Анна Акимова - Львиное сердце

От хмурого утра не осталось и следа. Ничего не напоминало и о прошедшем дожде – лужи высохли, теплый ветер унес влагу с травы и листвы. Летний день снова сиял всеми своими красками, и Инге казалось, что она наконец-то выбралась из темной клетки к свободе и свету…

– Бобу я позвонил, – объяснил Баженов. – Когда ты мне сказала, что убила Торопцева, я ничего не понял, но почуял – с тобой беда. Ну и понесся к тебе, а по дороге звякнул Бобу, он мог пригодиться… Я уже к тому времени по городу ехал, подхватил его на перекрестке… Знаешь, он так за тебя испугался… Я ожидал, что он, как только влезет в машину, сразу начнет все под свой контроль брать, командовать, жизни учить, а он сидел и молчал, и морда у него была… Не берусь описать…

– А где его собственная машина? – спросила Инга.

– Он ее в сервис сдал, временно безлошадный, катается на общественном транспорте и такси…

Они, собственно, ждали Боба. Минут двадцать назад он позвонил, и они договорились встретиться здесь, на Белом озере. Привычное им кафе на Театральной было теперь местом печальным, навсегда связанным с Наташкой Земляникиной, и никого не тянуло туда…

До этого Инга с Баженовым несколько часов колесили по городу на машине профессора Одинцова – пока дед отдыхал в санатории, Баженов ею пользовался.

Инга непрерывно говорила. Ей нужно было излить душу, освободиться от той тяжести, которая столько времени пригибала ее к земле и не давала свободно дышать. Она то возбужденно захлебывалась словами, то надолго замолкала, то принималась плакать. Баженов не мешал ей, только сочувственно мычал. Лишь иногда он притормаживал, притыкал машину к обочине где-нибудь в тихом месте и задавал вопросы. Потом опять трогался с места и ехал дальше.

Наконец Инга смолкла на полуслове. Баженов покосился на нее и увидел, что она спит, неловко свесив голову набок. Он поехал тише, выбирая улицы поспокойнее и дорогу поровнее…

Через полчаса она проснулась, протерла глаза и смущенно взглянула на него. Баженов подмигнул ей и широко улыбнулся:

– Кофейку?

Тут-то и позвонил Боб. Сказал, что допрос Торопцева на сегодня закончен, есть масса интересного и надо поговорить. Они быстро договорились о встрече. И вот теперь Инга и Баженов сидели за столиком и пили кофе, нетерпеливо поглядывая в ту сторону, откуда должен был появиться Боб. Серьезных тем они не касались, так, сплетничали… Баженов рассказывал, что Лютик, «девушка Бонда», сейчас в отпуске и уехала навестить мать, а Боб скучает и от этого стал еще вреднее, чем обычно. Инга с удивлением подумала, что Баженов теперь знает о Бобе больше, чем она сама…

– Вы что, подружились с Бобом? – недоверчиво спросила она.

– Как тебе сказать… Сначала я думал, что буду обегать твоего друга детства по широкой дуге, – признался Баженов. – Но потом я к нему попривык. Если не обращать внимания на его… э‐э‐э… специфику, то можно терпеть. Ну а потом я понял, что он нормальный мужик, в беде не бросит, лишнего не спросит… И знаешь, иногда даже как-то не хватает его…

– Утешься, – засмеялась Инга. – Вон он идет!

Баженов оглянулся. Широким деловым шагом к ним приближался Боб Нечитайло, разгоряченный и встрепанный, очевидно, после поездки в общественном транспорте. Подойдя, он упал на стул и стал шумно отдуваться и обмахиваться переплетенным в твердую обложку меню, схваченным со стола.

– Сейчас подохну от голода, – заявил Боб. – Тут чем-нибудь кормят или только эту бурду дают? – И он презрительно кивнул на их чашки с кофе.

