Кэрри Лонсдейл - Без лишних слов [litres]

Оливия догоняет его на краю причала. Сунув руки в карманы худи, нахохлившись, он смотрит на неспокойные воды.

– Я же сказала тебе подождать в машине. Что ты здесь делаешь? – запыхавшись, спрашивает она.

– Ищу тебя. Увидел там. – Он вытягивает руку, указывая туда, где по другую сторону залива лежит городок Морро-Бэй.

– Это Морро-Рок, – говорит она, имея в виду массивную вулканическую скалу, возвышающуюся над побережьем. За этим геологическим образованием виднеются три высоченные трубы, оставшиеся от старой теплоэлектростанции. Источник, вдохновивший ее на создание Малиновой Волны.

Раньше каждый ее день – как и Лукаса, и Лили – начинался с этого вида в окне.

– Круто, – говорит Джош, но уходить не собирается.

– Нам пора. Идем. – Оливия думает, что надо будет попросить Эмбер побыть с ним и вернуться сюда потом.

Джош оглядывается.

– Мама?

Оливия качает головой.

– Ее здесь нет. Я же тебе говорила.

Он указывает на нее пальцем.

– Я? А, моя мама. Она там.

Джош идет к дому.

– Куда ты? – Оливия снова бросается за ним. – Остановись. – Она хватает его за рукав нового худи. Они слишком близко от камер. Дуайт легко разглядит его лицо.

Он оглядывается и указывает на дом.

– Моя… мама.

– Я же сказала, ее здесь нет. – Ну сколько раз объяснять одно и то же? – Я расспрашивала мою маму о твоей, когда мы увидели тебя из окна.

Джош держит руку на уровне пояса.

– Мама… девочка… коврик… – Он хлопает себя по лбу. – Маленькая!

– Не пони… – Оливия останавливается. – Маленькая девочка? Ты это имеешь в виду? – Джош кивает. – Да, ты прав. Она жила здесь.

– Посмотреть?

– Посмотреть что? Ее комнату?

Он кивает.

Может ли она отказать? Как? Он же спросит почему. Понятно, что ему любопытно. Что рассказала ему Лили о своем детстве? Уйдя из дома, она оставила здесь все свое – одежду, поделки, тетради, дневники.

Она вздыхает и смотрит на дом.

Все эти годы Шарлотта сохраняла комнату Лили в неприкосновенности. А еще запирала дверь на ключ, словно сопротивлялась мучительному соблазну открыть и заглянуть. Что, если Лили написала в дневнике о своей беременности и о том, куда намерена убежать?

Кроме того, она могла назвать имя отца. Оливия все еще верит, что отец Джоша может знать, где ее найти, как с ней связаться.

– Опусти голову.

Джош смотрит на нее как-то странно и нетерпеливо сопит. Просьба, что и говорить, необычная.

– Просто делай, как я говорю. Потом объясню.

Убедившись, что Шарлотта в своей комнате готовится к работе и у нее вполне достаточно времени, чтобы осмотреть комнату Лили и вернуть Джоша в машину, Оливия прикладывает палец к губам и ведет племянника в кухню. Теперь надо найти подходящий инструмент, чтобы открыть замок.

– Есть. Нашла. – Она демонстрирует скрепку для бумаги. – Иди за мной.

Подойдя к двери, Оливия выпрямляет скрепку и, вставив ее в дверную ручку, пытается открыть замок. Интересно, как поведет себя Джош, когда попадет в комнату матери? И какой будет ее реакция? Она привыкла к тому, что дверь заперта, и практически не замечала ее, воспринимая такое положение как должное. Как будто Лили и не была членом семьи. Между сестрой и родителями происходило что-то, чего Оливия не заметила, чему не придала значения. Мало того, она просто подвела Лили. А ведь, если бы помогла тогда, они не оказались бы в такой заднице сейчас. И спальня Лили не была бы нежилым пространством, мимо которого все проходят на цыпочках.

