Иэн Рэнкин - Не на жизнь, а на смерть

Она мигнула, и Ребус потерял контакт. Он медленно, практически незаметно кивнул ей, но этого было достаточно. Она улыбнулась ему, и глаза вдруг разом высохли, и в них засверкали искорки. Флайт почувствовал эту перемену и убрал руку с ее плеча. Он посмотрел на Ребуса, ища объяснения, но Ребус уже уткнулся в письмо, сосредоточившись на первом предложении. Что же тут необычного? А ведь в нем, безусловно, была какая-то ускользающая от него особенность. Какая-то тайна, которую он пока не мог разгадать.

Пока.

Два детектива, один невероятно плотный и коренастый, похожий на форварда-регбиста, другой – высокий, худой и молчаливый, пришли за Лизой в лабораторию, чтобы отвести ее в безопасное место. Невзирая на энергичные протесты Ребуса, ему не разрешили пойти с ней. Да, Флайт шутить не собирался. Но перед тем, как уйти, ребята из лаборатории попросили ее оставить отпечатки пальцев и образцы волокон с одежды – на всякий случай. Охранники вызвались ее сопровождать.

Флайт и Ребус, оба весьма измученные, стояли у автомата с напитками в длинном, ярко освещенном коридоре, бросая в отверстие монетки, чтобы получить по чашке быстрорастворимого кофе и чая.

– Джордж, а ты женат?

Непонятно, то ли его удивил сам вопрос, то ли выбранный Ребусом момент.

– Да, – сказал он, – последние двенадцать лет. Жену зовут Марион. Это вторая. Первая была настоящая мегера. Но это моя вина, а не ее.

Ребус кивнул и аккуратно взял горячий пластиковый стаканчик за ободок.

– Ты говорил, что тоже был женат, – заметил Флайт.

Ребус снова кивнул.

– Верно.

– Так что же произошло?

– Теперь я уже и сам не знаю. Рона говорила, наша жизнь была похожа на континентальный дрейф: такой медленный процесс, что мы и не заметили, как она оказалась на одном острове, а я – на другом. Но было уже слишком поздно. Между нами пролегло чертово бескрайнее море.

Флайт улыбнулся:

– Так ты говорил, она была учительницей?

– Да, она и сейчас работает. Они с дочкой живут в Майл-Энд.

– Майл-Энд? Ну ты даешь! Это же самая настоящая трущоба. Дочери сыщика там не место.

Ребус улыбнулся, уловив иронию, прозвучавшую в его голосе. Пришло время раскрыть карты.

– Честно говоря, Джордж, я тут выяснил, что она встречается с парнем по имени Кенни Уоткис.

– О, боже. Кто? Твоя бывшая или твоя дочь?

– Дочка. Ее зовут Саманта.

– И она встречается с Кенни Уоткисом? А сколько ему лет?

– Он постарше. Ему восемнадцать, девятнадцать, что-то в этом роде. Он курьер-мотоциклист. Работает где-то в Сити.

Флайт кивнул, начиная понимать.

– Так это он кричал в суде? – Он немного помолчал. – Ну, исходя из того, что я знаю о семейке Уоткис, Кенни, должно быть, племянник Томми. У Томми есть брат, Ленни, он сейчас отбывает срок. Ленни просто паинька, не то что Томми. Его посадили за мошенничество, неуплату налогов, подкручивание стрелок на спидометре, подделку банковских чеков. Это, конечно, все мелочи, но эти мелочи накапливаются, и когда мошенник рано или поздно попадается, судья обычно решает, что этого более чем достаточно, и тогда… словом, глазом не успеешь моргнуть, как ты уже за решеткой.

– У нас в Шотландии то же самое, – заметил Ребус.

– Да, я так и думал. Так ты что, хочешь, чтобы я разузнал насчет этого курьера-мотоциклиста?

– Мне уже известно, где он живет. Черчилл-Эстейт, это спальный район в…

Флайт так и прыснул:

– Ой, только не надо объяснять мне, где находится Черчилл-Эстейт. Об этом каждый лондонский полицейский знает. Там тренируют воздушный десант.

– Да, – кивнул Ребус, – Лейн мне говорил.

– Лейн? А он-то здесь при чем?

Ну вот я и проболтался, с досадой подумал Ребус.

– У меня был номер телефона Кенни. Я хотел узнать адрес.

– И Лейн дал его тебе? А как ты объяснил, для чего это тебе нужно?

– Для расследования по делу Оборотня.

Флайт вздрогнул, его лицо исказила гримаса.

– Ты опять забыл, Джон, что ты здесь гость. Прекрати свои выходки, пока не поздно. Когда Лейн узнает…

– Если узнает.

Флайт покачал головой:

– Нет, когда он узнает. Тут не может быть никаких «если», можешь мне поверить. Так вот, когда он узнает, он не станет с тобой церемониться. Он и с твоим начальством не станет церемониться. Он отправится прямо к твоему старшему суперинтенданту в Эдинбурге и наговорит ему с три короба непечатных выражений. С него станется.

Просто делай свое дело, Джон, всплыло в памяти Ребуса. Помни, ты там будешь действовать от имени нашего подразделения.

Ребус подул на кофе. Мысль о том, что кто-то может наговорить «с три короба непечатных выражений» Фермеру Уотсону, показалась ему забавной.

– Я давно мечтаю снова начать патрулировать улицы, – сказал он.

Флайт уставился на него злыми глазами. Улыбка сползла с его лица.

– Существуют определенные правила, Джон. Некоторые можно нарушить, и тебе это сойдет с рук. Но некоторые священны, вырезаны на камне самим Создателем. И одно из них гласит, что ты не должен шутить с таким человеком, как Лейн, ради того, чтобы удовлетворить собственное любопытство. – Флайт был раздосадован не на шутку и пытался припугнуть Ребуса, но угрозы произносил шепотом, чтобы их никто не услышал.

Ребус, которому уже было все равно, шептал ему в ответ, улыбаясь краешком рта:

– Так что же мне теперь делать? Сказать ему правду? «Ой, здрасьте, старший инспектор, тут моя дочка шьется с парнем, который мне не нравится. Дайте мне, пожалуйста, его адрес, а я пойду и набью ему морду». Так, что ли?

Флайт помолчал, а затем нахмурился:

– Шьется?

Теперь он тоже улыбался, хотя и пытался изо всех сил это скрыть. Ребус громко расхохотался.

– Это значит «встречается», – объяснил он, – ты еще скажи, будто не знаешь, что значит «бухой».

– Какой-какой? – проговорил Флайт, начиная смеяться.

– Пьяный, – пояснил Ребус.

Некоторое время они молча потягивали из стаканчиков свои напитки. Ребус благодарил Бога за языковой барьер; если бы не он, не было бы этих спонтанных шуток, способных в один миг разрядить напряжение. Существует два способа снять напряжение: обратить все в шутку или дать в морду. Смех или рукоприкладство. Пару раз они уже были близки к тому, чтобы начать махать кулаками, но вместо этого начинали обмениваться ухмылками.

Так возблагодарим же Создателя за дарованное нам чувство юмора.

– Как бы там ни было, вчера вечером я поехал в Хакни искать Кенни Уоткиса.

– И получил за свои старания? – Флайт кивнул на Ребусовы синяки. Тот пожал плечами. – Поделом тебе. Кто-то говорил мне, что «хакни» – это по-французски «кобыла». Звучит не очень-то по-французски, верно? Но по крайней мере так можно объяснить «наемный экипаж» [24].

Хакни. Кобыла. Лошадь в Британском музее со стертыми зубами. Надо поговорить с Моррисоном по поводу следов от укусов.