Полина Дашкова - Небо над бездной

– Доброе утречко. Денек выдался чудненький! – воскликнула администраторша, когда они спустились к завтраку. – Сама природа радуется возвращению нашего дорогого Германа Ефремовича. Без него жизнь идет скучно, сиротливо, а вот приехал, солнышко наше, и погода стала солнечной. Софья Дмитриевна, – произнесла она после паузы уже другим, не восторженным, а интимным тоном, – для вас специально пригласили парикмахера, визажиста. Милости прошу в наш косметический салон.

– Спасибо, я обойдусь, – ответила Соня, стараясь не встречаться глазами с просветленным голубым взглядом.

– Софья Дмитриевна, от всей души советую воспользоваться. Спа, тайский массаж, всего пара часиков, и вы неотразимы, вам позавидуют звезды. А звезд во дворце Германа Ефремовича сегодня будет много. Короче, чисто по-женски, по-дружески очень вам советую воспользоваться.

– Софья Дмитриевна неотразима и без ваших спа, – сказал Дима, – если вам не сложно, пожалуйста, оставьте нас в покое.

– Но как же, Герман Ефремович лично распорядился, чтобы Софью Дмитриевну привели в порядок лучшие мастера. Парикмахер из Парижа, визажист из Берна специально приглашены для обслуживания вип-гостей и прежде всего для вас, Софья Дмитриевна, – продолжала ворковать администраторша, не обращая внимания на Диму.

– Послушайте, если вы сейчас же не испаритесь, мы уйдем завтракать куда-нибудь в другое место. И вообще нам надоел ваш отель. Вы слишком навязчивы. Я непременно поделюсь впечатлениями с Германом Ефремовичем, – спокойно произнесла Соня и решилась наконец прямо взглянуть в сияющие голубые стекляшки.

Администраторша застыла с раскинутыми, приподнятыми руками, как физкультурница на мозаичном панно. Улыбка стала оползать, губы перекосились, по румяным гладким щекам прошла быстрая волнообразная судорога. Сместились, хаотично задвигались лицевые мышцы, точно как это было у горничной Лойго, но вдобавок у администраторши еще и дыбом поднялась желтая челка и раздалось странное, с присвистом, шипение.

Не успев сообразить, что происходит, Дима вскочил и встал между Соней и администраторшей. Рука рефлекторно потянулась к кобуре, спрятанной под широким свитером.

Тихое однообразное шипение превратилось в речевой поток, в страшную, грязнейшую матерную брань, со смертельными проклятиями.

Впрочем, длилось это не более минуты. Руки упали. Лицевые мышцы успокоились, сложились в обычную любезную улыбку. Брань стихла, словно поток втянулся назад, в темное нутро этого интересного существа. Желтая челка плавно опустилась, накрыла узкий лобик. Пятясь задом, бормоча извинения и пожелания от всей души приятного аппетита, приятного дня, чудесного незабываемого вечера, существо удалилось, исчезло за стойкой бара.

– Пойдем отсюда, позавтракаем в кафе, – сказала Соня.

Они молча поднялись в номер, оделись. Дима повесил Сонину сумку с ноутбуком на плечо, и только когда они вышли из отеля, спросил шепотом:

– Что это было?

– Не знаю, – также шепотом ответила Соня, – впрочем, догадываюсь. И ты догадываешься, но боишься себе признаться. Кстати, я такое уже видела. У твоей подружки горничной Лойго с лицом происходило примерно то же. Правда, волосы дыбом не вставали и проклятий она не изрыгала.

Машина уже ждала. Дима попросил шофера отвезти их в какое-нибудь кафе, где можно позавтракать.

– А, все-таки достала вас мадам Эльза, испортила аппетит, – сочувственно заметил Фазиль, трогаясь с места.

– Мадам Эльза? – переспросила Соня. – Это кто?

– Администраторша. Жуткая баба. Весь город знает, что она ведьма. И у отеля репутация сомнительная. Хоть он и самый тут шикарный, а вот пусто в нем. Недавно швейцарец повесился, в люксе, на пятом этаже. Такой вроде бы здоровый, жизнерадостный мужчина. Пьер де Кадо. Я возил его. У Йорубы были с ним какие-то дела по бизнесу, он прожил тут неделю и вдруг ни с того ни с сего повесился на поясе от банного халата. Только это сугубо между нами.

– В люксе на пятом этаже, меня как раз там поселили, – пробормотала Соня.

Дима тут же вспомнил странное ночное видение, администраторшу в зеркале, с толстой белой веревкой в руке. Веревка была поясом от халата. Администраторша улыбалась и как будто протягивала Диме этот белый пояс.

– Расследование проводилось? – спросил он.

– А как же! Все чин чином, из швейцарского посольства представители приехали, личный адвокат покойного. Де Кадо был миллионер, между прочим. Вот сто пудов, это Эльза сделала.

– Что? Убила его?

– Ну нет, петлю из халатного пояса она ему на шею не накидывала, стул из-под ног не вышибала. Она вообще в номер не входила и пальцем к нему не прикасалась. Но все равно, считай, убила. Заворожила. Навела на него тоску смертную. Это она умеет. В девяностые у нее был элитный салон магии. Эльза помогала бизнесменам решать всякие проблемы с конкурентами, кредиторами. И всегда все чисто. Не придерешься. Самоубийства, несчастные случаи.

– Почему же она бросила свой успешный бизнес? – спросил Дима.

– Да потому, что клиенты ее тоже долго не жили. Все, кто к ней обращался, потом спивались, садились на иглу либо крыша ехала так, что брал человек и убивал свою семью, жену, детей. А вот вам и кафешка. Тут хорошо кормят и кофе варят, как в Италии. Сын хозяина мой одноклассник.

– Фазиль, пойдемте с нами завтракать, – сказала Соня.

– Спасибо, не откажусь.

В кафе было пусто и почти темно. Окна закрыты плотными вишневыми шторами.

– А тут почему никого нет? – спросил Дима.

– Дорого. Да и не принято у нас утром в кафе кушать. Только вечером или когда праздник какой-нибудь. Ну, если честно, плохи дела. Скоро им вообще придется продать бизнес. Ладно, вы садитесь, сейчас вам завтрак организуем, лучше, чем у Эльзы, в сто раз!

– Я соберу твои вещи, тебе не надо больше заходить в этот отель, – сказал Дима, когда они остались вдвоем за столиком.

– Ночевать где будем? В зоне, у развалин? – спросила Соня.

– Да хотя бы и там. Лишь бы не в отеле.

– Мг-м, ночью, после банкета, из президентского дворца, ты в смокинге, я в вечернем платье, поедем в степь?

– Ничего страшного. После банкета переоденемся в нормальную свою одежду, Фазиль нас отвезет.

– Ладно, это не наши проблемы. Я просто позвоню Кольту.

– Бесполезно. У него отключены оба телефона.

– С охраной не хочешь связаться?

– Уже связался. Валера Кожухов заболел, температура тридцать девять, ангина.

– Да, я заметила, ему еще в самолете было плохо. А второй? Забыла, как его зовут.

– Денис Нестеренко. Шеф рано утром отправил его в аэропорт, встречать Светика.

– Светик, дочка Петра Борисовича, которая на обложке в васильках, «лучистое сиянье доброты»?

– Она самая. Заслуженная артистка России. Балерина, киноактриса, писательница. Теперь, оказывается, еще и политик. Денис рассказал мне последнюю новость. Светик скоро станет депутатом Думы от Партии общечеловеческих ценностей.