Валерий Пушной - Убивают не камни

— Ты преувеличиваешь, Люба! — не согласился Корозов. — Не всегда практика подтверждает это.

— Ну, такие, как ты, Глеб, и мой Павел, это исключение из правил! — завязав шнурки, подняла лицо и снизу посмотрела не Корозова. — У тебя что-нибудь случилось, Глеб? Ты куда так спешно собрался? — стала с корточек. — Тебя же еще не выписывают.

Он поблагодарил ее за помощь и ответил деревянным голосом:

— Обстоятельства не позволяют дальше оставаться здесь, Люба! Ольгу похитили!

— Да ты что? — ошарашено застыла Шехова. — Кто?

— Сам хочу знать!

— Ну, хоть предположения какие-то есть?

— Что толку от моих предположений?! — сдержанно сказал Глеб. — Нужны точные сведения, а их пока у меня нет! — он на мгновение задержал дыхание. — Я вижу только два варианта: это или тот, кто стрелял в тебя, или тот, кто стрелял в меня!

— Но ведь тех, кто стрелял в тебя, поймали, — недоуменно напомнила она.

Заложив руки за спину, Глеб прошелся по палате, нахмурился, твердо выговорил:

— Поймали крысят, а Крыса гуляет на свободе!

У Шеховой вдруг замерло лицо, на нем появилось непонятное ему выражение. Она вся как-то оцепенела от его слов, глаза застыли, и по лицу поползла странная гримаса:

— Мне страшно, Глеб, — сказала и засуетилась. Стала зачем-то развязывать поясок на халате, бросила его, концы упали вниз, повиснув на шлевках. Полы халата выпрямились, опустившись вниз, женская фигура потеряла привлекательные формы. Она снова схватила концы пояса и закрутила ими перед собой. — Я тоже не останусь в больнице! — заявила решительно, и вдруг решимость стала медленно гаснуть, голос утонул в интонациях нерешительности. — Но я не знаю, куда мне идти, — пролепетала. — Домой ехать боюсь, а сидеть в гостинице и ждать, когда меня там застрелят, не хочу! — вопросительно посмотрела в глаза Корозову. И вдруг безобидным просящим тоном ошеломила его. — Может, ты возьмешь меня с собой и позволишь пожить у тебя, пока будешь разыскивать Ольгу?

В этой просьбе ничего необычного не было, однако в данных обстоятельствах ее просьба поставила Глеба в тупик. Поселить у себя молодую женщину в тот момент, когда рядом не было Ольги. Но и отказать ей было с его стороны непорядочно. Она сейчас действительно находилась в подвешенном состоянии. Конечно, он мог бы найти место, где устроить ее и окружить охраной, но поступить так с вдовой двоюродного брата Глебу было стыдно.

Ко всему она добавила:

— В такой момент оставлять тебя без поддержки просто неправильно и неприлично с моей стороны. Я, как никто, знаю, как важна сейчас тебе поддержка, Глеб. Разреши мне помочь тебе, хотя бы морально.

Два чувства раскалывали Глеба. Он как будто стоял на перепутье двух дорог. И не хотел свернуть ни на одну из них. Но третьей дороги не было. А Шехова ждала ответа. И тогда он, ничего не решая сейчас, отдал решение на откуп ей самой, надеясь, что к моменту выписки она передумает:

— Сейчас долечивайся, Люба, — буркнул. — А когда выпишут, тогда сделай, как посчитаешь нужным.

Ее лицо сразу посветлело, изменился голос. Она обрадовано произнесла:

— Ты не волнуйся, Глеб, я тебя не стесню. Буду незаметная, как мышка, — медленно развернулась, крепко в талии перехватив поясом халат, и, улыбаясь, вышла из палаты.

Смотря ей вслед, он ругал себя, что не сообразил позвать охранника. В его присутствии разговор с вдовой мог бы иметь совершенно другую окраску. Но что теперь махать кулаками после драки. Глеб постоял еще минуту и сильно толкнул дверь.

В квартире его встретила домработница. Глянула в хмурое лицо, негромко заметила:

— Все образуется, Глеб, все образуется.

Переступив порог, Глеб тотчас направился к шкафу с одеждой. Нашел костюм, в каком был в момент нападения на него. Тот был вычищен и выглажен, сверкал, как новый. Проверил карманы, они были пусты. Глупо думать, что Ольга сдавала в химчистку, не проверив карманы.

Внимательно осмотрел комнату. Куда она могла спрятать письмо? Стал искать. Просмотрел всю одежду, все ящики, все книги. Ничего и нигде. И начал сомневаться, что письмо спрятано. А вдруг оно выпало из кармана в машине «Скорой помощи»? А если письмо кто-то подобрал, и воспользуется тайной Павла? А вдруг… Нет! Все, все! Хватит накручивать себя! Сел за стол в раздумьях.

И в это время в прихожей раздался звонок домофона.

К трубке подошла домработница, спросила что-то и потом заглянула к нему в комнату:

— Глеб, снизу звонит женщина, просит открыть дверь подъезда, впустить к тебе.

— Какая женщина? — не понял Корозов. — Кто?

— Какая-то Шехова.

Глеб тотчас оторвался от своих мыслей. Мимолетно глянул на время. Он еще даже не успел переодеться после больницы, а Шехова уже прилетела следом за ним. Никак не ждал, да и не хотел бы, чтобы она сейчас появилась. Недовольно поморщился. Сбежала, что ли, из больницы. К чему такая спешка? Несется за ним, как угорелая. Странно. Поднялся из-за стола, прикрыл двери шкафа. Пояснил:

— Это вдова моего двоюродного брата. Открой, пусть войдет. И скажи охране за дверью, чтобы пропустили.

Войдя в прихожую, вдова часто дышала, как будто бегом неслась по ступеням. Глеб провел ее в комнату:

— Отдышись, Люба. Никто за тобой не гонится.

С запалом Шехова выдохнула:

— Ты угадал, Глеб. Мне и правда казалось, что за мною гнались. Я не могу избавиться от этого чувства. И не хочу, чтобы в меня снова стреляли, — окинула взглядом комнату. — Как только ты покинул больницу, у меня словно ноги подкосились, за каждым углом стал мерещиться Вольдемар, — она поежилась. — Я не выдержала, бросила все и кинулась следом за тобой, — заглянула ему в глаза. — Ты прости, что я так наскоком! Разреши остаться здесь.

Глеб в душе усмехнулся, зачем спрашивать, ведь она прекрасно знает, что он не выставит ее за дверь.

— Ты уже здесь, — сказал. — Располагайся. Я покажу твою комнату. А потом домработница поможет тебе обрядиться в домашний халат. Она лучше меня знает, что где взять.

— Спасибо, Глеб, не стоит уделять мне столько внимания. Комнату я могу тоже с домработницей посмотреть, как и переодеться! — воскликнула она.

— Ну как хочешь, — сказал Глеб и, оставив ее с домработницей, поехал на работу. Вечером домработница ушла домой, вдова осталась в квартире одна.

Подошла к двери, прислушалась, за дверью топтались охранники. Проверила замок. Когда вернется Корозов, неизвестно. Поэтому каждая минута была дорога. Ей просто повезло, что в первый же день она оказалась в квартире одна.

Рано утром, еще на больничной койке, она была раздосадована мыслью, что ей до сих пор ничего не удалось выведать у Глеба о письме Павла. Она определенно напрягалась от этого. Подозревала, что письмо он уже получил, гарнитур нашел, и что тот, возможно, где-то у него дома. Сейчас у нее появился редкий шанс вернуть все себе.