Эдуард Тополь - У.е. Откровенный роман...

А она сказала:

– Ты знаешь вашу сказку про мальчика-пастуха, который кричал «волки, волки!»? Помнишь, он один раз кричал, ему поверили, прибежали, а волков не было. Потом он еще раз кричал, люди снова прибежали, и снова не было волков. А когда он в третий раз закричал, ему никто не поверил и никто не прибежал, и волки съели сначала всех овец, а потом и мальчика. Знаешь эту историю?

– Знаю, – невольно улыбнулся я, не уточняя ему детали этой истории.

– О'кей, у нас такой сказки нет, у нас про таких людей говорят the lonely crying wolf – одинокий воющий волк. Так вот, там, внизу, в нашем секьюрити-офисе ты только что видел такого одинокого волка. Джон О'Нилл, начальник антитеррористического управления ФБР. Вот уже семь лет он воет в Нью-Йорке и Вашингтоне насчет «Аль-Каиды», бен Ладена и вообще джихада. Но никто его не слышит, никто не верит, что арабы ведут с нами войну! Причем – на наши деньги! Да, да! Мы покупаем у арабов нефть, а они на эти деньги закупают оружие, строят тренировочные лагеря и создали свою подпольную сеть во всех странах мира! Ты знаешь, как переводится «Аль-Каида»? Надежная Основа! Бен Ладен закладывает основу уничтожения западной цивилизации, тратит на это сотни миллионов долларов и мобилизует всех мусульман мира, как когда-то ваш Ленин – всех рабочих. Помнишь теракты ваших эсеров, убийства царских министров, «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»? Кто в 1901 году принимал это всерьез? А в 1917-м большевики уже владели Россией, а в середине века имели полмира! Сейчас все повторяется в арабском варианте. В Афганистане, в лагерях для террористов «Аль-Каиды» уже прошли подготовку десять тысяч боевиков – но никого это не колышет! Можешь представить: когда О'Нилл попросил у Белого дома деньги на дюжину арабистов и новые компьютеры для своего антитеррористического управления, они отказали! Ты можешь себе представить?! Fuck you, бляди! – выругалась она в окно в сторону юга, где находится, как понимаю, Вашингтон. И повернулась ко мне: – Извини мой французский!.. – Она отпила вино из бокала. – Знаешь, чем больше я защищала нашу гребаную глобализацию и цивилизацию, тем больше я убеждалась, что при глобализации мир начинает жить по методу сообщающихся сосудов. Да, да, когда было два лагеря – ваш и наш, – каждый свое дерьмо держал отдельно. А теперь, когда мы объединились, то в наших странах всплывает ваше дерьмо, а у вас – наше. И ты не можешь пробить эту бюрократию даже динамитом!.. – Она вздохнула. – Да… Короче, Джон семь лет охотился за террористами. Он достал в Пакистане Рамзи Юзефа, который в 93-м организовал взрыв в этой башне ВТЦ и готовился взорвать сразу двенадцать наших самолетов в разных аэропортах мира. Он расследовал взрывы наших баз в Саудовской Аравии и атаки на наши посольства в Кении и Танзании. А когда в Йемене террористы подорвали наш эсминец «Коул», Джон помчался туда, но наш госдепартамент остановил это расследование, хотя Джон уже шел по следу йеменской ячейки «Аль-Каиды»… А в ночь на новое тысячелетие? Четверо суток мы все сидели как на иголках и ждали атаки, потому что накануне захватили Ахмеда Ресама, члена «Аль-Каиды», который в Йемене организовал взрыв эсминца «Коул». Можешь представить? Он на грузовике въехал к нам из Канады с 70 килограммами взрывчатки, чтобы в новогоднюю ночь взорвать аэропорт в Лос-Анджелесе!.. Но даже после этого Джону не дали денег на арабистов-слухачей эфира! И мы с Джоном просто выдохлись в этой войне – не с террористами, нет, а с нашей гребаной бюрократией. Две недели назад мы с ним уволились – он из ФБР, а я из ЦРУ – и перешли на работу сюда. То есть он еще не начал работу, он только присматривается. Но через несколько дней он будет начальником всей службы безопасности ВТЦ, и у него будет два офиса, один здесь, а второй наверху, на 34-м этаже. Конечно, здесь нет ни бен Ладена, ни Хаттаба, и адреналин не тот. Но зато мы каждый день вылавливаем карманных воров, жуликов с поддельными кредитными карточками и мерзавцев, которые, надев нашу полицейскую форму, выносят из офисов ВТЦ ноутбуки, лэптопы, компьютеры и даже мониторы. И еще мы задерживаем бомжей, проституток и всяких подозрительных типов вроде тебя. – Она засмеялась. – Ты знаешь, что наши ребята засекли тебя еще два дня назад, когда ты только появился? И, думаешь, почему? Ты двигался по Concourse в потоке туристов, как сом среди сельдей, ага. И я три дня гадала: что тебе тут нужно? А сегодня я поняла: ты охотишься на кого-то из «Бэнк оф Нью-Йорк». Правильно? Только не ври. Может быть, я смогу тебе помочь, если буду знать, что ты хочешь…

