Мария Жукова-Гладкова - Титры пишутся на небесах

– Ты у нее деньги на квартиру просила?

– Ага, – кивнула Ольга.

– И рассчитывала, что она тебе их даст?

Я, конечно, не очень хорошо знаю Нину Эдуардовну, но успела понять, что любви к родственникам она не испытывает – в смысле к родственникам со стороны отца. Она явно любит своего мужа и детей, которых ей родила я. Но она не горит желанием помогать многочисленным отпрыскам Эдуарда Леонидовича и прочим типа троюродной сестры.

– Рассчитывала, – кивнула Ольга.

Мы втроем удивленно посмотрели на гостью.

– Я знаю, что ее папаша жив, – объявила нам Ольга.

«Эдик???» – напечатала на планшете Калерия Юрьевна и пораженно посмотрела на нашу гостью.

– Эдик, Эдик, – кивнула Ольга.

– Но ведь сама Нина Эдуардовна и Слава с Иваном получили наследство, – ошарашенно произнесла я.

– И что из того?

– Но наследство можно получить, только если человек, который его оставил…

– Вася, я тебя умоляю! – перебила Ольга. – По документам он мертв, а реально он жив.

– И где он? – спросила я.

Калерия Юрьевна смотрела вопросительно, ничего не печатала, и так было ясно, что она хочет сказать или спросить.

– Вот этого не знаю.

Я попросила Ольгу объяснить все подробно, а сама задумалась, не связано ли исчезновение беременной Ани и убийство ее мужа Константина с этой новостью. Но какое отношение они могли иметь к Эдуарду Леонидовичу Пивоварову? Насколько мне было известно, Константин не имел со Славиным отцом никаких дел и даже никогда не видел его живьем. И даже если его на экокурорте увидела Аня? Откуда она могла знать, что это Эдуард Пивоваров, который должен быть мертв? Где она его раньше могла видеть? Какое отношение она могла иметь к его делам? Вроде она была художником-оформителем. Какие нефтепродукты? Да и разница в возрасте у них какая! Аня же была младше даже Вовика, младшего сына Пивоварова.

Глеб Островский и Антоний Ростовцев к нему тоже не имели отношения. Антоний бы точно мне об этом сказал. Какие у них могли быть общие дела? Насколько я понимала, Эдуард Пивоваров занимался только нефтепродуктами, его дочь Нина, унаследовавшая бизнес, сферы деятельности расширила (и она сама изначально занималась не нефтепродуктами или не только ими), а Глеб и Антоний интересовались совершенно другими делами. Глеб мог нефтяникам собак продавать или их собак тренировать, нефтяники могли смотреть фильмы Антония, ходить на его спектакли. Все!

– Мой отец сидел в тюрьме вместо дяди Эдика, – сообщила Ольга.

Мы втроем раскрыли рты.

– Не сразу, – пояснила Ольга. – Сразу было не подменить. Менялись они уже в колонии, когда мой отец на длительное свидание поехал. Они внешне были похожи, разница в возрасте – два года. И что такое два года? Когда детям три и пять лет – это видно, а когда старики… Но главное – внешнее сходство. Моему отцу только пришлось парик на заказ сделать. Мой лысый был, а Эдуард Леонидович сохранил почти все волосы.

– Ты хочешь сказать, что после окончания свидания Эдуард Пивоваров спокойно покинул пределы колонии, а твой отец остался вместо него?

Ольга кивнула и заявила, что не они первые проделали такой трюк. Отправление в тюрьму в России «за того парня» – дело не новое. Кто-то сразу берет чужую вину на себя, кто-то меняется таким же образом, как отец Ольги с Эдуардом Леонидовичем. Конечно, все делается за деньги или какие-то услуги, а не просто так.

С семьей Ольги была договоренность о том, что им будет ежемесячно выплачиваться сумма на содержание родственников. Этакая компенсационная выплата. Ольга тогда развелась с мужем, ее мать начала болеть, оба сына учились в школе, отца фактически выгнали на пенсию. Он очень переживал из-за этого.

Я спросила, от кого исходила инициатива.

– От дяди Эдика, естественно. Нам бы это вообще не пришло в голову.

– Как он с вами связался? Ведь, насколько я понимаю, все разговоры из СИЗО и колонии прослушиваются, а корреспонденция прочитывается.

– Не все, – хмыкнула Ольга. – Наивная ты, Вася! В особенности теперь, с появлением мобильных телефонов. Говорят, что маленькие трубки – кнопочные – разрабатывались специально по заказу криминального мира. Правда, не нашего, а американского. И они же оплачивали разработки.

Во всех странах для перевозки контрабанды и доставки в тюрьмы запрещенных вещей активно используется прямая кишка. В крупных старых тюрьмах даже имеются музеи, регулярно пополняемые новыми экспонатами. И если в прошлом самыми популярными товарами, доставляемыми с помощью анальной транспортировки, были наркотики и табак, то в наше время это мобильные телефоны и смартфоны. Человек способен пронести по два-три за раз. Также популярны батарейки и сим-карты. Как удается проносить? В некоторых странах заключенные выходят за пределы тюрьмы на работу, конечно, не все, а только осужденные по нетяжелым статьям. Всем положены свидания с родственниками, адвокатами, иногда приходят журналисты. Да, возвращающегося в камеру заключенного должны проверять. Проверяют! И в смартфонах достаточно металла, чтобы звенели детекторы. Но иногда проверки бывают поверхностными, иногда проверяющим платят. Более того, в каждой тюрьме найдется заключенный с протезом тазобедренного сустава – или даже сядет для того, чтобы заработать. Например, по законам США человека нельзя просвечивать рентгеном без постановления суда или медицинского заключения о том, что пациенту именно сейчас такая процедура необходима. Такие «носильщики» зарабатывают гораздо больше начальника тюрьмы. Человек с протезом тазобедренного сустава может выйти из тюрьмы миллионером! И в «мирной жизни» он таких денег не смог бы заработать никогда.

Однако удержание в прямой кишке двух-трех телефонов – дело непростое. Нашлись ученые, которых заинтересовали такие «носильщики», конечно, с точки зрения физиологии. Они выяснили, что прилагать большие усилия приходится только в первые разы. Потом рефлекс дефекации отключается. Тело начинает понимать: не нужно делать то, что оно делало раньше, когда в прямой кишке скапливался «груз» и идет блокировка реакций. Результат – хронические запоры. И запоры у заключенных являются распространенной жалобой. Многие носят что-то в себе постоянно! Не только проносят на территорию тюрьмы, но и уже там прячут те же телефоны, наркотики и многое другое. А запоры – следствие подобной практики – не вылечат никакие лекарства, диета из продуктов, богатых полезными растительными волокнами и клетчаткой.

Тем, кто хранит что-то в прямой кишке постоянно, все равно приходится делать перерывы. Крайний предел для переносчика запрещенных предметов – 24 часа. Тренируй не тренируй свою прямую кишку – содержимое все равно будет проситься наружу, даже у человека с уже заработанными хроническими запорами. Причем чем больше заполнена прямая кишка, тем скорее возникает позыв к опорожнению. Мозг начнет упорно отдавать приказы: необходимо опорожнить прямую кишку, ищи туалет, срочно.