Ирина Градова - Вольер

Признать виновной, так… спасибо, ваша честь! Дарья Васильевна, дорогая, у вас есть фанат, и он невероятно рад приговору! Какие еще смягчающие обстоятельства?! За что?! Возраст, обстановка в семье, психологическая травма от смерти бабушки Веры Смолиной. Почему Архипова так странно дернула головой при упоминании бабушки? Неужели они были знакомы? Люди обычно не дергаются до такой степени, что с носа почти слетают очки. Что-то здесь не то. Судье около пятидесяти пяти лет, возможно, меньше, значит, она могла учиться у Зла в школе, немудрено, что она так дергается при ее упоминании. Странно, что не заикается, возможно, для этого пришлось лечиться. Десять процентов тех, кто сталкивался с Верой Смолиной, начинали заикаться, пятнадцать страдали от панических атак, двенадцать получали энурез, остальные начинали спиваться через месяц, прикинула про себя Лида, пока слушала скучную часть приговора. Вот откуда в Комаровске столько алкоголиков…

…с отбыванием наказания в специальном интернате закрытого типа сроком на три года, срок заключения под стражу исчислять с момента помещения в СИЗО. Можно подать апелляцию в течение десяти суток. Суть ясна.

– Спасибо, ваша честь! Вы мне жизнь спасли! – широко улыбнулась Лида. Архипова странно на нее взглянула поверх бликующих очков. Длинное лицо на мгновение вытянулось еще сильнее.

Свободные Смолины страшно разъярились, судя по их лицам. Даже у Эльвиры мимика появилась, это надо записать в какую-нибудь всемирную летопись. А у Дианы подбородок задергался, тоже событие, как ни крути. Архипова медленно собирала со стола какие-то ручки и бумаги, потом долго искала футляр для очков. Улучив момент, она еле заметно подмигнула подсудимой. И быстро ушла, оставив ее наедине с приставами и в сильнейшем удивлении. Лида не знала, что много лет назад Георгий Прозоров, дядя будущей судьи Дарьи Архиповой, был прокурором на процессе Петра Смолина и, будучи еще неопытным прокурором, впал в полный шок. Разумеется, всю историю он рассказал родственникам, и Даше, тогда еще школьнице, больше всего запомнилась финальная фраза малолетнего убийцы Смолина в адрес судьи: «Спасибо, вы спасаете мне жизнь». Спустя много лет история повторилась. Интересно, повторится ли она в третий раз? Со стороны судьи больше не было родственников-юристов, оба ее сына освоили совершенно иные профессии. Но у Смолиных есть еще дети…

Не повторится, сказала бы Диана, умей она читать мысли судьи. Никто из Смолиных не продолжит свой род. Со Стасом она уже неплохо поработала.

* * *

Не каждый день судят подругу, поэтому это было весомым поводом прогулять школу. Четверг был самым загруженным днем, еще и литература и история подряд. Можно разок не прийти. Из-за брата Катя не стала бы прогуливать. Она узнала приговор, стоя у того выхода, откуда должны были увозить Лиду. Собственно, от самой Лиды она его и узнала. Два часа на морозе – и цель достигнута. Лида в наручниках в сопровождении конвоиров вышла на крыльцо. Вели ее как пленного печенега.

– Специальный интернат на три года с момента посадки в СИЗО! Выручка твоя! – крикнула она Кате. Приставы напряглись, но не стали препятствовать. Возможно, тоже были знакомы с бабушкой.

– Приходи на наше место, когда выйдешь! Пиши мне из интерната!

Ну вот, половина мозга их компании осуждена и едет отбывать наказание. Что же делать второй половине мозга?

Лида забралась в автозак. Двое конвойных вошли следом, и дверь закрылась. Через несколько дней она проверит существование географии. Жаль, что не дали с собой забрать медицинский справочник. Ладно, лучшие пассажи о гнойном медиастините она и так наизусть выучила.

Катя подумала, что они теперь не просто подруги, а соучастники. Лида рассказала ей остальное, в чем Катя не поучаствовала. Она все знала, изначально пыталась отговорить ее сознаваться, но все перевесил аргумент личной безопасности. В тюрьме или этом странном интернате будет все равно безопаснее, чем дома. Поэтому Катя сделала вид, что ни при чем и вообще понятия не имеет, как берут кровь из вены, оставив все на откуп самой подруге. Соучастие в чем-то плохом весьма укрепляет человеческие отношения. Чем серьезнее нарушенная статья уголовного кодекса, тем крепче дружба и понимание.

* * *

Диана приехала в домик Николая Смолина и тщательно заперла дверь. Затем машинально подперла ее старым тяжелым креслом. Так ей было спокойнее. Издержки воспитания, искалеченная психика, да, приходится признать это, имели большое влияние.

В выстуженном неотапливаемом помещении она только расстегивала пальто. Диана закинула ногу на ногу и откинулась на спинку кресла. Пора перебрать мысленно все произошедшее и насладиться хорошей работой. Провернуть такую комбинацию, это вам не укольчики в венку ставить.

Как удачно все получилось. Никто не понял, что бабку убила именно она, тем более, не догадались, чем конкретно. Не поняли и того, зачем конкретно она приводила Микулина домой. Зато втихаря свалили на него мелкие пакости, отец также заподозрил в наркоторговле, и запретили с ним видеться в дальнейшем, как она и рассчитывала. А вот «Атропин» сработал не до конца. Собственно, не «Атропин» это был, пригодилась выброшенная в больнице пустая пачка, а флакончики и этикетки от чего попало – дело наживное. Ну и постараться, чтобы шкаф рухнул прямиком на Аркадия, тоже дело, в общем-то наживное. Предполагалось, что отец с наркотой попадет в историю, но он оказался везучим. Пригодился также Лидкин лист с вычислениями влюбленности, отец должен был задуматься, и это также сыграло роль в его вере в виновность Лидки. Но лучше бы отец попался на попытке сбыта… Впрочем, неважно. Его черед еще не наступил. Со Стасом получилось забавно: Лидка услужила лучше некуда. Только он попал в больницу со сложным коктейлем из тяжелых металлов в организме, как она проявила самодеятельность, подменив пробирку с кровью. Одного только диагноза лаборатории хватило для догадки. Какой, к чертям, сепсис, когда она устроила ему отравление! Лидка в итоге созналась в суде, что просто сунула в пробирку чуть-чуть снега, вот и сепсис получился. Микробов в том снеге как песка в Атакаме. Но Диана все поняла уже в первый вечер: синяк от укола на локтевом сгибе (ох и зря она дома надела футболку!) был более чем заметен, вот что бывает, когда кровь берет непрофессионал. Ну а потом накропать левой рукой записочку от имени Стаса было несложно. Конечно, этой очковой кобре Архиповой ничего не оставалось, кроме как вынести приговор, довольно мягкий на взгляд Дианы. Тяжелые металлы теперь ее профиль. Пройдет несколько лет, все уляжется, Лидка выйдет из этого интерната, и где-нибудь невзначай помрет, уж Диана постарается, да и отец что-то задержался на этом свете, не дай бог еще потомков наплодит, не отследишь потом. Тогда больше никто из Смолиных не разнесет свои гены по миру. Человечество должно Диане спасибо сказать, причем несколько раз подряд и с чувством.