Ирина Градова - Вольер

Осмотр занял не больше пары минут, ничего определенного не смог сказать ни фельдшер лет тридцати, ни даже седой врач южной национальности, явно опытный и привыкший ко всему на свете.

– Похоже на отравление, но чем, пока неясно. Забираем в больницу. Вещи соберете потом. Олег, полотнище сюда.

Аркадий едва успел написать краткую записку для домочадцев, как врач скомандовал выносить Стаса. Сын оказался неожиданно тяжелым, хорошо, что хоть водитель помогал его нести.

* * *

Диана пришла минут через пятнадцать после отъезда «Скорой», прочитала оставленную отцом записку и хмыкнула. Даже такие, как Стас могут болеть. Кто бы мог подумать, а ведь она подспудно не особо в это верила. Ну и ладно. Заболел и заболел, бывает и хуже, вон у нее какой аппендицит был, ничего, выжила, несмотря на «заботы» домашних. Диана взялась за уборку. Кое-что сразу выбросила, над чем-то поразмыслила и тоже выбросила, а потом засела за домашнее задание. Отблеск валявшегося рубля на столе ей дал знать, что все будет хорошо.

Лида явилась следующей, прочитала протянутую сестрой записку и пошла на кухню. Посиделки на чердаке удались, Катя обещала поразмыслить над тем, как правильно использовать возраст согласия, и Лида была в общем-то довольна жизнью, насколько это возможно. Также она предполагала сразу забрать несколько штук печенья для нее на завтра, кто знает, сколько ей придется ошиваться на чердаке. Едва она успела украсть гуманитарную помощь, как пришла Эльвира.

– Стаса забрали в больницу, – сообщила Лида и отдала матери записку.

– Я поеду туда, – заявила Эльвира. – Готовить не буду, сами придумайте, что поесть.

Сестры остались вдвоем, обе сильно удивленные столь серьезным нарушением традиций. Ужин всегда был обязанностью Эльвиры, даже когда у нее был вывих руки от драки со Злом, она и то готовила. Мать ушла без единого слова и не особо торопясь. Возможно, сын ее изрядно достал в последнее время, поэтому она решила соблюсти формальность и приехать к нему, но не особенно спешила. Может, по пути завернет куда, осмотреть какой-нибудь квартал Комаровска.

– Слушай, может тоже туда съездить, мало ли что с ним приключилось? – спросила Лида. – Я, наверно, съезжу. Уж больно интересно, как он добился всех этих эффектов из записки.

Диана улыбнулась. Эффекты, хорошо сказано.

* * *

Стаса сразу определили в реанимацию, но сколько бы Аркадий не допытывался, что с ним произошло, никто не мог дать внятного ответа. Спрашивали о режиме питания, брали какие-то мазки, втыкали катетер, еще раз спрашивали о режиме питания, затем о контактах, друзьях и знакомых. Вдруг кто-то болел чем-то необычным. Нет, ничего такого Аркадий не знал. Разумеется, не знал, Стас ведь ничего не рассказывал о своей жизни.

Очень скоро приехали Эльвира с Лидой. Эльвира была уставшей после работы и выглядела умеренно обеспокоенной, а вот дочь была явно заинтересована в происходящем. Еще бы, какая близость к медицине, мечта прямо. Это, конечно, не желтая лихорадка, но тоже сойдет. Аркадий кратко изложил ситуацию, и жена заволновалась чуть сильнее, это было ясно по ее более быстрым движениям. А вот мимика так и не появилась. Лиду заинтересовали два сталинских вентилятора, стоявших в коридоре явно на выброс. Да уж, домашние хрущевские шкафчики и коврики меркнут перед больничными сталинскими вентиляторами.

– Вы родители Святослава Смолина? – спросила высокая медсестра лет пятидесяти.

– Да, – хором ответили они.

