Лариса Соболева - Список нежных жертв

– Тогда он либо молод, потому его и влечет к девушкам, либо стар – в этом случае молодость жертв возвращает ему сексуальную полноценность. И все равно что-то должно его привлекать особенно. Почему на одних он нападает, а на других нет? Варя, если мы не обнаружим особенностей в его поведении, или в выборе жертвы, или в месте нападения, мы не выйдем на него.

– Место? – оживилась она. – Место нападения... локальное. Только город. Без окрестностей. Мало того – это центральный район города.

– Что вы хотите этим сказать? – насторожился он.

– Березко мне сказала, что будут еще убитые. Но никто не назовет сроки, никто не скажет, сколько будет жертв, а тем более где произойдет очередное преступление. Да! Еще она считает, что убийца в своих сексуальных проявлениях крайне агрессивен, его основа зиждется на доминировании инстинкта самца-вожака. То есть поведение его соответствует главному закону природы – в стаде побеждает сильнейший. И в то же время у него мощный инстинкт самосохранения.

– Что же вы молчали? Это очень важно! – Эмиль заходил в возбуждении по комнате. – Инстинкт самосохранения и инстинкт самца...

– Вы нащупали принцип? – скептически спросила Варвара.

– Кажется... Варя, идемте, я отвезу вас домой и подумаю.

– Не стоит утруждать себя, вы устали...

– Варвара, не спорь. Я не отпущу тебя в ночь одну. Я не доверяю улицам города. Кстати, ты не могла бы устроить мне свидание с твоим милиционером? Завтра же...

– Проще простого, – улыбнулась журналистка, выходя из квартиры.

Савелий приехал с опозданием. Эмиль ждал его в автомобиле, слушая скрип «дворников». Варвара и Лешка сидели в кафе за чашкой кофе, понимая, что свидетели при встрече мента с затеявшим собственное расследование частным лицом будут лишними.

Шел дождь. Снова дождь! Молодой и крепкий на вид человек запрыгнул в машину Эмиля на переднее сиденье, поздоровался и представился:

– Савелий. А вы Эмиль Максимович.

Некоторое время оперативник и отец убитой девушки присматривались друг к другу. Молчание нарушил Савелий.

– Зачем он вам? – напрямик спросил он.

Эмиль нахмурился. Он не хотел бы распространяться на эту тему. Однако ему все равно надо было перетянуть Савелия на свою сторону. Закурив, он ответил коротко и ясно:

– Посмотреть на него.

– Хм! – усмехнулся Савелий и остановил взгляд на ветровом стекле, где, кроме текущей понемногу воды, ничего не было видно. – Убить его хотите? Предупреждаю: вас будут судить и посадят.

– И в тюрьме живут люди, – заметил Эмиль.

– Там не живут, а выживают. Это разные вещи, – заметил Савелий.

– Скажи-ка мне, Савелий, только честно. Вы там все действительно думаете, что девушек убили разные люди?

– Да вы что! – с возмущением отреагировал тот. – За дураков нас держите? И в прокуратуре, и в милиции считают, что это работа серийного убийцы, или, как у нас говорят сокращенно, серийника, серийщика, а попросту маньяка. Понимаете, объединить три убийства в одно производство – это надо быть самоубийцей. У нас же все по старинке. Сначала надо создать группу по расследованию, потом вас затрахают проверками и отчетами все, кому не лень, вплоть до центра. Работать будет некогда, а живодер успешно продолжит косить людей. Так что это всего лишь наша маленькая хитрость – не признавать официально наличие серийника. Так лучше для дела. Он-то не подозревает, что уже все службы работают на его поимку... Хотя, если смотрел Варькину передачу, теперь он думает по-другому. Вот дуреха, сама ищет на свою задницу приключений! Начальство наше в бешенстве после вчерашней передачи.

– Понятно, – вздохнул Эмиль. – Значит, следствие его ищет. Это хорошо. А что известно о расследовании? – Молчание со стороны Савелия не смутило Эмиля. – Савелий, я заплачу, хорошо заплачу. – Милиционер бросил в него презрительный взгляд и снова отвернулся. – Пойми меня. Дочь... – Эмиль задумался, тяжело вздохнул, словно набирался сил, и заговорил тихо, медленно. Втрое медленней, чем барабанил по крыше дождь. Но слова не подбирал, они были готовы, хотя специально не придумывал их, не складывал во фразы. – Симона была у меня одна. Училась в одиннадцатом классе отлично, в художественной гимнастике делала успехи и красивая была девочка... Но для меня все это не столь важно. Это была моя дочь, лучше которой не могло и не может быть. Знаешь, как тяжело примириться с тем, что, говоря о ней, мне приходится произносить и слышать «была»? Это как кусок мяса отрезали от меня живого. Я не женился второй раз, потому что боялся, что Симоне будет плохо с мачехой. Я не знаю, любит ли кто из женщин своего ребенка так, как я люблю Симону. И я ее потерял. Не от продолжительной болезни умерла моя дочь, не от чего другого, что могло бы объяснить ее смерть и помочь примириться с ней. Нет – встретила на своем пути... тварь в человеческом обличье, и... ее не стало. Два раза он убивал мою дочь! И убил. Уже в больнице. Когда ее уже вытащили с того света и она пошла на поправку. А я, отец, не уберег, не защитил. И я чувствую такую вину, которая сравнима только с адскими пытками.

– Я понимаю вашу боль, – после паузы в тон Эмилю сказал Савелий. – Но вам не стоит лезть в это дело. Опасно.

– Ты думаешь, я боюсь смерти? Он убил меня, когда убил Симону. Я сделаю все, чтобы выйти на него. Я достану его. Слава мне не нужна, славу бери себе. Мне нужен он. И он будет мой!

– Варьку не втравливайте, – попросил Савелий. – Она, дурочка, думает, это игра, которая принесет ей славу.

– Мне нужны Варварины мозги, я ведь многого не знаю. Как только я нападу на его след, посажу Варвару под замок, клянусь. Скажи, а с чего начинают работу следователи?

– Рецептов нет, как нет и не было методик по поимке маньяков-убийц. Скажу только, что это самая страшная категория преступников, потому что непредсказуемая. В конце концов его поймают, затем отправят на экспертизу. Когда была смертная казнь, маньяков признавали вменяемыми, чтобы избавить от них общество. А сейчас... не знаю, как будет.

– Вот видишь... Кого же он следующего убьет?

– Вы задаете вопросы... странные, – раздраженно бросил Савелий. – Но труп будет. Сейчас пытаются составить психологический портрет убийцы, но... мура все это. Понимаете, вы на меня зря рассчитываете. Даже если б я захотел вам рассказать о следствии, я бы не смог этого сделать. Потому что следствие в тупике. Можно сколько угодно рассуждать, что это за явление природы, как вчера рассуждала тетка по телику в Варькиной передаче, но мы не понимаем механизмов поведения маньяков. И никто не понимает, иначе их ловили бы на раз. В некоторых странах существуют специальные службы, которые занимаются только такого рода преступлениями. Но даже они тыкаются в разные стороны носом, как слепые котята, пока случайно не попадут в точку. Так что труп будет. Возможно, он появится через неделю. А может, через месяц, через год... Но будет еще убийство, один к одному.