Галина Романова - Расплата за наивность

Давид продолжил:

— Так вот, когда ты это поймешь — я должен быть рядом!

С этими словами он нежно провел кончиками пальцев по ее щеке и засмеялся:

— А вообще-то мне нравится твой темперамент…

— Ах… ты!!! — задохнулась Алка от возмущения. — Не смей ко мне прикасаться!

— Не буду! Не буду! — подняв руки в примирительном жесте, заулыбался Давид. — Я прикоснусь к тебе тогда, когда ты меня сама об этом попросишь!

— Я?! Да скорее рак на горе свистнет!!! — негодование ее перехлестывало через край. Отвернувшись к окну, она возмущенно засопела.

Вскоре это сопение перешло в тихое похрапывание — Алка уснула.

— Спит, что ли? — спросил Косой, с ухмылкой глядя в зеркало на заднее сиденье. — Горяча!.. Как бы…

— Справлюсь, — перебил его Давид. — Дай мне время…

Но времени у него не оказалось…

Как только они пересекли границу Грузии, в одном из селений к их машине подошли двое и знаками попросили Давида выйти. Не думая подчиняться, тот опустил стекло задней дверцы, и они заговорили.

Назревали неприятности — это Алка почувствовала сразу.

При первых же словах сидящие впереди насторожились и что-то вполголоса стали обсуждать.

Не дожидаясь окончания разговора, Давид отдал приказание Косому, и тот резко рванул машину с места.

О том, что произошло после, Алка долго не могла вспоминать без внутренней дрожи…

Внезапно на голову ей посыпались стекла. Едва она успела опомниться, как Давид схватил ее и сбросил на пол между сиденьями:

— Не вставай, пока я не скажу!

С этими словами он извлек откуда-то пистолет и стал отстреливаться.

Не к месту Алка вспомнила про фильм с пулями, свистящими у виска. Тут же все происходило, как в немом кино. Рев мотора, крики, выстрелы — все слилось в единый монотонный гул, гул ужаса…

Скорчившись на полу, судорожно дергая кадыком, она молила бога даровать им спасение.

Все прекратилось так же неожиданно, как и началось…

— Ты цела? — выдернув ее из укрытия, Давид тесно прижал Алку к себе. — Испугалась?

— Дд-да, — заикаясь, пролепетала она. — Кто они?! Почему стреляли?!

— Не знаю, детка. Пока не знаю…

— У вас разборки, а я должна погибать, да? — не выдержав, всхлипнула она. — Я домой хочу, к сыну!

Уткнувшись Давиду в плечо, Алка орошала его рубашку горькими слезами, вставляя время от времени путаные обвинения.

Не пытаясь ничего опровергнуть, он молча гладил ее по волосам, все крепче прижимая к себе.

Он любил ее! Любил больше жизни! Лишиться ее теперь, после того, как обрел вновь, — значило перестать дышать. Перестать чувствовать.

Подняв к нему заплаканное лицо, Алка шепотом спросила:

— Давид, скажи — зачем я тебе? В прошлый раз ты захватил меня из-за денег, а сейчас?

— Ну, сейчас ты вроде как опять при деньгах, — с грустной улыбкой перебил он ее.

— Ты что, рылся в моей сумке? — вспыхнула она.

— Нет, не рылся. Просто посмотрел. И хочу отметить — ни на что не претендую, кроме…

— Кроме чего?!

— Кроме тебя! — Он снова привлек ее к себе со словами: — Тебе надо отдохнуть, детка! Ехать еще долго. Да и неизвестно, что нас там ждет.

После двух дней пути они наконец достигли цели своего путешествия. Называя свой дом домом, Давид явно поскромничал.

Это был настоящий дворец с мраморными колоннами, с бассейном, по всему периметру огороженный двухметровым забором. Заросли экзотических растений, названия которым Алка не знала, наполняли двор удивительным великолепием.

Открыв рот, она шла за Давидом по дорожкам, выложенным гранитом, и не могла справиться с восхищением…

— Ты что — нефтяной магнат? — не выдержала она наконец. — Это откуда же такое богатство, мамуля дорогая!

— Работал, можно сказать, не покладая рук, — скромно ответил Давид.

— А-а-а! Как же, как же, помню, — саркастически протянула Алка. — Плоды трудов твоих однажды лицезрела…

— В тот момент, если я не ошибаюсь, целью было — твое спасение.

— Ага, — с усмешкой кивнула она головой. — Правда, спасать потом пришлось тебя.

— За что тебе премного благодарен, — склонился Давид в шутливом полупоклоне. — Посылая букеты, я надеялся хотя бы немного выразить мою признательность вам, сударыня.

Алка остановилась как вкопанная, а потом неожиданно для самой себя расхохоталась:

— Какой слог! Вы посмотрите на него! Ну прямо рыцарь средневековья… Два года посылал цветы даме сердца, а она даже предположить не могла, от кого они. Но почему?!

— Мой врач сказал, что если бы в тот день мы задержались еще на час, то помочь мне уже не смог бы никто.

— Вот это да! — глаза у Алки округлились. — Получается, что ты теперь мой должник? Ведь так?

— Вроде того! Проси, что пожелаешь!

— Ты знаешь, чего я попрошу! — она уперла руки в бока. — Я прошу свободы! И ты по законам чести обязан мне ее предоставить!

— Ты свободна. — И видя, каким ликованием зажглись ее глаза, добавил: — В определенном смысле этого слова…

— В каком? — сразу сникла Алка.

— Ты свободна в выборе одежды, времяпрепровождения, ты можешь выбирать пищу, которая тебе больше нравится, но не более…

— Как ты не можешь понять! — заорала она. — Я должна вернуться туда, должна!!!

— Зачем? — взгляд Давида снова стал непроницаем. — Для них ты умерла!

— Не все в это поверили! — не унималась она.

— Тот, к кому ты так стремишься вернуться, — поверил!

— Пусть так! — упрямо твердила Алка. — У меня там сын! Он ни о чем не знает! Он терпеливо ждет свою мамочку…

На последних словах она не выдержала и всхлипнула.

— Поверь мне — он ее дождется! — отнимая руки от ее лица, принялся уговаривать Давид. — Но не сейчас!

— Почему?! — прошептала она дрожащими губами. — Я скучаю! Ты не знаешь, что это такое!

Их нелегкий разговор был прерван появлением Косого. По его встревоженному виду Алка поняла, что перестрелка в дороге явно будет иметь последствия.

И она не ошиблась…

Быстро переговорив с ним, Давид схватил ее за руку и почти бегом кинулся к дому. По пути он то и дело оглядывался.

Его напряжение передалось и ей. Она семенила за ним, пристально вглядываясь в каждый куст, встающий на пути.

Это буйство зелени уже не пленяло, а внушало панический ужас. Словно каждая ветвь была хищно протянутой рукой убийцы.

— Что случилось?! — едва отдышавшись, спросила она.

Опустив жалюзи в гостиной, Давид устало присел на диван, жестом приглашая ее присоединиться.

Аллочка присела рядом и пытливо уставилась на него. Несколько минут прошло в молчании. Наконец, тяжело вздохнув, Давид обронил:

— Кто-то подставляет меня… И подставляет по-крупному! Пока я корячился по горам, разыскивая тебя, кто-то увел две крупные партии товара.

— Ты несешь убытки? — вставила она.