Анатолий Сыщиков - Тот, кто таится рядом

За десять минут возле них остановились лишь дважды, но в обоих случаях это были местные жители из соседней деревни. Ни телефонов, ни желания прокатиться в Чугуевку у них не было.

— Так мы ничего не добьемся, — решил Павел Тимофеевич. — Придется ехать в Чугуевку тебе самому.

Сергей с ним согласился, и они вернулись в село. Когда они дошли до дядиного дома, наступили сумерки.

— Сколько нам потребуется времени, чтобы доехать до Чугуевки и вместе с милицией вернуться? — спросил Денисов.

— Два-три часа. Не меньше.

— Возможно, и больше.

— Мы можем и не спешить, — заметил Павел Тимофеевич. — В принципе, можно позвонить в Арсеньев завтра утром, когда приедет хозяин павильона. У милиции будет целый день, чтобы подготовить засаду.

Это замечание заставило Денисова задуматься. Тратить время и топливо ради возможной, но не гарантированной поимки маньяка не хотелось. К тому же его все больше увлекала идея справиться с трудным делом своими силами. Это могло круто изменить его карьеру. Такого смелого поступка до него, возможно, не совершал ни один журналист.

— А если Гребнев догадается, что в доме без него побывали люди? — предположил Сергей. — Тогда он не останется там ночевать и наверняка больше никогда туда не вернется.

— Как он догадается?

— Возможно, он заметит какие-то изменения. А может быть, он, уходя, вставил в дверь спичку или что-нибудь в этом роде.

Павел Тимофеевич признал, что в словах Сергея был здравый смысл. Странно, что они не подумали об этом раньше.

— Действительно. Мы совсем не позаботились о том, чтоб не оставить следов. Кажется, даже не закрыли за собой калитку. Да и мальчишки, возможно, что-то трогали без нас или прихватили из дома какой-нибудь трофей. Если Гребнев поймет, что в доме кто-то был, он больше туда не придет.

— Что же нам делать?

— Надо ехать в Чугуевку за милицией. Пока еще есть время.

— А если времени нет? Убийца может прийти в дом и обо всем догадаться до того, как мы вернемся из Чугуевки!

Павел Тимофеевич в замешательстве погладил бородку.

— И что ты предлагаешь? Самим его поймать? Нет, ловить убийц не наше дело.

Денисов посмотрел на дядю. Если тот боялся, то рисковать не стоило. Однако Павел Тимофеевич внешне никак не проявлял своего страха.

— Возможно, это единственное, что мы можем в данной ситуации сделать, — сказал Денисов, несколько даже удивляясь тому, как бредовая идея устроить засаду самим, благодаря его умозаключениям, предстала как чуть ли не единственное в данной ситуации разумное решение. — Еще мы можем просто на все плюнуть.

— Я согласен, что мы должны что-то предпринять. Но поймать Гребнева?! Вдвоем?!

В голосе дяди все еще звучали нотки сомнения.

— Пригрозим ему оружием. А там пусть решает. Если побежит — мы будем стрелять по ногам и постараемся его ранить. А если не побежит — мы его свяжем.

Павел Тимофеевич с интересом посмотрел на Сергея.

— Не знал, что ты такой смельчак. Конечно, чтоб писать статьи про бандитов, тоже смелость нужна, но чтоб ловить убийц — тут самому надо быть немного сумасшедшим. Большинство людей послало бы тебя к черту, но я и сам такой же. Только справимся ли?

— Мы можем позвать на помощь кого-нибудь из мужиков. Или взять Николая.

— Николая лучше не брать. Ему придется дать оружие, и одному богу известно, не захочет ли он пустить его в ход, чтоб отомстить за смерть брата. Кое с кем из мужиков я могу поговорить. Но не уверен, что кто-нибудь согласится.

Так, неожиданно для обоих, окрепло решение поймать Гребнева. Павел Тимофеевич и Денисов обсудили план действий на ближайшие полчаса, после чего дядя отправился на поиски добровольцев, а Сергей зашел во двор.

В окне летней кухни горел свет — Николай уже заперся в своем убежище. Наверно, он беспокоился из-за того, что Павла Тимофеевича и Денисова до сих пор не было дома.

«От такого помощника не будет пользы, — подумал Сергей. — Николай совсем сдал от страха».

Нельзя сказать, что сам Денисов ни капельки не боялся. Он чувствовал сильное волнение, и червь сомнения точил его, когда он задавался вопросом, стоило ли ввязываться в чужое и наверняка опасное дело. Тем более втягивать в него дядю.

Сергей решил, что следует успокоить нервы, а лучший способ снять напряжение — немного выпить. Он вошел в дом, включил свет во дворе и на кухне, порылся в холодильнике и нашел в нем бутылку с подкрашенным чаем содержимым. Судя по запаху, это был самогон. Сергей налил себе треть железной кружки и взял из пакета, лежащего на столе, корку хлеба. Сделав глубокий выдох, он залпом осушил кружку. Холодный первач обжег горло, затем обволок теплом желудок. Хлебная корка пришлась как нельзя кстати.

Денисов убрал бутылку в холодильник и сел за стол. Через несколько минут алкоголь разошелся по телу, и Сергей почувствовал новый прилив решимости.

Воображаемые картины предстоящей засады завладели его вниманием. Он не заметил, как быстро пролетели полчаса, и вздрогнул, когда во дворе дома неожиданно возник Павел Тимофеевич. Он был один.

Пройдя в дом, дядя без энтузиазма сказал:

— Я зашел к трем мужикам, но все они отказались. Это те, на кого можно было рассчитывать, поэтому на остальных тратить время я не стал.

Сергей поднялся из-за стола. На мгновение Павлу Тимофеевичу показалось, что Денисов, взвесив все «за» и «против», передумал.

— Ну что ж… Сделаем это вдвоем, — сказал Сергей. — Поймаем вашего зверя.

— Заодно утрем нос трусам, — бодро поддержал его Павел Тимофеевич. — Ты не представляешь, как противно смотреть на взрослых мужиков, которые выдумывают отговорки. Никто даже не осмелился признаться, что испугался.

Дядя вынес из кладовки два ружья и патронташ.

— Ничего, если тебе достанется старенькое? — спросил он.

— Мне все равно. Главное, чтоб стреляло.

Сергей принял из рук Павла Тимофеевича охотничью двустволку. Лак на ее деревянных частях за долгие годы службы был покрыт царапинами и частично стерт.

Дядя показал племяннику, как переламывается ружье, и вставил в стволы два патрона.

— Остается только снять с предохранителя, и можно стрелять, — объяснил он.

— Что здесь? Пули? — спросил Сергей.

— Картечь. Если будешь целиться по ногам, то наверняка попадешь. Только не стреляй выше пояса. Лучшая дистанция для стрельбы — десять, максимум — пятнадцать метров, иначе можешь попасть туда, куда не целился.

Павел Тимофеевич задумался, затем вынес из комнаты клетчатое одеяло со штампом воинской части. Убрав со стола все лишнее, он расстелил одеяло, положил на него ружья и патронташ и плотно завернул их.

— Так будет лучше. Чтоб не объяснять каждому встречному, куда мы идем с ружьями на ночь глядя.