Анна и Сергей Литвиновы - Любить, бояться, убивать

Но я-то – возможно, не опытная, зато цепкая!

К тому же, пока шеф в Вельске, делать все равно нечего – никаких указаний Синичкин не оставил.

Как только план действий явился, мозг очистился, глаза сразу начали слипаться, и я мгновенно уснула.

Пробудилась, после ночных бдений, поздно – только в начале двенадцатого. Немедленно набрала Пашу, бодрым голосом наврала, что уже сижу в агентстве, выяснила: он подъезжает к Вельску.

И кинулась одеваться.

Для экспедиции выбрала белую ветровку, красные брючки-стретч и сапоги под золото. Довершали картину красные же меховые наушнички и бело-золотое кашне. С виду – наряд ненадежный, никак не подходящий для хмурого и ветреного осеннего дня. Но на самом деле: подкладка у ветровки флисовая, штаны утепленные, а шарф шерстяной. Можно хоть целый день на улице болтаться.

Бабульки, что вечно рвутся в свидетели, за такое оперение назовут меня проституткой. Но я справедливо рассудила: старушечий контингент уже опрошен полицией и вряд ли пожелает беседовать еще и с частным детективом. Я рассчитывала на других очевидцев – местных алкоголиков и бездельников-подростков. Эти правоохранителям обычно ничего не говорят. Просто из принципа. А подмечают многое. И рассказать свой эксклюзив симпатичной девушке в ярком наряде будет им «не в падлу».

Я даже специально решила отправиться на объект без машины – вдруг (исключительно ради дела) придется выпивать?

Паша учит: перед любым действием обязательно нужно придумывать легенду и составлять план. Но мне гораздо больше нравится импровизировать. С подростками разговор один, с пьянчугами – другой. Кого я только из себя не строила и чего только людям не обещала! Нехорошо, конечно, городить ложь, но дайте мне хоть какой-нибудь официальный документ, и я немедленно прекращу это делать.

Конец сентября выдался весьма похожим на ноябрь. Термометр у метро показывал плюс два. Алкоголики, небось, выпивают где-то в тепле. И подростки наверняка тоже попрятались по подъездам.

Зато на детской площадке я сразу обратила внимание на огромного роста девицу. Метра два, и размер обуви примерно сорок пятый. Шпала сидела на спинке лавочки – ровно напротив входа в «Школу танцев», дымила папироской и лениво покачивала носком необъятной кроссовки детскую коляску. Откуда раздавался громкий, но не слишком требовательный писк.

На заботливую мамашу девица не походила, над младенцем не сюсюкала, вид имела скучающий, и я тут же направилась к ней.

Шпала взглянула настороженно – вероятно, ей уже тысячу раз говорили, что топтать лавочку и курить на детской площадке нельзя. Но я уверенно взгромоздилась рядом, бросила рассеянный взгляд на коляску и спросила:

– Брат?

– Сестра, – с нескрываемым отвращением отозвалась каланча. – Маманя на старости лет игрушку себе завела.

– А сколько мамане?

– Пятьдесят два.

– Правда, дурная. Зачем в такие годы ребенок? Лучше б йорка взяли.

Девица вздохнула:

– Да прощелкала она. Месячные ходили кое-как, потом вообще исчезли. Она к врачу пошла на климакс жаловаться. Ей там и выдали – беременность двадцать пять недель.

– А почему аборт не сделала?

Девица горько вздохнула:

– Закон новый приняли, не слышала? На таком сроке только по медицинским показаниям можно. А мамаша здоровая, как лошадь.

– Ну, денег бы дала, чтоб показания нашлись.

Тут девица наконец насторожилась. Взглянула подозрительно:

– А ты чего ко мне пристала-то? Из опеки, что ли?

Я фыркнула:

– Еще скажи: из собеса. Сильно похожа на чиновницу?

– Кто тебя знает. Может, маскируешься? – хмыкнула шпала.

– Не, я сюда по объявлению приезжала. Платье хотела купить. В соседнем доме. Не подошло, зараза. А потом выхожу из подъезда: и типа дежавю. Вроде первый раз в этих краях, а места знакомые. Всю голову сломала, и только сейчас дошло: по телевизору видела. Это ведь у вас на квесте мужика грохнули?

– Ага, – с удовольствием подтвердила девица. – В нашем дворе. Вон, прямо напротив дверь. Опечатанная. «Школа танцев» написано.

– Офигеть! А правда, что этот труп сотруднице квеста ребенка сделал? – на ходу сымпровизировала я.

– Кто тебе такую глупость сказал? – возмутилась девица.

– В интернете читала, – лихо соврала я. – Вроде это ее бывший парень. Расстались, но она его любила все равно. А перец пришел на перфоманс с новой подружкой. Ну, она и психанула.

– Врут, – уверенно произнесла шпала. – Даже если бывший пришел – за каким фигом Ольге его убивать? У нее с боссом роман, вечно в обнимку ходили.

– А ты их что, знала? – обрадовалась я.

– Да у нас тут, как в деревне. Все всех знают. Ромка – это босс – сценарий квеста придумал и маньяка на нем играл. А Ольга – злую балерину. Мы с моим парнем к ним ходили. Роман скидку дал – как соседям.

– Крутой квест?

– Ага. Только они чокнутые все.

– Кто чокнутые? Актеры?

– Ну да. Роман мне щипцами пальцы ломал – и кайфовал.

– Прямо ломал?

– Ну, не до крови, но больно было. Ольга тоже – хлыстом врезала. А третий играет аутиста, но и по жизни – когда после квеста актеры маски снимают – тоже псих. А Рома – он еще и самодур.

– И как самодурил?

– По-всякому. Однажды Ольгу в ошейнике и на поводке привел. Как собаку, прикинь? А еще ключей от входа никому из сотрудников не давал. Считал: только у него должны быть. Один раз, знаешь, какой дурдом? Оператор давно пришел. Актер, который аутиста играет. Оба топчутся у двери. Потом и клиенты явились. А Ольга с Романом на полчаса позже приехали. Колесо, что ли, по пути прокололи. Ох, и орали друг на друга! Прямо при клиентах.

– А почему у сотрудников не может быть ключей? – удивилась я.

– Наши бабки во дворе считают: у Романа в подвале склад трупов. Или рабыни в клетках. Поэтому никому и не дает.

– А как на самом деле?

– Мне Ромчик сказал: он не хочет, чтобы сотрудники девок водили в нерабочее время. На квесте действительно антуражно. И работает он не круглые сутки. Так что можно посторонних привести. Попонтоваться.

– Ну… логично. А как быть, если, допустим, пожар? Внутри никого нет, и дверь заперта?

– Никак. Жилтоварищество – Рома у них подвал снимает – пыталось дубликат потребовать. Тоже не дал. Пригрозил, что съедет. Они и сникли. Кому еще помещение сдашь – на окраине, без окон и вентиляции нормальной?

– Может, у него, правда, склад трупов?

– Хрен знает. Но маньяка он хорошо играет. Или не играет, а ему по правде нравится людей мучить.

– Слу-у-шай, – я изобразила задумчивость. – Если ключ от входа только у Романа… и никто больше никак туда пробраться не мог… значит, полиция преступника легко поймает!

– Почему?

– Раз посторонних не было – значит, убил клиента кто-то из своих. Другого варианта быть не может.