Вэл Макдермид - Далекое эхо

– Ладно, ладно. Я уже еду. Послушай, может, он просто ранен? Может быть, она все не так поняла?

– Похоже, у нее нет никаких сомнений.

– Но ведь Элен – не врач. Не так ли? Послушай, повесь трубку. Я перезвоню тебе, когда туда доберусь.

– Я не могу в это поверить. – Теперь ее душили слезы, превращая слова в судорожные всхлипывания.

– Линн, постарайся успокоиться. Пожалуйста.

– Успокоиться? Как я могу успокоиться? Мой брат умер.

– Мы этого пока не знаем. Линн, детка, ты должна думать о себе. Истерика не поможет Бриллу, что бы там ни случилось.

– Ты только поезжай туда, Алекс, – уже кричала Линн.

– Я уже еду.

Перед тем, как прозвучал отбой, Линн услышала шаги Алекса. Никогда ей так не хотелось, чтобы он был рядом. И еще она хотела очутиться в Глазго, рядом с Бриллом. Как бы они ни ругались, он был ее братом по крови. Но ей не нужно было напоминать о ее беременности. Она не собиралась делать ничего такого, что повредило бы ребенку. Тихо застонав, она вытерла слезы и постаралась улечься поудобнее. «Господи, умоляю тебя, пусть Элен окажется неправа».

Алекс не помнил, когда он ехал быстрее. Было чудом, что он добрался до Берсдена, ни разу не заметив в зеркале заднего вида синюю мигалку дорожной полиции. Всю дорогу он твердил себе, что это какая-то ошибка. Брилл не мог умереть… так скоро после Зигги. Конечно, ужасные совпадения случаются. Они – хлеб газетчиков и телевизионщиков. Но такое случается с другими. По крайней мере, так было до сих пор.

Его страстная надежда начала рассеиваться, едва он свернул на тихую улочку, где жили Брилл с Элен. Тротуар перед домом занимали сразу три полицейские машины. На мостовой сверкала огнями «скорая помощь». Плохой признак. Если бы Брилл был жив, «скорая помощь» давно бы с ревом укатила его в ближайшую больницу.

Алекс остановил автомобиль рядом с крайней полицейской машиной и побежал к дому. Но в конце дорожки путь ему заступил мощный констебль в ярко-желтой куртке.

– Чем могу вам помочь, сэр? – произнес он.

– Там мой шурин, – проговорил Алекс, устремляясь мимо. Констебль схватил его за руку, решительно не пуская внутрь. – Пожалуйста, пропустите меня. Дэвид Керр… я женат на его сестре.

– Извините, сэр, но сейчас никто не может туда пройти. Это место преступления.

– Но как же Элен? Его жена? Где она? Она позвонила моей жене…

– Миссис Керр в доме. Она в полной безопасности.

Алекс обмяк. Констебль ослабил хватку.

– Послушайте, я точно не знаю, что там произошло, но знаю, что Элен нуждается в поддержке. Неужели нельзя вызвать по рации ваше начальство и пропустить меня внутрь.

Констебль заколебался:

– Как я уже сказал, это место преступления.

Алексом овладело раздражение.

– И так вот вы обращаетесь с жертвами преступления? Изолирует их от родных?

Полицейский с обреченным видом поднес рацию ко рту. Он чуть отвернулся от Алекса, продолжая преграждать ему вход в дом, и что-то забормотал в мембрану. Рация быстро защелкала в ответ. После краткого приглушенного разговора он снова обернулся к Алексу:

– Могу я увидеть какой-либо документ, подтверждающий вашу личность, сэр?

Алекс вытащил бумажник и достал оттуда водительские права. Слава богу, они у него были новые, с фотографией. Он протянул их констеблю. Тот внимательно их изучил и с вежливым кивком вернул назад:

– Если вы пройдете к дому, сэр, мой коллега из уголовного розыска встретит вас у двери.

Но Алекс уже торопливо проскочил мимо него. Ноги не то чтобы не слушались его, но были какими-то чужими. Едва он приблизился к двери, как она распахнулась, и появившаяся на пороге женщина лет тридцати окинула его усталым циничным взглядом, словно запоминая его лицо.

– Мистер Джилби? – сказала она, отступая на шаг, чтобы он мог войти.

– Совершенно верно. Что случилось? Элен позвонила моей жене. У нее создалось впечатление, что Брилл мертв.

– Брилл?

Алекс вздохнул, злясь на собственную тупость:

– Это его прозвище. Мы были друзьями со школы. С Дэвидом. Дэвидом Керром. Его жена сказала, что он умер.

Женщина кивнула:

– Мне жаль это вам сообщать, но мистер Керр признан мертвым.

«Господи Иисусе! – подумал он. – Какая странная манера выражаться».

– Я не понимаю. Что произошло?

– Еще рано что-либо утверждать, – сказала она. – Выглядит это так, будто он был заколот. На задней двери имеются следы взлома. Но вы понимаете, что на данном этапе я мало что могу сообщить.

Алекс провел ладонью по лицу.

– Это ужасно. Господи, бедный Брилл. Как такое могло с ним случиться? – Он покачал головой, растерянный, не в силах до конца осознать происшедшее. – Все это кажется каким-то нереальным. Господи боже. – Он глубоко вздохнул. Позднее у него будет время разобраться со своими чувствами. Линн послала его сюда не для этого. – Где Элен?

Женщина распахнула внутреннюю дверь:

– Она в гостиной. Если хотите, можете к ней пройти. – Она посторонилась и молча наблюдала, как Алекс, минуя ее, сразу направился в комнату, выходившую окнами на палисадник перед домом. Элен всегда необычайно торжественным тоном с некоей претензией произносила слово «гостиная», и они с Линн между собой постоянно над этим посмеивались. Теперь Алекс винил себя за это. Он толкнул дверь и вошел туда.

Элен сидела на краешке одного из своих огромных кремовых диванов. Она сгорбилась, как старушка. Когда он вошел, Элен подняла голову, и ее опухшие глаза показались ему озерами, полными невыносимой муки. Длинные темные волосы всегда аккуратной Элен спутались и повисли вдоль лица, одна длинная прядь прилипла к щеке. Одежда была мятой. Как же переменилась эта всегда шикарная парижанка! Она умоляюще протянула к нему руки и надтреснутым голосом произнесла:

– Алекс.

Он быстро пересек комнату и, сев с ней рядом, обнял ее за плечи. Он не помнил случая, чтобы находился так близко к ней. Обычно их приветствия ограничивались легким соприкосновением рук и воздушным поцелуем. Его удивило, каким упругим и мускулистым оказалось ее тело, и сам удивился тому, что заметил это в такой момент. Потрясение подействовало на него странным образом, превратив в какого-то чужого ему самому человека.

– Мне так жаль, – произнес он, понимая, как бессмысленны все слова.

Элен, изнемогшая от горя, прислонилась к нему. Алекс вдруг заметил, что женщина-констебль скромно сидит в углу, и подумал, что, должно быть, она принесла сюда стул из столовой. Ясно: несмотря на страшную утрату, уединения Элен не дождется. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что ей придется столкнуться с тем же недоверием, которое измучило Пола после смерти Зигги.

– У меня ощущение, что я в каком-то страшном сне. И мне так хочется проснуться… – устало проговорила Элен.