– Мы взяли анализ крови, но материалы из больницы уже увезли в центральную лабораторию. Нужно взять эти две пробирки и отвезти вместе с направлением в центральную, чтобы они через пару часов уже дали заключение. У нас нет своей лаборатории.

– Как нет? – удивилась Лида.

– Ремонт, потому что трубы лопнули.

– Конечно, – согласился Аркадий. – Лида, справишься?

– Не вопрос, давайте.

– Доставить нужно за два часа, пока кровь отвечает требованиям, – сказала медсестра. – Ну и вообще как можно быстрее.

– Конечно, конечно, – засуетилась Лидка.

Медсестра передала ей две пробирки с венозной темной кровью и несколько бумажек разного формата, на одной из которых был написан адрес лаборатории. Затем она ушла, а Лида, упаковывая все в сумку, спросила:

– Почему она назвала Стаса Святославом?

– Потому что его так зовут, – ответила Эльвира. – А ты не знала?

– Всегда думала, что он Станислав… Все, ушла.

Ну ничего себе открытие на ровном месте. Может, ее саму тоже как-то иначе зовут, Миранда, например, или Трендафилка? Надо же, Святослав, придумали же имечко, еще бы Слободаном назвали… Она не знала, что Лидой ее назвали в честь Лидокаина, потому что за неделю до ее рождения у отца сильно заболел зуб, который вырвали под обезболиванием. Он был так благодарен и впечатлен, что испросил разрешения назвать лишнюю дочь Лидой, не раскрывая истинных причин. Зло согласилось, имя ей понравилось. Эльвире было все равно.

Ладно, сейчас нужно выбросить из головы Трендафилок и Слободанов и ехать как можно быстрее. Уже через пятнадцать минут запыхавшаяся Лида появилась в Тайном доме. Катя удивленно взглянула и даже встала с четырех стульев, на которых дремала, укрывшись курткой:

– Что случилось?

– Твой брат кололся? Ты это видела? Прекрасно. Тогда помоги мне.

Катя кивнула и сбросила куртку на стулья.

– Что нужно сделать?

* * *

Диане не хотелось ходить по больницам, их ей и на практике от училища хватало. Со Стасом сейчас и без нее достаточно народа, с ее присутствия толку не будет. Поэтому она с чистой совестью принялась шататься по квартире, развязав шарфик. Он повис у нее на шее и приятно скользил при движении. Звонить Микулину ей не хотелось, равно как и с кем-то общаться сейчас, и она продолжила шататься, на этот раз надев свое длинное черное пальто. Развязанный шарфик, расстегнутое пальто, тепло, комфорт, никого нет. Чего еще надо для бытового удовольствия? Она даже улыбнулась. Какая ересь в хрычовнике.

Может, открыть окно? Эта мысль была дико крамольной. Но кто это заметит, если она приведет все в стандартный вид к приходу остальных? Всегда можно сослаться на то, что она просто убрала паутину с подоконника в рамках уборки, а также сгребла и выкинула полведра дохлых мух, но ни в коем случае ничего не открывала. Подумано – сделано. Свежий воздух не хотел заходить в жилище Смолиных, оно и понятно, сквозняка же не было, но потом все же Диана ощутила дуновение ветра. Кончики шарфика приподнялись. Она улыбнулась, и хорошо, что этой улыбки никто не видел. Подумаешь, брат лежит полумертвый в реанимации, да какой он ей брат, если вдуматься? Что делает семью настоящей семьей? Явно не взаимная ненависть и то, что все друг другу страшно надоели за долгие годы. Поэтому Диана не считала никого из компаньонов по хрычовнику родственниками. Ариадна так вообще плевать хотела на все на свете. А действительно, на чем базируются родственные отношения? Вот дружба понятна – у людей есть общие интересы и иногда цели. Это их и сближает. Любовь в целом тоже понятна – физиология берет свое. А что такое родственные отношения и их база? Генотип? Группа крови? Схожесть подбородков? Кончики ушей? Аллергия на орехи? На чем базируются эти проклятые родственные связи?!