Алексей Петров - Черный Гиппократ

— Да. Двое. В мое отсутствие. Соседку — пожилую женщину — едва не убили…

— Не беспокойся. У нас все схвачено. Ситуация под контролем… Только шторы у себя не задергивайте, пожалуйста… сам понимаешь, настали солнечные деньки. Быть может, последние погожие деньки осени… Интересно, что им надо было?

— Я не по этому поводу звоню, Алексей, — покачал головой Нестеров. — Ты знаешь, что Блох с Фаиной куда-то Маргариту увезли?

После секундной заминки Перевезенцев ответил:

— Я видел, как они проходили по коридору…

— Алеша! Ситуация опасная… Фаина Маргариту вербовала несколько дней и вот… куда-то увезли теперь.

— Успокойся, — хмыкнул недовольно Алексей. — Они все в поле зрения.

— В поле зрения кого? Акулова?

— Он хороший парень.

Нестеров кусал в раздражении губы:

— Почему же тогда их не берет?

— Еще не все артисты на сцене… Какой уж тут спектакль, сам посуди!

— Слушай, капитан! — злился Нестеров. — Вам все шуточки! Артисты и спектакль!.. Эти артисты твои ее нешуточно, а вполне всерьез на запчасти разберут. Это ты понимаешь?.. Они все хорошо умеют скальпель держать. Они профессионалы…

— Вот именно! — голос капитана стал строже. — Профессионалами должны заниматься профессионалы. А случайным людям, не привыкшим к земле, нечего делать возле дач. От неумения да незнания, знаешь, сколько можно дров наломать?

— Что ты хочешь сказать? У вас и это схвачено?

Ответом было молчание. Можно даже сказать — насупленное молчание.

— Тогда слушай меня, конспиратор! — Нестеров начинал терять контроль над собой. — Я хотел послушаться твоего совета и сидеть тихо. Видит Бог, мне это нелегко! Кое-какие улики так руки мне и жгут…

— Какие-такие улики?

Нестеров пропустил мимо ушей его вопрос:

— Но я сидел тихо, пока дело касалось только меня… Теперь же дело коснулось Маргариты! Девчонка в большой опасности… И поскольку я не уверен, что все шторы у них будут открыты, на месте сидеть не буду.

— Что ты собираешься предпринять? — не на шутку встревожился Перевезенцев. — Постой, не бросай трубку!..

— Я и не бросаю… Ты говоришь, что у вас все схвачено?

— Конечно.

Нестеров жестко засмеялся:

— Значит, Акулов тебе и доложит обо всем, что я предприму. И доложит уже скоро…

— Нет. Я запрещаю! И даже более того — ты будешь нести ответственность… В этом спектакле не ты играешь главную роль!

— Я не хочу, чтобы главную роль сыграла Маргарита.

— Что? — не понял Алексей.

— А теперь я, действительно, бросаю трубку!.. — и Владимир бросил трубку на рычаги.

Он догадывался… нет — знал наверняка, куда Блох и Фаина повезли Маргариту. Конечно же, в особняк к Иванову.

Нужно было торопиться. Владимир еще не знал, что предпримет. Он полагал — придумает по дороге. Время подгоняло его…

Иванов и Йыги сидели за журнальным столиком в гостиной и пересчитывали деньги.

Йыги был горд:

— За прошлую партию с нами рассчитались щедрее.

— Что это вдруг? — хмуро спросил Иванов. — Капиталисты не очень-то любят расставаться с деньгами — просто так. Они ничего не делают просто так. У них всегда все трижды просчитано. Себя они не обманут.

Йыги кивнул:

— Они намекают на расширение сотрудничества. Они говорят, можно открыть филиал. Где-нибудь в Москве, в Новосибирске — завоевывать еще и азиатский рынок. А они с той стороны границы могут разместить приемные пункты. Со временем филиалы можно открыть в Киеве, Минске… Исключительно в больших городах, где наш бизнес легче замаскировать.

Иванов покачал головой:

— Опасно!.. У себя под носом не за всем уследишь. А уж за дочерние фирмы сможешь ли поручиться?.. Проколется одна, и потянется ниточка.

Йыги, слушая, не прекращал счет сотенных купюр:

— Восемьдесят три… Восемьдесят четыре… — пришептывал он; купюры были новенькие и приятно хрустели.

Эстонец остановился на секунду:

— Ты, Саша, скучный какой-то, гляжу?.. Восемьдесят пять… Что-нибудь не в порядке?.. Восемьдесят шесть… Ты при расчетах обычно веселее… Восемьдесят восемь… Меня тоже всегда радуют новые поступления. Это значит, дело идет!.. Восемьдесят девять…

Иванов нервно повел плечами:

— Я же говорю: у себя под носом не за всем уследишь.

— Что ты имеешь в виду?

— Книга у меня одна пропала. Важная книга. Плод упорного труда. Да и вообще…

Йыги перестал считать деньги:

— Кто-нибудь на подозрении?

— Есть один кадр. Странно себя повел… Все у него перетряхнули, но книгу не нашли. Не знаю пока, что и думать. Но ты сам понимаешь: это мои проблемы. Тебя это касаться не должно. Ты езди исправно и деньги привози…

Йыги кивнул:

— Девяносто три… Девяносто четыре… А может, еще на него наехать — на этого кадра?

— Наедем, конечно! Если он взял — вернет, никуда не денется.

— А потом?.. Девяносто пять…

Иванов как-то отечески улыбнулся:

— А потом с тобой поедет… в прекрасный город Таллинн… который с двумя «л» и двумя «н».

— Славянин?

— По паспорту — русский.

— Хорошо, — кивнул Йыги. — Русские органы нарасхват. Как впрочем и русское оружие… И девочки…

— Что-нибудь выпьешь? — Иванов оглянулся на бар.

— Немного, — согласился Йыги. — Не как в прошлый раз. Едва в машине не заснул.

Иванов сходил к бару и вернулся с непочатой бутылкой коньяка.

Йыги все еще считал деньги. Взглянул на бутылку, улыбнулся:

— О! Наш старый друг из солнечной Греции!

Наконец эстонец бросил на столик последнюю бумажку. Его правая бровь удивленно поползла вверх:

— Одну лишнюю сотню дали?

Иванов молча собрал купюры в пачку, потом ловким быстрым движением эту пачку пролистнул. Будто колоду карт, разделил ее надвое, опять сложил. Пролистнул еще раз:

— Нет, Женя, все точно!.. Просто ты не сказал: «Восемьдесят семь».

Йыги восхищенно покачал головой:

— Обалдеть! Я не представляю, как можно таким способом пересчитывать деньги. И пересчитывать точно!..

Иванов скромно улыбнулся:

— Ничего сверхъестественного в этом нет.

— Ловкость пальцев?

— Скорее чуткость. А может, даже не это! Деньги не пальцами — сердцем надо считать. Это тебе любой банкир, любой опытный кассир скажет.

— Феноменально, — Йыги опрокинул в рот рюмку коньяка.

В это время открылась дверь с улицы, и в гостиную вошли доктор Блох, Фаина и Маргарита. Причем Маргариту Фаина толкала перед собой. Руки у девушки были связаны за спиной.

Иванов от удивления замер с бутылкой в руке:

— А это что за игры в индейцев?

— Это уже не игры, Саша, — ответил Блох. — Как бы нас не спустили под горку по милости этой… — он сдержался, он обычно вел себя как джентльмен. — Если честно, то нам не стоит обольщаться: не так уж мы неуязвимы.