Елена Дорош - Брошь с черным опалом

Ругая себя последними словами, она понимала, что находясь рядом с Марком, сдерживаться не сможет. Значит, надо установить дистанцию. Километров эдак в тысячу или две. «Я твердо знаю, что любовь пройдет, когда два сердца разделяет море». Это откуда? А, из «Собаки на сене». Золотые слова.

Когда Марк с Соней вошли, она была спокойна, как буддистский монах. Сейчас Марк посмотрит на нее и поймет, что поцелуй был лишь проявлением благодарности за Мусю и более ничего. Но Марк не смотрел на нее. Он разговаривал по телефону и выглядел озабоченным.

– Ты приехать сможешь? Я у Сони. Нет? Я могу быть полезен? Тогда что? Понял. На связи.

Марк посмотрел на женщин и неожиданно подумал, что в который раз замечает – в минуту опасности или тревоги Агата и Соня словно притягиваются друг к другу. Вот и сейчас Соня сразу встала рядом с Агатой, и та прижалась к ней боком, словно ища защиты или защищая. А ведь они знакомы три дня. Странные создания эти женщины.

Марк отказался даже от чая и уехал, не объяснив куда. Женщины остались коротать вечер в одиночестве. Ужинали в молчании. Обе понимали, что любой разговор свернет на тревожащие всех события, а им и без того было не по себе. Что-то назревает. Эта мысль витала в воздухе.

– Агата, не откажи. Спой что-нибудь. Если можно.

Что ж. Агата, не чинясь, спела Summertime Гершвина. Соня закрыла глаза и наслаждалась. И было чем. Получилось хорошо.

– Эх, мне бы голос… – мечтательно сказала Соня. – А то единственное достоинство – бюст! Да и то все думают, что силиконовый! Такая досада.

Немного развеселившись, Соня решила похвастаться и показала серьги, подаренные на свадьбу двоюродной сестрой.

– Смотри, какая прелесть. Нина сказала, что украшения с рубином в древности дарили новобрачным на счастье. Красотища?

– Да, очень красивые. Рубин еще дарили для смягчения любовных страданий, особенно если любимый умер.

– Неужели? Значит, надо поносить. А то лежат в серванте.

Агата поднесла серьги поближе к свету, чтобы рассмотреть рубины.

Камни были очень чистые, густого, насыщенного цвета. Такие в природе встречаются крайне редко и стоят невероятно дорого. Если это не синтетика, то подарок действительно королевский. Она пригляделась внимательнее.

– Можно рассмотреть поближе? – спросила она.

– Конечно. Вам, геммологам, наверное, это жутко интересно. Ниночка говорила, что камни дорогие.

Агата достала из сумки складную ювелирную лупу, которую по многолетней привычке всегда таскала с собой. Натренированный глаз геммолога разглядел на камешках едва видимые полосы. Поверхность явно была поцарапана. Но корунды относятся к высокому классу твердости, уступая лишь алмазам. Даже синтетические рубины поцарапать нелегко. Возможно имитация – пироп или альмандин? Не может быть, чтобы Нина подарила сестре обычные стекляшки, не предупредив об этом.

Агата посмотрела на Соню. Настоящий рубин точно пригодился бы ей. Стекло не помогало еще никому.

Они посидели еще немножко и решили лечь спать. Ведь всем известно, что утро вечера мудренее, поэтому непременно принесет хорошие новости.

– Ты знаешь, – сказала напоследок Соня, – мне почему-то кажется, что мы с тобой близкородственные души. Странно, правда? Знакомы всего ничего, а такое ощущение, что давно.

Агата только вздохнула.

Муся, не найдя в доме удобное кресло с подушечкой, улеглась в ногах у Агаты. Все лучше, чем одной где-нибудь на коврике.

Звонок Агата услышала сразу, как будто сидела и ждала. Она схватила трубку. На дисплее высветился номер. Она его знала наизусть. Но как? Стараясь унять дрожь, ответила «алло» и прижала руку к горлу, в котором бешено колотилось сердце.

– Ну привет, женушка моя любимая. Вот послушай.

И хриплый смех. А потом:

– Помогите, помогите, пожалуйста. Меня хотят убить… Меня зовут Нина Корц. Какой-то человек увез меня и затащил в подвал… Помогите кто-нибудь…

Снова смех.

– Такие вот дела, малышка. Думала, не узнаю про сестричку, про папашку? Смешная ты моя. А подвальчик знаешь где? Дачку помнишь, где ты подвизалась? Давай приезжай, иначе… И не вздумай звонить сама знаешь куда. Услышу или увижу, удавлю и уйду лесом. Жду. Целую.

Она выбежала из дома и помчалась на проспект, по которому неслись машины. На ее отчаянное махание рукой среагировал дюжий мужик с пышной окладистой бородой. Она ворвалась в машину раньше, чем он открыл рот.

– Пожалуйста, отвезите меня, я покажу куда! Умоляю!

– Да хорошо, хорошо, не волнуйся. Раз так кричишь, значит нужда серьезная.

Агата выхватила телефон. Она сразу решила, что позвонит Марку и Лёнчику. И тут поняла, что у нее нет ни одного номера. Ни того, ни другого. Просто в милицию? Поверят? Если да, то поедут с мигалками и сереной. А этого делать нельзя. У Сони точно есть нужные телефоны. Но… у нее нет и номера Сони.

– Господи боже мой, что мне делать?

Кажется, она сказала это вслух.

– А ты помолись и попроси. Господь услышит.

Агата посмотрела на мужика. На нем было черное пальто, а под ним виднелась ряса и толстая серебряная цепочка от креста.

– Тебе, я вижу, помощь нужна. Что случилось-то? Расскажешь, пока едем? Может, с Божьей помощью скумекаем, как с бедой справиться. Ну что, полетим на всю дужку? Давай, кобылка моя гужевая, вспомни, как иноходцем была!

Мужик вдавил педаль в пол, и машина понеслась по ночной трассе.

К жене своего приятеля Борюсик всегда относился с чувством неглубокого, но все же умиления. Ниночка, на его просвещенный взгляд, была совсем непохожа на еврейских дев. Не только внешне. Ее характер скорее отдавал Прибалтикой пополам с Югом. Этакая мягкая рассудительность, женственная твердость, милая невозмутимость и непогрешимое спокойствие. Борюсик никогда не западал на таких дамочек, но испытывал к ним нечто похожее на братскую любовь.

Борюсик сразу и во веки веков одобрил женитьбу Марка. Еще бы! Единственная дочурка знаменитого Корца! Это по-нашему, по-взрослому! Борюсик и сам был не против заполучить эту девицу в официальные жены, но на таких, как он, правильные девушки не клюют. Он же папашины денежки спустит вмиг, а правильные девушки наследством дорожат, холят, лелеют и поэтому ищут таких приличных мальчиков, как Стельмах. Марк и после свадьбы будет жить на свои, на женушкины денежки покушаться не станет, лизать тестю задницу и выпрашивать кусок пирога даже не подумает. Он очень скучный. Все благородные люди очень занудные и скучные. Но выгодная женитьба друга может принести дивиденты не только ему самому. Попасть в ближний круг Корца вслед за Марком, стать, так сказать, другом семьи – неплохая перспективка для Бориса Жовнера. Возле таких людей, как Генрих Корц, всегда есть чем поживиться. Кроме того, еврей еврея, как рыбак рыбака… Борюсик не сомневался, что Корц еще та шельма и дела делать умеет.