И Джош вырос бы в окружении семьи.

В общем, Оливии есть о чем пожалеть.

Скрепка соскакивает с зубца, и Оливия чертыхается. Сохранился ли в комнате прежний запах? Теплый, свежий, женственный запах ее любимого парфюма? Или воздух там затхлый, как и собственные воспоминания Оливии о сестренке? Теперь они вовсе не такие ясные, какими казались, а после разговора с Итаном появились сомнения: все ли в отношениях между ней и Лили было так, как ей представляется.

Скрепка снова соскакивает и цепляет палец.

– О… – Все это – фактически вторжение и взлом – ей жутко не нравится. Оливия слизывает каплю крови и оглядывается на Джоша. Он застыл в коридоре перед развешенными на стене фотографиями и, поймав ее взгляд, показывает на один из снимков.

– Что там? – сердито спрашивает Оливия, недовольная тем, что он отстал.

Джош пытается что-то сказать, но слова липнут к языку, как влажный песок к мокрому купальнику. Он снова и снова тычет в стену, призывая ее на помощь.

Оливия жестом просит его не шуметь и, бросив взгляд на комнату родителей, подходит к племяннику и смотрит на семейный портрет, привлекший его внимание. Снимок сделан в тот год, когда она была в выпускном классе, а отец проводил свою третью и последнюю кампанию. Ей – семнадцать, Лукасу – пятнадцать, а Лили – двенадцать с половиной. Большие карие глаза чуть ли не на пол-лица, брекеты на зубах, плоская грудь и уже расцветающая красота.

Джош, зажмурившись, колотит себя кулаками по голове, словно надеется выбить нужные слова. Знакомая с этими признаками расстройства, Оливия убирает в карман скрепку и осторожно кладет руку на его плечо.

– Посмотри на меня. – Пока не появилась Шарлотта, мальчика нужно увести из дома. Свежий воздух и открытое пространство помогут ему успокоиться. А сюда можно будет вернуться позднее.

Джош открывает глаза и тянет руку к фотографии.

– Ш‐ш‐ш… Не надо, – громко шепчет Оливия, прижимая рамку ладонью к стене и не позволяя сорвать снимок. – Сделай глубокий вдох. Расслабься и скажи, что ты хочешь, спокойно. Что не так с этой фотографией. Ты ищешь свою маму? Вот она, здесь. Видишь? – Оливия общается с ним так, как и нужно общаться со страдающими афазией: произносит слова медленно, четко, дает время, чтобы ответить.

Его лицо наливается краской, и с губ, громко и резко, срывается одно только слово:

– Плохой.

– Снимок или человек? – Оливия пробегает взглядом по лицам на семейном портрете. Шарлотта хотела получить журнальный разворот, когда «СЛО Лайф» назвал ее одним из топовых брокеров по недвижимости в округе. Эту же фотография использовал «Калифорния ливинг» в репортаже о жизни в этом построенном по заказу доме во время предвыборной кампании Дуайта. Фотографировались на заднем дворе. Дуайт и Лукас облачились по такому случаю в смокинги и выглядели потрясающе – в черном, с шелковыми галстуками. Шарлотта, Оливия и Лили надели платья цвета шампанского и красовались во всем сиянии и блеске, словно на вечеринке по случаю вручения «Оскаров». Словно по заказу, пролетевший по двору ветер взъерошил волосы Лили, оторвал от плеч и подбросил ее каштановые пряди, и ровно в этот момент фотограф спустил затвор. Гламурная поза, которой позавидовала бы семья с любым социальным статусом. Автор снимка получил за него какую-то престижную профессиональную награду, а Дуайт поместил на страничке «О нас» своего корпоративного веб-сайта. Вместе с сопутствующими статьями, фотография представляла Карсонов как сплоченную семью – к радости Шарлотты. Как жаль, что папа не видит меня сейчас , частенько повторяла Шарлотта, имея в виду своего отца, познакомиться с которым Оливия не успела.