Ирина Градова - Вольер

* * *

Аркадий распереживался. Сын, хоть и проблемный, вызывал в нем некие родственные чувства. Короче, он ощущал ответственность за судьбу развившегося в ребенка сперматозоида. Эльвира нервно слонялась по коридору, скрестив руки на объемной груди. Видимо, волновалась, что подумают окружающие, если узнают, что она так недосмотрела за сыном.

Забавно получилось, когда Лидка узнала, что брата зовут Святослав, хотя, по правде говоря, об этом подзабывали и родители. Интересно, знал ли он сам свое настоящее имя? Очухается – надо будет спросить, и желательно без свидетелей. Что они подумают, если услышат такой вопрос?

С отъезда Лиды прошло минут двадцать: самое мучительное ожидание только начиналось. Пока она доедет, пока они проверят кровь, пока она приедет сюда, пока поднимется на этаж, пока эти сведения окажутся у врача, пока он примет меры, пока лечение подействует… Да, надо было хотя бы втихаря купить детям мобильники… ходили бы с ними до первого обыска от Зла, то есть полчаса. Аркадий вздохнул.

Эльвира раздумывала, что же такое Стас узнал о Софье. Очухается – надо будет спросить. Еще минут десять она слонялась без дела, видимо, полагая, что переживания сами по себе являются толковым занятием, которому стоит посвящать время – ее мама так всегда делала. Интересно, чем таким странным заболел сын? На грипп не шибко похоже, тогда что?

* * *

Время бывает похоже на туннель. В него входишь, начиная исполнять какую-нибудь неприятную обязанность, и не свернешь, пока ее не закончишь. Через это надо протащиться, например, Эльвира протаскивалась пятьдесят лет, и все еще продолжала это делать. Так получилось и с доставкой крови. Сдав все бумажки, Лида мучительно прождала около двух часов. За это время она успела купить и сожрать без остатка три пирожка с мясом. Переживания и аппетит никак не связаны в ее организме. Выгодное свойство, унаследованное, по рассказам, от Злошкиного мужа.

Подфартило, черт возьми, с наследственностью. Можно продаться генетикам для исследований, кормить будут всю жизнь. Психиатры тоже будут рады, с них тогда жилье. Лида улыбнулась своим мыслям.

Лаборантка окликнула ее и протянула бумаги. Лицо ее выражало сочувствие.

– Ты ему кто?

– Сестра-близнец.

– Бегом в больницу, чем быстрее, тем лучше.

– Ясно.

Лида пробежалась по зданию, пусть слышат, что она выполняет пожелание и вообще изо всех сил заботится о брате, и выскочила на улицу. Под светом фонаря она прочитала результат анализа крови и поняла, что у Стаса сепсис. Заражение крови, проще говоря. Это когда микробы чувствуют себя прекрасно, а человек наоборот. Явно результат злого умысла, подумала она. Ну не бывает такого среди полного здоровья и без ранений.

* * *

Лида все поняла, едва войдя на этаж. Трясущийся отец и сидящая на полу мать с неизменно равнодушным лицом только подняли на нее красные глаза, как она уже поняла, что случилось.

– Умер? – уточнила она и услышала свою интонацию со стороны. Зло наорало бы за столь невнятную интонацию. Переживания надо демонстрировать, иначе зачем они нужны.

Аркадий кивнул и уткнулся лицом в колени. Спина мелко затряслась. Лида никогда не видела его в таком состоянии, и ей стало некомфортно. Захотелось отвернуться, а лучше спрятаться.

– Сказали, почти все органы разом отказали, пытались что-то сделать, но бесполезно. Говорят, давно не видели ничего подобного.

– А… во сколько это случилось? – Лидке стало неожиданно жарко.

– Где-то через час после твоего отъезда, – сообщила Эльвира и продолжила смотреть в стену, как делала обычно.

На момент смерти брата Лидка была в лаборатории или ела пирожки. Хорошо, что сейчас живот не урчит, было бы неловко. Теперь надо как-то сыграть реакцию печали по брату, иначе это вызовет подозрения. Ситуация была крайне нестандартной, подобрать под нее выражение лица было затруднительно. Но пока она натурально пребывала в шоке, и его играть не требовалось. Она подумала, что надо сообщить все Диане. Заодно дома удастся скрыть собственную неэмоциональную реакцию, сестре все равно, какие актерские таланты она проявит в соседней комнате.

– Я поеду домой сообщить Диане. Вот результаты анализов, – пробормотала Лида, положила бумаги на кресло и поспешно ушла.

Небо было звездным. Какая прекрасная ночь. Лида за всю жизнь буквально пару раз бывала в это время на улице. Можно и прогуляться по такому случаю до Тайного дома, а уже потом двинуть в хрычовник. Терять все равно нечего, и речь не о зубах, можно позволить себе небольшую вольность.

* * *

Диана восприняла новость молча, но было видно, что она взволнована. Ну еще бы. Не каждый день загадочно мрет единственный брат. Диана в записке уточнила, какой диагноз исходил из анализа, и Лида честно ответила, что сепсис. Диана страшно удивилась и принялась слоняться по квартире. Лиде стало жарко, она разделась до футболки, и пошла на кухню выпить воды. Диане, тоже, как выяснилось, захотелось освежиться. Молча посидели, выпили по металлической кружке каждая, и разошлись.

Лида легла на кровать и завела руки за голову. Из этой самой головы не лез разговор с Катей.

– Стас умер, – громко сказала Лида, едва войдя на чердак. Катя повернулась набок.

– Поздравляю. А Игорь еще жив.

– Спасибо. Нас больше никто не продаст, – прошептала она. Катя улыбнулась.

– Не продаст.

– Мне совсем его не жаль. Это как-то неправильно, но все же. Кстати, он умер через час после моего отъезда.

– Совесть? Заткни ее обратно, – посоветовала Катя. – У тебя воспитание далеко ушло от стандартного, не пытайся вести себя как все. Не прикидывайся хотя бы здесь.

Лида села на какую-то коробку. Она была обескуражена, как все быстро произошло. Был брат – и нет.

– Мир ничего не потерял, и ты тоже, – спокойно сказала Катя, садясь рядом. – У него кроме почек ничего хорошего не было.

– Сердце и роговица, – автоматически поддакнула Лида.

Какое-то время они сидели молча на огромной перевернутой коробке. Катя таращилась на Лиду, а та смотрела в стену. Это было не самое плодотворное занятие, но очень напряженное.

– Пиджак будешь носить? – встрепенулась Катя.

– Да, – без колебаний ответила Лида. – Может быть, куплю еще один.

Сегодня все снова изменилось вроде как к лучшему. Второй раз в жизни. Непривычно до мурашек по коже. А сколько шмотья можно будет выбросить, сколько места освободится дома.

* * *

После похорон Стаса, на которых родители не рыдали, но заламывали руки ради немногочисленных свидетелей, а сестры из вежливости пошмыгали носами, поредевшее семейство вернулось домой в полном молчании. Все будто уподобились Диане в плане акустики. Кто сидел на кровати, кто смотрел в окно, кто читал медицинский справочник, а потом ушел в Тайный Дом. Диана написала записку, что сходит ненадолго заполнить документацию по практике в больницу, хотя всем было глубоко все равно, куда она намылилась. Бабушка бы проконтролировала куда тщательнее. Эльвира не стала этого делать, потому что полезла разбирать барахло сына. Аркадий предпочел не бередить душу и просто лежал на кровати.