Журнал «Искатель» - Искатель, 2018 № 07

Дверь распахнулась, и в кабинет вошел улыбающийся исправник.

— Вот делопроизводитель составил нам справку, — он передал Несколько листов штабс-капитану, тот сразу же углубился в чтение.

— Откровенно говоря, — Орлов пожевал ус, — я ожидал именно этого.

— Что? — исправник не понял слов Орлова.

— Эти бумаги, — он потряс ими, — ничего нового не дают.

— Чем богаты.

— Я не имею претензий. Надеюсь, пристав нам поможет больше.

— Наверняка Петр Петрович больше знаком со своим станом.

— Вы сами, Александр Андреевич, бывали в вымовском имении?

— Увы, не был приглашен. Вот при старом владельце, Сергее Ивановиче, мне довелось там гостить несколько дней. — И словно бы в оправдание добавил: — Тогда ливень прошел сильнейший, развезло дороги так, что поневоле пришлось стать гостем господина Левовского.

— Каким он вам показался?

— О, это очень образованный человек, нет ни одного предмета, которого бы он не знал. С ним можно разговаривать на различные темы, кроме, пожалуй, службы. Она была под запретом, сами понимаете, Экспедиция заготовления государственных бумаг, тайны, секреты.

С самого утра день не заладился.

Вначале дома Путилин разбил облюбованную чашку, из которой привык пить чай. Потом поскользнулся на крыльце собственного дома. На службе встретил дежурный докладом, что в Нарвской части на пустыре недалеко от домов найден мертвый молодой мужчина, так что вместе с Иваном Ивановичем и одним из сыскных агентов пришлось сразу же направиться к месту убийства.

Ехать пришлось недолго; слава Богу, что хоть мороз не слишком беспокоил своей декабрьской суровостью.

Мужчина, довольно молодой человек, лежал на снегу в одних хлопчатых подштанниках. Путилин присел подле него, даже позабыв поприветствовать пристава, какого-то человека в партикулярном платье и присутствующих здесь же полицейских. Голова мужчины была раздроблена тяжелым предметом, толи дубинкой, толи обухом топора. Но более поразило лицо — с таким спокойным выражением, что казалось, прилег и заснул, если бы не рана повыше виска. На безымянном пальце левой руки блестело золотое кольцо с небольшим красным, как капля крови, камнем.

— Утро доброе, — приветствовал начальника сыска пристав.

— Здравствуйте, господа, здравствуйте! — ответил Путилин. — День-то какой! А здесь…

— Вы не знакомы? — пристав указал на собеседника. — Наш новый судебный следователь Петр Николаевич Николаев.

— Иван Дмитриевич Путилин, — кивнул в ответ начальник сыска.

— Наслышан, наслышан о ваших успехах, — подал голос Николаев.

— Что вы скажете об этом? — Иван Дмитриевич указал рукою на труп.

— Здесь все ясно, — показалось, что снисходительный тон Петра Николаевича обращен к начальнику сыска, — возвращался домой, на него напали, ограбили, даже верхнее платье умудрились снять.

Путилин в молчании слушал речь следователя, пытавшегося с первой минуты показать, что дело безнадежное: где же можно найти разбойников. В этой части города живет множество выброшенных на обочину людей, готовых на преступления, — А вы что скажете? — произнес Иван Дмитриевич. — Известно ли имя убитого?

— Установлено, что зовут Иваном Сидоровым, жил вон там, — пристав указал на двухэтажный длинный деревянный дом. — Вначале хотелось бы выслушать вас, Иван Дмитриевич, — полицейский осторожничал, улыбаясь в усы, и украдкой бросал взгляд на самоуверенного Николаева.

— Если позволите, мне надо дать несколько указаний моим агентам, и мы продолжим.

— Да мы подождем.

«Еще намучается пристав с новым судебным следователем, видимо, тот не имеет большого опыта в уголовных делах, а амбиций на всю полицию империи вместе взятую», — подумалось Ивану Дмитриевичу.

Путилин подозвал Соловьева и тихим голосом сказал:

— Иван Иванович, в доме, где жил Сидоров, поговорите с соседями: женат ли он был, кто жена, имелись ли у него полюбовницы, не ссорились ли они. Ну, что мне вас учить.

Соловьев кивнул в ответ и подал знак агенту следовать за ним.

— Я к вашим услугам, господа, — Путилин вновь подошел к приставу и судебному следователю. — На чем, собственно, мы остановились?

— На ваших соображениях. — Петр Николаевич крутил в руке трость с изящной ручкой.

— Хорошо, но должен сразу предупредить, что Сидорова никто не грабил.

— Как так? — судебный следователь поперхнулся от неожиданности. — Но он же голый?

— Да, он лишился одежды в другом месте, подойдем к нему. — И Путилин направился к убитому, вновь присел на корточки. Петр Николаевич достал из кармана платок и закрыл нос, словно труп пролежал в теплом месте не один день и мог источать неприятный залах. — Посмотрите, — Путилин приподнял руку убитого, — видите?

— Ну, рука, — сквозь платок слышался искаженный голос Николаева.

— Не на руку смотрите, а под нее.

— Снег.

— Вот именно, снег, а если бы он был убит здесь и раздет, то…

— Вы хотите сказать, — подхватил мысль пристав, — что по мере остывания тела убитого образовалась бы ледяная корка?

— Совершенно верно.

— Получается, что Сидорова притащили сюда уже убиенным?

— Вы не правы и по поводу ограбления, — Иван Дмитриевич указал на кольцо на пальце. — Ну кто будет с трудом снимать одежду, но оставит золотую вещь?

— Может, не снималось? — робко предположил Петр Николаевич.

На него кинул сердитый взгляд даже пристав:

— Отрезали бы.

— Какая дикость! — Было видно, что даже нахождение возле давно окоченевшего трупа доставляет большое неудобство господину Николаеву.

— Вы предполагаете, что убийцу надо искать в доме, где проживал убитый?

— Я уверен в этом.

— На чем основана ваша уверенность? — Голос следователя звучал уже не снисходительно, а с определенным интересом.

«Все-таки не потерян для проведения розысков, лоск быстро сойдет при соприкосновении с жизненными коллизиями. Будет толк», — подытожил начальник сыска.

— Тащить голого далеко никто бы не стал, тем более, как я понимаю, здесь не было следов ни конских, ни повозок.

— Да.

— Кто обнаружил?

— Кто-то из дома.

— По пустырю часто ходят?

— Нет, вот там, — пристав указал рукой в сторону, — хорошая дорога, здесь пустырь, даже протоптанной тропинки нет.

— А следы?

— Так видите, здесь ветер постоянно дует.

— Вчера ночью слегка мело, поэтому под телом снег.

Когда подошли к дому, Соловьев отозвал Путилина в сторону.

— Иван Дмитриевич, убитый человеком был работящим, любовницы не имел, но любил приложиться к бутылке. Жена его, Матрена, та еще, как муж на работу, в освободившейся постели дружка принимает.

— Убитый знал об этом?

— Говорят, что знал, но очень любил жену и все ей с рук спускал.