Алла Озорнина - В лабиринтах Бутинского дворца

Он снова вышел из кабинета и вернулся минут через десять крайне озабоченный.

— Ходил к главному оперу… Пришлось устроить маленькое совещание.

Я молчала. Было бы бестактным спрашивать у дяди Саши, чем оно закончилось. Однако он, видимо, решил удовлетворить мое молчаливое любопытство.

— Тебе нечего бояться. Женя. Можешь спокойно идти домой.

Я вопросительно взглянула на него. После короткой паузы он добавил:

— Понимаю, что я не имею права об этом говорить. Но ты, можно сказать, свой человек, и знаю, что ничего никому не разболтаешь. — Я кивнула. — Сегодня в пять мы их возьмем. Мохнатого и всех остальных. Прямо на месте стрелки. Так что, до свидания. Прости, но нам нужно подготовиться к операции.

С легким сердцем возвращалась я домой. Папа по праву может гордиться своими друзьями. Вот он приедет — а с Мохнатым уже будет покончено. Папа, конечно, может расстроиться, что это произошло без него. Ну, ничего. На его веку будет еще не один Мохнатый.

Размышляя таким образом, я не спеша дошла до дому. И тут мне пришла в голову замечательная идея…

Авангарду Семеновичу отдыхать было некогда. Казалось, все жители Ильинска только и делали, что обращались к нему за помощью. Вот и сейчас он бежал в пенсионный фонд, чтобы выхлопотать для тетки Марфы небольшую сумму денег. Подходя ко дворцу Бутиных, Авангард Семенович столкнулся с Катериной. И, конечно, не удивился, что незнакомая девочка попросила выслушать ее. Катерина сбивчиво рассказала ему то же самое, что с самого утра безуспешно пыталась поведать сотрудникам милиции.

— Записку, — коротко приказал Авангард Семенович, когда поток слов схлынул.

Он взял протянутый девочкой небольшой листок бумаги и изучал его так, будто там был написан длинный и сложный текст.

— К Михаилу Ивановичу! — распорядился пенсионер и быстро поковылял в отдел внутренних дел. «Ну, Мишка, — про себя возмущался он, — ну, погоди у меня! Пораспустил сотрудников — с человеком поговорить не могут! И что с ним случилось — не понимаю. Нормальный мужик был, подчиненных в кулаке держал…»

Однако Михаила Ивановича на месте не оказалось. Как выяснилось, он действительно уехал на областное совещание по проблеме внимательного отношения к заявлениям граждан. «Вот тебе и внимательное отношение к гражданам, — проворчал Авангард Семенович, выйдя от лейтенанта Пупокина. — А таких, как этот, гнать надо поганой метлой. Что же делать? Пожалуй, если уж милиция ни на что не реагирует, то придется прореагировать мне, персональному пенсионеру».

— Ты вот что, — обратился он к Катерине, которая смотрела на него во все глаза. — Ты иди-ка домой, а я что-нибудь придумаю. Возможно, мне удастся что-то узнать. А ты после линейки завтра ко мне подойдешь. Договорились?

Катерина кивнула.

— Ну вот и ладненько, — сказал Авангард Семенович и направился ко дворцу Бутиных. «Посмотрю-ка я, что там за чучело в кресле сидит, — подумал он. — И что за панно там висит».

— Да, фантазия у художника, видимо, хлестала через край, — проговорил он, увидев летящих на него львов.

Быстро уладив дела тетки Марфы, Авангард Семенович подошел к охраннику. Тот сделал вид, что спит, но от зоркого взгляда пенсионера не укрылось, как он приоткрыл правый глаз.

— Здравствуйте, — обратился к нему Авангард Семенович. — Ждете кого-нибудь?

Молчание.

— Простите, — Авангард Семенович потряс сидящего за плечо, — вы в какой кабинет?

Тот пожал плечами.

— В какой кабинет сидите, спрашиваю?

Охранник показал на уши.

— Ничего не слышите?

Охранник кивнул.

Авангард Семенович вышел из дворца. «Что-то здесь действительно нечисто, — подумал он. — Ох нечисто. Неспроста этот дядька здесь сидит да еще прикидывается глухонемым. За что-то он очень хорошо должен получить. Что же делать? Ладно, пойду перекушу, а там, может быть, соображу что-нибудь».

Продвигаясь по направлению к дому, Авангард Семенович заметил на одном из приусадебных участков до боли знакомую фигуру. Это был главный и единственный в Ильинске архивариус. «Странно, почему он здесь? Он же должен быть на Байкале. Пойду-ка узнаю, что случилось». Авангард Семенович открыл калитку.

— Привет, Вень, — обратился он к юркому, сухощавому, низкорослому старику, стоявшему к нему спиной.

— О, Ванька, привет! — буркнул старик, не глядя на него.

— Какими судьбами здесь? Ты же на Байкале.

— Байкал, Байкал, сдался всем этот Байкал.

— Ну, я думаю, там очень неплохо.

— В том-то все и дело. Там неплохо, а нечистая сила погнала меня сюда.

— Да что случилось-то?

— Даже не знаю, стоит ли говорить, — после продолжительной паузы ответил тот и снова замолк.

Авангарду Семеновичу были знакомы все выверты своего друга, который с раннего детства отличался необыкновенной вредностью. С годами его характер стал еще хуже: ко всем имеющимся недостаткам добавились сварливость и желание при малейшей возможности вызвать у окружающих жалость.

— Ну, не хочешь говорить, не надо, — рассердился Авангард Семенович, — а я пошел.

— Ладно, подожди. Так уж и быть, открою тебе один секрет.

Авангард Семенович остановился.

— А то, не ровен час, случится что-нибудь… — продолжал архивариус.

— Ты эти штучки, Венька, брось! — еще больше рассердился Авангард Семенович. — Случится, случится… С тобой всю жизнь что-то случается. Говори, что за секрет!

— Тс-с-с… — зашептал собеседник и знаком позвал его в дом.

Теперь стоило бы поподробнее рассказать об этих двух стариках. Родились они семьдесят с лишним лет назад и не только в один год, но и в один день. В то время было принято называть младенцев именами, так или иначе прославляющими революцию. Родители будущих друзей собирались дать тому ребенку, который окажется мальчиком, имя Пролетарий.

Увы, мальчиками оказались оба. Родители второго малыша, появившегося на два часа позже, решили, что два Пролетария на одной улице — слишком много, и назвали его Авангардом. А поскольку уменьшительных имен для Пролетария и Авангарда в природе не существует, то малышей стали кликать Ванька (Авангард) и Венька (Пролетарий). Не было дня, чтобы хотя бы раз Ванька и Венька не забежали друг к другу, не поссорились, не подрались и не помирились. И даже теперешний солидный возраст не мешал им время от времени устраивать потасовки.

Друзья вошли в дом.

— Ну давай скорей, — нетерпеливо сказал Авангард Семенович.

— Так вот… Правда, не знаю, стоит ли…

— Ну давай, не тяни…

— Нет, наверное, стоит, вдруг не сегодня-завтра умру, — опять пробурчал Пролетарий Иванович.