Елена Дорош - Брошь с черным опалом

– Энгельс, ты в данный момент где кровь проливаешь? Какой Калининград? Там что, кто-то работает? Значит так. Я еду в управление. Подруливай ко мне часа через два. Поговорим. Девушкам приказано сидеть смирно и не баловаться. Послушают, куда им деваться. Кстати, твоя дивная Рапунцель утром чуть было не свалила к себе домой. Говорит, у нее там разгром и кошка. Ты разберись. Домой ей пока нельзя. Пусть муженек ее поищет, понервничает. Авось засветится неподалеку. Все. Бывай, не кашляй.

Подполковник Рыков быстро собрался и уехал, обещав вернуться.

Марк проснулся затемно и не сразу сообразил, почему лежит на кровати одетый. Рядом, закутавшись, спала Ниночка. Вчера, когда он добрался до дома, машины жены на стоянке не было. Марк позвонил на сотовый. Нина не ответила. Он постоял на улице, набирая номер через каждые три минуты, потом все же поднялся в квартиру. Тревожась за жену, Марк ходил по комнате, размышляя, кому еще позвонить. К Соне она поехать не могла, к Руфине и подавно. Подруги? Возможно, но о них было известно так мало, что ни одного номера телефона у него не было. Где она могла зависнуть так поздно? Есть пара-тройка любимых ресторанов, туда, что ли, позвонить? Идиотская мысль. Что еще? Прогулка на свежем воздухе? Нина терпеть не могла бесцельно мотаться по улицам. За все время их отношений они никогда не гуляли по городу просто так. Какие еще варианты? Да никаких! Черт! Оказывается, он знает о своей жене досадно мало. Круг знакомых, интересов, кроме общего, довольно узкого? Нина всегда говорила, что он, Марк, заменяет ей весь мир и его одного достаточно для счастья. Это было не так. Совсем не так. И они оба это знали. Просто она давала понять, что он нужен, ценен, любим. И Марк был благодарен за это. И что теперь ему с этим делать?

Марк понимал, что накручивает себя. Что, собственно, случилось? Да ровным счетом ничего. Нина не ребенок. Она и раньше вполне могла себе позволить провести где-то вечер без него. Могла не предупредить, что у нее встреча. Пропустить его звонок. Иногда вернуться поздно. Они взрослые люди, и у каждого свои дела. Их брак с самого начала строился на доверии, и они оба старались его оправдать. Получалось. Что же он сейчас так задергался? Почему нервничает сверх всякой меры?

Ну-ка, Энгельс, поднатужься и сформулируй. Может, просто чувствуешь, что виноват перед женой? Пытаешься излишней тревогой за нее заглушить голос нечистой совести? Впрочем, совесть нечистой быть не может. Она или есть, или ее нет. Как насчет тебя? Переживаешь за нее или за то, что с ней могло что-то случиться из-за тебя? Волнуешься или только старательно делаешь вид? Перед кем? Если себе глаза хочешь замылить, то можешь не стараться. Ты ведь уже понял, что очень сильно любишь другую женщину. И это чувство совсем не похоже ни на слепую страсть к Еве, ни на спокойную нежность, которую ты испытываешь к Ниночке. Оно вообще ни на что не похоже. Не стоит пытаться осмыслить, когда и как это случилось. Случилось и все.

– Не увиливай, Энгельс, – мысленно сказал он себе. – Может быть все потому, что у вас детей нет?

Ни разу за три года Ниночка не заводила разговор о детях. Однажды Марк спросил, хочет ли она ребенка.

– Конечно, милый. А почему ты спрашиваешь?

Он не нашелся что ответить.

– Я считаю, все должно идти естественным путем. Наш малыш нас еще не выбрал. Но мы будем надеяться, правда, дорогой?

Марк кивнул. А через полгода случайно увидел возле ее сумочки противозачаточные таблетки. Конечно, он «не вздрогнул, не сошел с ума, не проклял все, что было в прошлом», как писал поэт. Он даже ничего не сказал жене, хотя не понимал, почему она просто не сказала, что не хочет детей. Пока не хочет. Вообще не хочет. Зачем нужно было это фальшивое «наш малыш нас еще не выбрал»?

Больше они не говорили на эту тему, но какой-то крючок словно зацепился за что-то в груди и остался. Марк не пытался обвинить Ниночку. Напротив, сделал вывод, что по какой-то причине она не может ему доверять.

Думая об этом, он вспомнил подслушанный однажды телефонный разговор деда и его слова, сказанные кому-то в трубку:

– Без детей вы просто пара, а с детьми – семья.

Почему эти слова запомнились ему тринадцатилетнему? Может быть, потому, что себя с дедом он считал настоящей семьей?

Марк дошел до кухни и, налив в стакан воды из-под крана, выпил ее большими глотками. Не помогло. Надо бы набрать номер жены еще раз. Вместо этого он бросил телефон на стол, ушел в спальню и в чем был лег на кровать.

Буду просто ждать.

Ниночка мило сопела, лежа рядом с ним. Когда она вернулась? Впрочем, неважно. Все в порядке. Это главное.

Он пошел в ванную, на ходу сбрасывая с себя вещи. Контрастный душ всегда помогал сосредоточиться. Ну-ка, где твоя волшебная сила?

Из душа Марк вышел сосредоточенным не более, чем до него. Кофе тоже не помог. Некое размягчение мозгов было очевидным. Вместо юношеских любовных терзаний и рефлексии по этому поводу следовало попытаться понять, как решить главную проблему – предотвратить убийство человека. И неважно там, любимого или нет. Или очень сильно любимого. Просто человека.

Лёнчик, наверное, уже в строю. Вот кто не позволит бабам мешать работе. Марк набрал номер друга и сразу понял, что тот еще у Сони. Впрочем, голос Лёнчика был строг и деловит. Может голос быть деловитым? Поразмышлять над семантикой слова Марку не дали. Лёнчик вызвал его к себе. Значит, есть новости.

Нежные руки обняли Марка сзади. Он вздрогнул от неожиданности.

– Ты что? Испугался? Прости.

Ниночка обошла диван и села рядом, прижавшись теплым боком. Взяла руку мужа и положила себе на колено. Марк посмотрел на свою руку, лежащую на нежно-голубом шелковом колене.

– Ты почему одетым спал?

– Тебя ждал.

– Что-то случилось?

– Да нет. Просто было уже поздно. Дозвониться не мог.

– Телефон в шубе оставила. Не слышала. Арина позвонила. Помнишь ее? У нее проблемы с работой в Израиле. Неверно перевели резюме. Получилась чушь. Пришлось даже немного пообъясняться с ее работодателем. Решение по вакансии должны принять через два дня, а тут такое. Хорошо еще, что позвонили. Могли ведь просто отказать без объяснения причин. Она так разнервничалась. Пришлось согласиться на рюмку коньяку после всего пережитого. А ты как? Что с Калининградом?

– Все зависло на праздники. Думаю, через несколько дней все же придется ехать.

– Ты туда сейчас звонил?

– Нет. Лёне Рыкову.

– Уууу… Это серьезно. У него какие-то юридические проблемы?

– Да нет. С чего ты взяла?

– Голос у тебя был каким-то… тревожным. Словно речь шла о делах.

Марк освободил руку и встал.

– Не грузись. Давай я тебе лучше сделаю кофе. Раф, как ты любишь. Даст ист фантастиш!