, мы должны отреагировать на создавшуюся ситуацию. Адекватно, конечно…

– И ты предлагаешь переизбрать президента? – спросила депутат.

– Да. Именно это я и предлагаю, – ответила Регина.

– А в чем, позволь узнать, заключается вина Виктории Павловны? Она, слава богу, никого не насиловала.

– Не вынуждайте меня разъяснять вам прописные истины, – ощетинилась Регина. – Президент – лицо клуба. Наше с вами лицо! Не может во главе нашей организации стоять жена извращенца. Так мы скоро дойдем до того, что будем принимать в члены клуба содержательниц притонов и публичных домов. Среди них тоже есть успешные женщины. В своем смысле, конечно.

– Соболева могут оправдать, – покачала головой юрист. – Не стоит торопиться.

– А по-моему, для спешки есть основания, – подала голос оперная певица. – Дело, по всей видимости, громкое, и результат процесса обязательно опубликуют в прессе. Держу пари, там укажут, что жена осужденного – президент Клуба успешных женщин. Нам нужна такая реклама?

– Вот уж действительно успешные женщины! – хихикнул кто-то.

Дамы зашумели. Каждой было что сказать.

– Милые, дорогие, послушайте! – призывала к порядку депутат. – Прежде всего мы – женщины. Живые женщины. И с каждой из нас завтра может произойти нечто подобное…

– Со мной так никогда не произойдет! – надменно хмыкнула вице-президент.

– Правильно, Регина, – поддержала ее депутат. И улыбнулась: – У тебя же нет мужа. Но что ты будешь делать, если под колеса твоего автомобиля вдруг бросится какой-нибудь сумасшедший?

– У меня есть водитель!

– Считаешь себя застрахованной от всех неприятностей? – покачала головой депутат. – В твоем полисе нет страхового случая под названием «жизнь». Сегодня ты на гребне удачи, завтра – на ее задворках.

Речь в защиту Соболевой была прервана шквалом восклицаний:

– Красивые слова! Регина права, хотя и не во всем…

– Виктория возглавляла совет в течение двух сроков. Пора и честь знать…

– Девочки, ну как вам не совестно!

– Да, но мы не можем ее переизбрать на основании нашего устава. Там четко сказано, что порочащий проступок должна совершить сама президент. Поверьте мне, я все-таки юрист…

– Прошу тишины! – Виктория хлопнула по столу рукой, жалея, что не успела обзавестись таким же молоточком, как у судьи. – Переизбрать меня вы действительно не можете. В уставе все написано предельно ясно…

– Ну и нахалка! – дернула плечами Регина. – Другая бы на ее месте от стыда сгорела, а ей хоть бы хны…

– Я тебе дам слово, Регина, чуть позже, – остудила ее Соболева. – Обещаю, то, что я скажу дальше, тебе понравится. Итак, по своей инициативе вы меня не убрать не можете. Остается другой вариант – уйти самой…

Опять наступила тишина. Глаза присутствующих снова были прикованы к Виктории Соболевой. Она встала.

– И что, ты вот так легко сдашься? – спросила ее депутат.

– Виктория Павловна, не делайте этого! – воскликнула владелица дорогих одеколонов.

Соболева улыбнулась. Она казалась усталой и немного грустной. Даже приятельницы заметили, что от ее глаз разбегаются первые лучики морщин. Что ж, несчастья делают нас сильнее, но они и старят нас…

– Дорогие мои, Регина права. – Виктория пожала плечами. – Я уже не олицетворение успешной женщины. Моя семейная жизнь рухнула, но я долго боролась. За себя, за своего мужа, за своих детей. Сейчас наступил предел. Я поняла, что больше не могу. С меня хватит! Знаете, если кто-нибудь сказал бы мне в тот мой день рождения, что со мной случится нечто подобное, я просто не поверила бы. Да что там! Я бы послала этого человека куда подальше. Так же, как и многие из вас, я считала, что жизнь моя расписана на много лет вперед. Я думала, что конца моей гладкой дороге не предвидится. Что я сама хозяйка своей судьбы. Оказалось иначе. – В глазах ее блеснули слезы. – Смешно, но я долго не могла произнести вслух слово «изнасилование», поверить, что мой муж совершил это самое с другой женщиной, было выше моих сил. Сначала я думала, что во мне говорит любовь. Милые мои, как я ошибалась! Покоя меня лишила вовсе не любовь. Покоя меня лишили тщеславие и гордыня. Я представить себе не могла, что меня, такую умную, красивую и успешную, променяли на обыкновенную, ничем не примечательную женщину. Вы еще не знаете, кто она? Лаборант из университета, в котором я преподаю. Она старше меня и тяжелее килограммов на двадцать. Но мой муж с ней общается и считает ее довольно привлекательной. Что тут скажешь? В этой ситуации я – лузер. Неудачница. Что мне делать здесь, среди вас? В общем, я приняла решение выйти из членов клуба…

Дамы снова заволновались:

– Но, Виктория Павловна, это совсем не обязательно!

– Вика, солнышко, мне так тебя жаль!

– Давайте подождем, как закончится дело. А на время, оставшееся до приговора, назначим исполняющего обязанности президента.

– А что, неплохой выход!

Соболева взмахнула рукой, и возгласы смолкли.

– Спасибо всем. Но вы не поняли. Я сама не хочу оставаться здесь. Я поняла, что жизнь возможна без медалей и комитетов…

– Да, но какая жизнь? – жалостливо спросил кто-то.

Виктория подняла брови.

– Какая? Может быть, даже более счастливая, чем вы думаете. Раньше я считала, что держу птицу счастья за хвост, и была без ума от осознания своей исключительности. Но внезапно пришло прозрение. Какой глупой я была все это время! В моих руках была деревенская курица, несущая самые обыкновенные яйца. Так что не жалейте меня. Быть может, я найду еще свое счастье.

Соболева решительно направилась к выходу. Но у порога не выдержала, обернулась.

– Счастье любит тишину. О нем не нужно сообщать в интервью и рассказывать подругам. Прощайте. Если что-то у меня получится, вы легко прочтете это по моим глазам. И еще… Пожалейте Регину. Дайте ей то, чего она хочет.

Виктория вышла. Ее проводил только протяжный вздох ее союзников и последняя реплика, пущенная вдогонку Региной:

– Не надейся, что тебе удалось нас разжалобить…

Был ясный солнечный день сразу же после Рождества, когда Аркадий Соболев давал показания. Скамья за его спиной оставалась пустой. Виктория так и не вернулась в зал суда.

– Я испытывал влечение к потерпевшей, но в последнее время она не отвечала мне взаимностью. Видите ли, требовала от меня, чтобы я разошелся с женой. Я не мог. У нас с Викторией была семья, двое детей. Опять же на службе мой поступок не поняли бы…