Виктор Лыков - Мгновения, мгновения...

— Трудно, наверное, поверить, но это так, — продолжал вести разговор Александр Никифорович, — в последние пять лет моей работы здесь не было совершено ни одного серьезного преступления. Добился все-таки своего.

— У вас была такая цель?

— Была. О ней, разумеется, никто не знал, но я мечтал, чтобы мой участок не знал преступлений. И когда этого удалось добиться, знаете, возникло такое состояние, которого я никогда не испытывал: страстное желание закрепиться на достигнутых позициях, не отступать. Меня часто спрашивали: «В чем причина твоих удач?» Обычно отвечал: «К цели я шел долго и не один. Мне помогали службы райотдела, руководители хозяйств, партийные, комсомольские организации. Мы шли постепенно, звено за звеном укрепляя общественный порядок на селе. Предела совершенствованию, как известно, нет».

Александр Никифорович предложил пройти на ближайшую опушку, где он когда-то задержал вооруженного преступника и в схватке получил ножевое ранение. Мы согласились.

Пользуясь тем, что Тарабарин выдвинулся вперед, Б. Н. Москвин продолжил разговор:

— Тарабарин говорил, что ему помогали. Верно, помогали. А почему? Да потому, что он старался, вечно находился рядом с нами, хлеборобами. И чем больше он углублялся в наши проблемы, тем больше зажигался ими, чего, к сожалению, некоторым теперешним участковым недостает. У него была своя система обхода участка, в которой особое место занимали сбор и обработка информации: все вопросы решал на месте, без волокиты, увязок и согласований. Этот человек не только с душой относился к чужим бедам и разного рода неполадкам, но и стремился помочь разобраться в вопросах, на первый взгляд не касающихся участкового.

…Как-то посетовали доярки одной фермы на снижение жирности молока. Тарабарин взял тот разговор на заметку и вместе с зоотехником стал выяснять, отчего это происходит. Вроде бы кормят животных как следует, ухаживают за ними добросовестно, а результат низкий. Тарабарин задал себе вопрос: «А что, если на молокоприемном пункте умышленно занижают показатель жирности для создания излишков?»

Поделился своими мыслями в райотделе. И прав оказался участковый. Тщательно проверили и выявили расхитителей.

Практика подсказывала Тарабарину, что одни цели могут быть достигнуты в ближайшие годы, другие требуют более длительного времени и больших усилий, к третьим можно прийти только после достижения первых и вторых. Он стремился сам и учил молодых милиционеров отшлифовывать все, что работает на профилактику преступлений, и делать это не от случая к случаю, а ежедневно. Такой подход, не раз подчеркивал Тарабарин, развивает чувство хозяина на участке, и тогда не возникает мысли, что, мол, это мое, а это чужое. Отсюда — нужно делать многое, а главное, ладить с людьми. Как ладить? А как сумеешь, говорил он, но при одном условии — всегда быть справедливым.

Как участковый, Тарабарин пользовался уважением и признанием, но тем не менее всякий раз испытывал неловкость, когда объявляли ему об очередной награде, об очередном поощрении. Ему казалось, что ничего выдающегося в своей работе он не сделал. Работает как умеет, а что правонарушений на участке нет, так это норма.

Александр Никифорович, остановившись на краю опушки, медленно обвел ее взглядом и сказал:

— Кажется, здесь мы и схватились. Да, здесь. А вот и след от той схватки. — Засучив рукав пиджака, он показал длинный белый рубец.

Поединок на опушке произошел летом. Тарабарин и преступник по фамилии Крикунов встретились неожиданно, хотя эта встреча так или иначе должна была произойти. Участковый давно охотился за матерым рецидивистом, совершившим ранее тяжкое преступление, но тот избегал участка Тарабарина, скрывался в соседних деревнях. И вдруг такая встреча.

Занималась заря. На густой траве лежала крупная холодная роса. Тарабарин выехал в лес, чтобы, как депутат сельского Совета, проверить положение дел с заготовкой кормов на зиму. Конь, отдохнувший за ночь, рвался вперед, резвился, но Тарабарин сдерживал его, приберегал силы, так как день предстоял напряженный. Едва лошадь ступила на лесную тропинку, местами покрытую зеленым лишайником, как из-за поворота выскочил Крикунов. И от неожиданности опешил, да так, что несколько секунд не мог сдвинуться с места, и конь мордой ткнулся в его плечо.

— Крикунов, ты ли это? — воскликнул Тарабарин. — Подумать только, где встретились! В такую рань. Неужели с повинной?

— Держи, Никифорыч, карман шире, — нашелся рецидивист.

Крикунов торопился к напарнику, с которым намеревался обворовать магазин в соседней деревне, как только все трудоспособные выедут на сенокос. Он и в мыслях не держал, что налетит здесь на Тарабарина.

— Напрасно, Крикунов, — резко сказал участковый. — Обещаю оформить явку с повинной, а это, как ты понимаешь, что-то значит.

— Благодарю, служивый, за заботу, но с парашей я уже дважды был знаком.

— А сейчас на что надеешься?

— Ты меня не видел, и я тебя не встречал. Лес не свидетель. Тебе жить хочется и мне тоже, так что предлагаю мирно разойтись.

— Находчивый! Молодец! И ты думаешь, что после этого фронтовику, коммунисту можно служить в милиции!

— Никифорыч, не зли. Я сказал все. Проезжай!

Крикунов выхватил из-за пазухи пистолет и передернул затвор. Тарабарин пять лет назад задерживал этого преступника и хорошо знал, что рука его не дрогнет, стрелял же он тогда, к счастью, промахнулся.

— Да не напирай мерином, — осмелел рецидивист, — не спрячешься за него. Сказал: проезжай! И к пушке не приглядывайся, а то прикончу и выкину в болото, чертям на съедение.

Упустить Крикунова было нельзя. Что делать? Подставить лошадь? Жаль Серого, столько раз выручал! А может, и сейчас вывезет…

Крикунов продолжал наступать:

— Проваливай, участковый! Ты меня знаешь.

— Ладно, Крикун, твоя взяла. Только надолго ли? — процедил сквозь зубы Тарабарин. И с силой ударил коня. Серый стал свечкой и чуть не задел копытом преступника. Крикунов отшатнулся и оказался у правой ноги участкового. Откинув стремя, Тарабарин мгновенно ударил Крикунова сапогом по руке, в которой тот держал оружие. Пистолет взмыл вверх и застрял на березе. Крикунов от боли присел на корточки. Тарабарин с седла свалился на него. Завязалась борьба. Участковый упал. Крикунов сунул руку в голенище, и прямо над грудью милиционера блеснуло лезвие ножа. Тарабарин попытался парировать удар. Лезвие скользнуло по коже, оставляя бурый след на гимнастерке. Крикунов замахнулся еще раз, но был сбит ногой участкового, а потом и прижат к мокрой траве.

— Серый, ко мне! — приказал Тарабарин.

Конь подошел и опустил голову. Тарабарин взял повод и связал им преступника.