– Пойду закажу пирожки, – подхватился Баженов. – Здесь их здорово пекут!

– Давай-давай, – одобрил его Боб. – Тряхни там личным обаянием, пусть горяченьких дадут!

Проводив глазами Баженова, он уставился на Ингу.

– Ты как?

– Нормально, – ответила она.

Боб швырнул на стол меню и мрачно заявил:

– Чуть не поседел из-за тебя сегодня!

– Ты что, испугался за меня? – удивилась Инга. – Так я тебе и поверила!

– Я за себя испугался, – так же мрачно ответил Боб. – Если бы с тобой что случилось, Аля и Ангелиша съели бы меня живьем!

– Ну, не преувеличивай, – возразила Инга. – Ангелиша-то всегда на твоей стороне. Тот, кто попробует тебя съесть, живым от нее не уйдет!

– Материнский инстинкт, – потеплевшим голосом пробормотал Боб. – Ладно. Все хорошо, что хорошо кончается… А вот если бы ты не связалась с тем вон красавчиком, – он кивнул на Баженова, который, опершись локтями о стойку, болтал с официантками и явно злоупотреблял личным обаянием, – и не потащилась с ним в этот «Сосновый рай», то вообще просвистела бы мимо всех этих страстей-напастей!

– Боб, прекрати!.. – предостерегающе воскликнула Инга и прямо взглянула в круглые вредные глаза своего друга детства.

– Ладно-ладно! – Боб поднял руки. – Понял, не дурак.

– Ты прекрасно понимаешь, что это Леша попал в историю случайно, только потому, что оказался тогда рядом со мной. Совершенно случайно!

– Случайно, – заворчал Боб. – У него все случайно! Никакой системы, никакой методы, сплошные эмоции. Как его только в науке терпят? Видно, такая у нас наука…

– Боб!..

– Ладно… Я уже смирился с его присутствием в твоей жизни… Привык к нему даже… Вот веришь, даже не хватает мне чего-то, когда его нет, скучаю, что ли?..

Инга с трудом проглотила смешок и закашлялась.

– Не скучай, – сказала она. – Вон он идет, и не один, а с пирожками!

К столику подходил широко улыбающийся Баженов с большим блюдом горячих пирожков. Следом такая же веселая девушка в переднике тащила поднос с чашками кофе.

– Гусь, вот здесь с малиной, – Баженов подвинул пирожки поближе к Инге. – Твои любимые. А тут – с мясом и с капустой…

– Чего это ее любимые? – заворчал Боб. – Я тоже с малиной люблю.

Тем не менее он схватил сразу два пирожка с мясом, сложил их вместе и откусил почти половину. Инга и Баженов терпеливо ждали, пока он насытится. Но Боб остановился, лишь умяв половину пирожков и выпив две чашки кофе – свою и Ингину. После этого он отвалился от стола и сыто похлопал себя по животу.

– Все, полный боекомплект! Можно жить дальше…

– Ты, может, уже что-нибудь расскажешь? – осторожно намекнула Инга.

Боб еще немного насладился их нетерпением и заговорил:

– Там много чего, одним допросом не обойдется. Крупную рыбу ты, Инга, пригвоздила… хе-хе… к позорному столу…

– Боб, прекрати, – взмолилась Инга. – Я еле отошла от этого, не напоминай!

Баженов накрыл ее руку своей и тихонько сжал. Боб покосился и отвел глаза…

– Ладно… Ну, словом, Веронику, Ингину мать, Торопцев действительно убил по ошибке, приняв ее за Алю. Он шел убивать Ингу. Вероника очень тосковала по дочке, хотела забрать ее в свою новую семью, а Торопцев этого категорически не желал. Но прямо отказать Веронике не решился – боялся, что она уйдет от него, вернется к Косте. А это было бы для него невыносимым унижением… Вот так, второй раз в жизни на его пути встал ребенок, который ему мешал, и он не стал колебаться…