Джессика Гудман - Они хотят быть как мы [litres]

– Но ты сделал это, – хнычу я. – Ты сделал это.

– Я не хотел, – повторяет Адам. Ком встает у меня в горле, хотя запястья немеют. « Продолжай говорить , – умоляю я. – Продолжай. Скажи это. Скажи».

– Чего ты не хотел? – кричу я, и крошечные капли слюны падают на самый кончик его носа. Мое сердце надрывается от боли. Мне хочется блевать.

– В этом нет моей вины. – Он вдавливает мои запястья глубже в песок, упираясь коленями мне под мышки. Я парализована. Впервые за всю ночь до меня доходит, что если Адам убил один раз, он может сделать это снова. И я стану просто еще одной мертвой девушкой на Золотом берегу. Но здесь и сейчас, пока я жива, мне необходимо знать больше. Мне нужно знать все. Слезы катятся по моим щекам, и я нахожу глаза Адама. Они – как тот океан, что ревет позади меня. Дикие и безжалостные.

– Расскажи мне, что произошло, – говорю я сквозь зубы. – Я заслуживаю правды.

Адам шумно выдыхает, и на какое-то мгновение мне кажется, что я вижу проблески моего Адама. Парня, который заставлял меня слушать Fugazi [72]и закармливал хэшбраунами и жидкими яйцами у Дианы. Мальчишку, который робко посылал мне пьесу за пьесой, просто надеясь, что они достаточно хороши. Мальчишку в пластиковых очках, с ямочкой на щеке. Мальчишку, чье будущее я связывала со своим. Мальчишку, который действительно спас меня.

Но все это было ложью, рассчитанной на то, чтобы завоевать мое доверие. Моего Адама заменил монстр, которого я проглядела.

– Мы тусовались все лето, – тихо произносит Адам, хотя его пальцы все еще сжимают мои запястья. – Когда Грэма и Рейчел не было в городе. Вместе читали пьесы, пили лимонад у ее бассейна. У нас была… духовная связь.

Мое сердце разрывается. А я-то думала, что душой он со мной. Думала, что я для него особенная.

– Но мы не относились к этому всерьез, – говорит он. – Пока не случился весенний мюзикл. Помнишь? «Богема». – Лицо Адама кривится в странной улыбке, и мне интересно, видит ли он Шайлу, порхающую и поющую, блистающую на сцене, неузнаваемую под слоем грима. – Кейт попросил меня поработать над сценарием, так что я часто там появлялся. Шайла была… сногсшибательна, – шепчет он. – После этого стало проще, можно было пробраться после репетиций на парковку за театром, где я ставил машину, и быть вместе. Мы просто… подходили друг другу.

Его хватка все еще крепка, но колени уже не так давят. Он хочет выговориться. Я это чувствую.

– Но потом я подарил ей те серьги, такие же, как у Кары, предел ее мечтаний. Шайла сказала мне, что это слишком. – В его глазах снова вспыхивает гнев. – И что она больше не может обманывать Грэма. Не может так поступать с Рейчел. Она сказала мне, что я того не ст о ю. Что она не хочет причинить тебе, своей лучшей подруге, еще больше боли. Сказала, что ты влюблена в меня, как будто я и без того не знал. – Его губы складываются в грустную гримасу, словно я какая-то маленькая недотепа, нуждающаяся в его жалости. – Чувство вины угнетало ее, и мы должны были расстаться.

Мне хочется плюнуть ему в лицо и разорвать кожу зубами. Я хочу показать ему, на что способна теперь влюбленная маленькая недотепа. Но я закусываю губу и жду продолжения. Мне нужно, чтобы он продолжил. Я готовлю себя к тому, что последует дальше.

– Я сказал ей, что она совершает ошибку, но она стояла на своем. Я все еще был чертовски зол на посвящении. Когда пришло время распределять задания, я выбрал для нее океанский утес. Но я вовсе не собирался заставлять ее прыгнуть по-настоящему . Я просто думал, что мы могли бы немного побыть наедине и помириться. Но когда мы туда пришли… – Он замолкает и втягивает воздух сквозь зубы. – Она отвергла меня. Опять.

Адам смотрит мне прямо в глаза.

– Знаешь, что она сделала? Она меня высмеяла. Я попытался поцеловать ее в последний раз, и она рассмеялась. – Адам фыркает. – Этим своим дурацким смехом, таким глубоким и хриплым, как будто я идиот какой-то, пытаюсь что-то вымолить. Тогда я предложил ей просто прыгнуть, чтобы мы могли покончить с этим и вернуться к группе. Она отказалась. Сказала, что у нее хватит мозгов не совершать таких глупостей. Что она лучше умрет и что все это того не ст о ит.

Адам качает головой.

– Но мне нужно было, чтобы она это сделала. Мне хотелось увидеть страх в ее глазах. Я сказал, что мы не можем уйти, пока она не выполнит задание, и тогда она пошла прочь. «Ты мне не босс, чтобы приказывать». Она вела себя как капризный ребенок. И тут я схватил ее за руку и… потянул обратно.

Слезы текут по моему лицу. Я как будто вижу все это наяву.

– Должно быть, я сделал это слишком резко. Она споткнулась о какие-то коряги, выброшенные на берег, и чертовски разозлилась. Оттолкнула меня. Я толкнул ее в ответ, прямо на камни, и услышал жуткий треск, когда она ударилась головой. Что-то внутри меня… оборвалось. Следующее, что я помню, это то, что она лежала на песке возле лужи морской воды. Повсюду было так много крови. Я запаниковал. Бросился бежать. Вскоре я наткнулся на Грэма, он бродил по берегу, полностью в отключке, как пьяный младенец. Видимо, он порезался о какое-то стекло в доме, потому что был весь в крови. Для меня это был самый легкий выход. Я показал ему в сторону утеса и велел найти Шайлу. А сам вернулся в дом и пошел искать Джейка. Ну а потом… ты знаешь. – Его взгляд смягчается. – Я сказал всем, что Шай пошла принять душ, но когда они с Грэмом не вернулись, Рейчел и Тина заволновались. Поэтому я позвонил в полицию и сказал, что видел Грэма, всего в крови, у обрыва, вместе с Шайлой. Вот и все. Его арестовали на месте. И когда он признался, никто даже не усомнился в этом.

Теперь он расслаблен, успокоенный собственным признанием. Как будто даже испытывает облегчение.

– Так вот оно что, – говорю я, стараясь унять дрожь в голосе.

– Вот именно. Мне пришлось жить с этим целых три года, – произносит он так, словно и сам не может поверить, что на самом деле совершил нечто настолько гнусное, и будто бы я должна пожалеть его за то, что ему приходится тащить на себе такую тяжесть. Я внутренне корчусь от боли.

– Ты гребаный кусок дерьма, – говорю я. К моей ярости примешивается пустота прощения. Шайла страдала. Она хотела прекратить все это. Жаль, что я не могу сейчас обнять ее и утешить.

Я открываю было рот, но, прежде чем успеваю что-то сказать, глаза Адама скользят поверх меня, и у него отвисает челюсть. Она здесь. Пора.

– Ты так устал от непосильной ноши, – говорит Рейчел. Я делаю глубокий вдох, наполняя легкие под завязку. Мои мышцы напряжены в ожидании, что Адам дрогнет и наконец отпустит меня.

Но то, что происходит дальше, застает меня врасплох. Он отпускает меня и одним быстрым движением вскакивает на ноги, обрушивая на Рейчел удар такой силы, что я вздрагиваю.