Я молчал, взвешивая этот неожиданный шанс. Можно ли ей верить? Впрочем, то, что она ушла из ЦРУ, а этот О'Нилл из ФБР, – в это я поверил сразу. Разве у нас в ГРУ, ФСБ и милиции не то же самое? Сколько таких же молодых, талантливых, рисковых, опытных и позарез нужных людей не выдерживают шкурной глухоты нашей бюрократии, перегорают в своем энтузиазме и уходят со службы в частный бизнес, вот в такие же охранные фирмы! А там… те, кто действительно талантлив, для кого разведка или контрразведка – призвание, те не могут прижиться в этих кормушках, здесь для них «адреналин не тот», и они начинают пить. Я мог бы назвать вам десятки наших О'Ниллов и Спарксов – от лейтенантов до генералов…

Интересно, Кимберли с этим О'Ниллом – любовники? Наверное…

Но как же быть с ее предложением? Конечно, при ее контактах в ЦРУ и ФБР выяснить, сколько денег лежит на счетах и в трастовых фондах Кожлаева в «Бэнк оф Нью-Йорк» – как для меня в Москве узнать, кто основал Повольский банк развития. А то и еще легче.

Но почему она так вяжется ко мне – этот ресторан, предложение помочь… Хотя… Она же не знает, что я ей родня, что я тоже ушел из ФСБ в частный бизнес. Для нее я – прежний офицер ФСБ, который прибыл в Нью-Йорк с каким-то заданием, и, увидев меня, она ощутила в жилах всплеск прежнего адреналина, рабочего…

– Между прочим, – сказала она, ожидая моего решения, но не торопя его, – за мой арест тебя повысили в звании?

– Да, – улыбнулся я в третий раз, эта рыжая бестия все-таки умела заставить меня улыбаться. – А тебя?

– Меня тоже, – ответила она с улыбкой. – Пока я сидела в вашем лагере, етти его мать, меня повысили дважды. Теперь я fucking special agent, это по-вашему как майор. А ты?

– Подполковник.

– Ого! Как видишь, мой арест пошел нам обоим на пользу. Ну? Что ты мне скажешь про твое задание?

Я посмотрел ей в глаза:

– А ты любишь этого О'Нилла?

– Да, – ответила она просто. – Очень. Но мы не любовники. И никогда не были. К сожалению…

Ее глаза опять потемнели и наполнились такой горечью, что я разом представил всю ее несчастную женскую долю: давно – еще, наверное, студенткой какой-нибудь школы ЦРУ или ФБР – она влюбилась в этого О'Нилла и, чтобы завоевать его, пошла черт знает на что – на Чечню, на нашу тюрьму, на смертельные игры с арабскими террористами и вот теперь – на эту работу в крысином подвале ВТЦ… А он… Он, конечно, догадывается или даже знает о ее любви, но у него другая жизнь, свой роман или… или он просто слепец!