Александр Кротов - Новая версия

Один раз ему предложили купить столовое серебро. Он отказался, и с тех пор никто к нему не подходил, но Якушев уже всех знал в лицо, кто крутился возле него, наблюдал за ним и должен был непременно подойти. Просто требовалось терпение. Кто-то из них и выведет на Каленого. Однако жестоко морозило, и Якушеву порой казалась глупой вся эта затея с ювелирным магазином, а свои дежурства — смешными и нелепыми. А если Каленый уже ушел из Рязани?..

Якушев уже выходил из магазина, как его словно толкнули в спину: «Браслеты, кольца не интересуют?»

Это была не мелочь. И замедляя шаг, Якушев сказал, не оглядываясь: «Что еще можете предложить?» — «Броши, цепочки, перстни», — ответили торопливо.

Якушев остановился, достал портсигар и закурил. Это был знак, и теперь с его собеседника уже не спустят глаз. Перед ним стоял и вздрагивал от холода субъект в бежевом драповом пальто, в кепке из норки с наушниками, лакированные легкие полуботинки отбивали дробь. Воротник толстого свитера из грубой шерсти почти закрывал лицо. Были видны лишь глаза. Цепкие и колючие.

— Позвоните мне в семь вечера по телефону, — сказал Якушев субъекту и, всматриваясь ему в лицо, назвал номер гостиницы.

Тот кивнул, перебежал через дорогу и остановил проезжавшее мимо такси. Этого человека Якушев еще не встречал в магазине.

Ошеломленный Вязников долго молчал.

Буквально на глазах его состарило несчастье, как снежный ком обрушившееся горе, что выросло неожиданно из пьяного приключения в скором поезде.

Василий Васильевич поднял голову и посмотрел на капитана с такой тоской, что Неведов отвернулся и закурил. Он не хотел и не имел права сочувствовать беде человека, который совершил преступление и безмятежно прожил пять лет, наслаждаясь семейным счастьем.

— Не вовремя вы пришли, — глухо сказал Вязников, — пять лет назад я жил еще в коммуналке и не был женат. А теперь… Я знаю, жена Гашева вышла замуж два года назад. У нее все хорошо, она много лучше живет и спокойней, чем раньше. Гашев ведь очень сильно пил, впадал в запои.

— Нас интересует только скорый Москва — Барнаул, — жестко оборвал Неведов, — интересует ваша дружба с Графолиным и Щекутьевым. Когда вы в последний раз видели Настю Петелину?

— Две недели назад Настя приезжала к нам.

Войтов быстро взглянул на Неведова, и капитан нахмурился.

— Она ваша родственница? — спросил Неведов.

— Младшая сестра жены, — Вязников испытующе посмотрел на капитана, — была проездом. В этом нет ничего особенного.

— Разумеется, в этом нет ничего особенного. Но Настя была невестой Андрея Графолина. Вы знаете, что с ним произошло?

— Нет, — поспешно ответил Вязников, и горестное выражение исчезло из его глаз, сменившись настороженным вниманием к разговору.

И Неведов подумал, что именно сейчас Василий Васильевич солгал. В приезд Насти Петелиной наверняка шла речь об Андрее. Но о чем? О том, что Графолин погиб, случайно отравившись газом? Соседи по даче могли рассказать только об этом. Или Настя встречалась с Каленым? С Щекутьевым? С Симаковым? Или Вязников был участником всех комбинаций в Риге, Новосибирске, Ленинграде?.. Если последнее верно, то Вязников непременно знает, где скрывается Каленый. Знает! И трогать его нельзя было ни в коем случае. И ведь еще завтра с Вязниковым начнет работать барнаульский следователь Крайний.

Как все неловко вышло!

Требовалось немедленно найти выход.

До приезда в Смоленск Неведову думалось, что уже больше не возникнет никаких неожиданностей, главное было — сломить страх Вязникова перед будущим, фактами доказать его вину в непреднамеренном убийстве, но теперь Неведов знал, что ошибка предварительной разработки операции в Смоленске крылась в том, что они с Васильевым все расчеты строили на свидетельском показании о Вязникове — лихом, рисковом, удачливом и добродушном летуне. Здесь была ошибка. Вязников оказался совсем другим человеком. Заведующий складом актерствовал, выдавал себя за летчика, за бесшабашную и широкую натуру. И жене наплел, что по здоровью списали в диспетчеры. Оказывается, унижала самолюбие Василия Васильевича скромная должность заведующего складом.

В гостиничном номере было хорошо слышно, как за стенкой, у Войтова, работает транзистор. Неведов сел к столу, подровнял стопку бумаги, нарисовал настороженные глаза Василия Васильевича. Они чуть косили в сторону. Следовало все-таки угадать, как Вязникова подмял Каленый, тогда бы в несколько дней взяли Каленого.

Купил деньгами?

Отпадало. Вязников сам был комбинатором неплохим. В доме его не хватало только птичьего молока.

Каленый мертвой хваткой держал Вязникова.

Хвастун был Василий Васильевич и, значит, любил покуражиться, пустить пыль в глаза, а по пьяному делу и выступить словно на театральных подмостках, помахать среди пацанов и кулаками за «справедливость».

Неведов позвонил Васильеву в Москву. Стрелка часов перешагнула за полночь.

— Никаких перемен у Якушева. Старший лейтенант сегодня докладывал, — ответил майор, — а у тебя?

— Завтра к обеду мне нужны Сбитнев и Иванов. Мой номер в «России» двести тринадцатый. Пусть едут с Быковым, машиной. Я буду их ждать.

— Хорошо, Николай Иванович, — сказал Васильев и положил трубку. Он всегда старался закончить разговор первым.

Даже не спросил, как идут дела, подумал Неведов. Значит, успел уже доложить, что завтра начинается завершающая операция. И он ее начнет завтра вечером, чего бы это ни стоило. Бессонная ночь — не в счет.

Оставалось вычислить безошибочно ахиллесову пяту Вязникова.

Неведов по телефону вызвал Войтова.

— Надо, лейтенант, назначить свидание Вязникову. Скажем, в зале ожидания на вокзале через три часа. И запишите весь телефонный разговор. Представьтесь Каленым. Прикажите ему явиться на вокзал и положите трубку, а потом спустя пару минут перезвоните снова. Скажите, что ждете — и больше ни слова.

— Оперативную машину вызвать?

— Из гостиницы идти до вокзала пешком пятнадцать минут, — сказал Неведов, — время у нас будет. И доложите мне через полчаса. Очень важно, чтобы Вязников пришел на вокзал.

Войтов вышел, и Неведов достал из портфеля пачку фотографий, принялся разглядывать аэропортовские, где красовался маленький Петров с букетом гвоздик. Вот у справочного бюро спит на лавочке толстяк, обняв огромные желтые чемоданы. Вот в стеклянном переходе о чем-то говорит с бортпроводницей Якушев…

Неведов просматривал фотографии, надеясь, что вспомнит те чувства, что им владели, когда он и Петров встречали из Сухуми пятичасовой. Какое-то домодедовское ощущение смутно наплывало в квартире Вязникова. Стоп! Вот здесь надо остановиться. Где раздражитель? В тот раз он пошел за летчиком, и это ничего не дало.