Виктор Лыков - Мгновения, мгновения...

— Вот досада, ушел! — обозлился сержант.

— Кто? — спросил Иванов.

— Самосвал, как сквозь землю провалился.

— Так он свернул на ту улицу, — показал рукой Евгений.

— Тогда быстрей в коляску, за рулем пьяный.

Развернулись, помчались. Машины не было видно.

— Ну где же она? Куда ехать?

— Надо по следу, товарищ сержант.

— Молодец, сообразил.

Волков направил мотоцикл по свежим отпечаткам протекторов машины. Метров через двести следы свернули к стройке. И там, за низким складом, милиционеры увидели самосвал. Рядом — никого. Кабина закрыта.

— Заходи справа, я — слева, — скомандовал Волков. — Вперед не высовывайся, дверцу открываем одновременно.

Рванули за ручки… За рулем сидел пьяный мужчина.

— Выходите! — приказал Волков.

Но тот схватил рукоятку и замахнулся. Волков предупредил удар. Поймав конец рукоятки и дернув ее на себя, он вытащил из кабины нарушителя. Иванов бросился на помощь. Угонщик яростно сопротивлялся, его с трудом связали и усадили в коляску мотоцикла.

Иванов впервые увидел, а скорее, пережил низость поступка человека, несущего реальную опасность окружающим. «К таким деяниям надо быть беспощадным, — твердил себе Иванов, — в корне пресекать их. Правда, для этого нужны знания и навыки».

Он потянулся к опытным милиционерам, приглядывался к стилю их работы, прислушивался к советам оперуполномоченных уголовного розыска В. Смирнова и А. Дмитриева, придававших личному сыску исключительное значение.

— А в чем его суть? — как-то поинтересовался Иванов.

— Уши и глаза держи открытыми, а рот — закрытым, — отшутился Смирнов.

Иванов вблизи видел, как несли нелегкую свою службу эти два человека. Бывало, что и домой не возвращались. Обнаружение и задержание преступников являлось для них не просто работой, но делом чести. Иванов порой изумлялся: как они по крупицам, почти незримым нитям могут найти и изобличить злоумышленников! «Не попробовать ли самому определить и задержать хотя бы мелкого воришку?» — однажды задался вопросом милиционер.

И такой случай вскоре представился.

Поздним вечером Иванов увидел человека, идущего по тропинке из села к железнодорожной платформе. На нем было демисезонное пальто, в правой руке он держал чемодан. Незнакомец поднялся на платформу и сел на скамейку рядом с кассой.

Евгения насторожила одежда: на улице летняя теплынь, а он в пальто. Повел наблюдение из-за деревьев.

Мужчина вытащил из внутреннего кармана бутылку, посмотрел по сторонам, приложился к горлышку.

— Гражданин, нарушаете порядок, — вышел из-за деревьев Иванов.

Незнакомец повернул голову. Взгляд беглый, испуганный. Бутылку поставил рядом. Из-под полы пальто показался плащ. Новый. «Пахнет краденым», — подумал Евгений.

— Прошу предъявить документы.

Мужчина презрительно смерил глазами хрупкую фигуру молоденького милиционера.

— Иди ты… куда шел, — сквозь зубы процедил незнакомец. — Сопли утри, а потом командуй.

— Документы! — настаивал милиционер.

Мужчина рывком схватил бутылку и замахнулся на Евгения:

— А этого ты не хочешь!..

Но опустить ее не удалось. Ребром ладони Иванов ударил по руке нападавшего. Бутылка выпала и разбилась о бетон на мелкие кусочки. Незнакомец метнулся в сторону. Иванов успел подставить ногу, тот споткнулся. На шум выбежала кассирша. Увидев катающиеся тела, она громко вскрикнула. После нескольких попыток Евгений все же поймал руку противника и завел ее за спину.

— Позвоните в милицию! — крикнул он кассирше.

Женщина юркнула в помещение.

Задержанный вырывался и ругался, изо всех сил пытаясь сбросить с себя милиционера. Евгений едва сдерживал его. Потом удивлялся: откуда что взялось, чтобы выдержать такой натиск?

У платформы затарахтел мотоцикл. Через несколько секунд прибывший по звонку кассирши Николай Волков уже помогал Иванову задержать нарушителя.

— Замок?! Опять попался! — воскликнул сержант. — Не ушел.

— От вас уйдешь. Кореш твой так насел — ребра затрещали.

— У нас теперь все цепкие, пора бы понять.

Замок заскрипел зубами:

— Вляпался. И кто взял? Сосунок. Ладно бы ты, Волков, необидно — мастер. А этот? Тьфу…

— Не надоело, Замок? — спросил Волков. — На третью судимость тянешь.

— А это не твоя забота. Посмотрим, кто кого потянет.

Вблизи раздался гудок скорого поезда. И Замок бешено потянул милиционеров к краю платформы с намерением толкнуть их под колеса.

Иванов рванул зажатую руку и, схватив преступника за ворот, отбросил назад. Замок упал, Волков прижал его к бетону.

— Вяжи руки, — сказал сержант. — Ишь, подлец, что надумал!

Евгений накинул ремень на запястья.

— Так надежней, — проговорил он.

— Встать! — скомандовал Волков преступнику.

Замок поднялся.

— Вперед!

В дежурной части установили: Замок только что совершил кражу в магазине в соседней деревне.

Через год Иванов почувствовал влечение к службе. Обретя к тому времени самостоятельность, помышлял перейти младшим инспектором в уголовный розыск, но мечту пришлось оставить. Вызвал его однажды начальник райотдела и сказал:

— Вот что, Иванов. Испытание вы выдержали. Собирайтесь-ка на учебу. Поедете в среднюю школу милиции. Закончите — и к нам. И тогда уже не рядовым, а лейтенантом.

…Каждый год курсант Иванов просился на практику в Пушкинский райотдел. Ему не отказывали, он считался одним из лучших в школе по успеваемости. Зная теорию, Иванов теперь уже ясно представлял, почему на практике поступать надо так, а не иначе.

Летом 1966 года, за несколько месяцев до окончания школы, Иванов снова приехал в Пушкинский райотдел и работал в качестве участкового в Ивантеевском отделении милиции.

Утром 26 июня он отвез дочку в Клязьму, в детский сад. Поцеловав свою любимицу, Евгений заторопился домой, чтобы переодеться и успеть на службу.

Утро стояло теплое и тихое. Иванов побежал по тропинке, ведущей к шоссе. Он любил физкультуру. Во время бега, как он однажды заметил, легче думалось. Иванов поднялся на зеленый холм, с которого открывался вид на шоссе, тянувшееся мимо заросшего пруда. Дорога здесь изгибалась, и проезжавшие машины замедляли ход.

Со стороны поселка Окулово показался автобус. «Пора бы и скорость сбавлять», — подумал Иванов, глядя на него. И в этот момент заскрипели тормоза, закричали люди. На виду у Евгения разыгралась трагедия.

Не вписавшись в поворот, автобус резко затормозил и как вкопанный замер у края обрыва. Испугавшись, что машина может упасть, водитель открыл двери. Пассажиры бросились к ним. Автобус покачнулся, накренился и… рухнул вниз.

Иванов, сбросив ботинки, рванулся вперед, к воде. То, что он увидел, поразило его сознание. Только что образовавшаяся огромная воронка постепенно исчезала, сглаживалась, пузырясь, на поверхности мутного пруда, поглотившего автобус и людей.