Николай Усков - Зимняя коллекция смерти

Кен ждал и слушал. Опричники исчезли за дверью предквартирного тамбура, через минуту щелкнул замок и скрипнула дверь, ведущая в квартиру. «В засаде решили караулить. Ну-ну». Алехин тихо, на цыпочках, спустился на один этаж, и тут сквозь сетку лифтовой шахты увидел поднимавшихся снизу бугаев в лягушачьей омоновской форме. Верзилы с короткими автоматами шли тихо, крадучись. До встречи с законом оставались считаные секунды. Алехин огляделся, осторожно нажал дверную ручку слева. К счастью, дверь, ведущая в приквартирный тамбур, оказалась не заперта. Он был в безопасности.

Кен кожей чувствовал, что омоновцы поравнялись с ним, задержал дыхание и даже зажмурился от страха. «Господи, что же они медлят», — взмолился главный редактор. Мгновение тянулось вечность. Наконец шаги возобновились и постепенно стали удаляться. Алехин выдохнул: «Решили подстраховаться, чтобы не совершать прежних ошибок. Технично работают». Он дождался, когда скрипнет дверь наверху, и осторожно вышел из своего убежища. «Здорово, что я в этих лохмотьях и с церковной копилкой. Не вдруг узнают». Алехин надвинул дурацкий петушок прямо на глаза и стал тихо спускаться. Он долго не решался открыть дверь на улицу, а потом понял, что вести себя надо уверенно. В конце концов, что тут такого. Из подъезда вышел нищий попрошайка. Грелся и водочкой спасался.

Кен мобилизовал весь свой актерский талант, нажал кнопку домофона, дверь пискнула, и он оказался на приступке под фонарем. Поежившись, главный редактор шмыгнул носом и смачно харкнул. Из-под шапки он сразу разглядел «девятку» с сидевшим там человеком, внимательно изучавшим его. «На шухере поставили», — констатировал Алехин и, ссутулившись, слегка согнув колени, поплелся к металлической конструкции театра напротив, изо-Сражая легкое опьянение и общий жизненный пофигизм, свойственный породе бомжей.

В этот момент в арку со стороны Руставели въехал знакомый «Опель Корса». За рулем была она. От радости Алехин перестал притворяться и бросился к машине. Испуганная Кристина резко затормозила. Фары осветили улыбающееся лицо Алехина, для верности он сорвал шапку и теперь был похож на своего тезку из «Берегись автомобиля», только вместо тюремного бобрика на голове была бинтовая повязка, а вместо «Люба, я вернулся» Алехин крикнул: «Они там, надо сваливать!»

Кристина обрадовалась, увидев любимого.

— Господи, я так волновалась. Где ты был? Что это за лохмотья? Что с головой? — глаза ее лучились страстью и заботой.

— Потом, потом, жми на газ, надо уезжать отсюда скорее!

Кристина сделала, как велел Кен. Она газанула и проехала под противоположной аркой, выходившей на Огородный проезд. Алехин увидел мужчину в «девятке». Тот увидел Алехина. Что-то сообщил по рации.

— Скорее, — крикнул Кен — они нас засекли!

Впрочем, он не заметил, что преследователей было двое. Прямо за «Опелем» следовала другая «девятка», тоже серая и тоже грязная. На Огородном было немного машин, поэтому хвост Алехин увидел сразу. Один шел прямо за ними, а другой перестроился в правый ряд и стремительно набирал скорость, надеясь подрезать их спереди.

— Что происходит!? — взмолилась Кристина, которую начинало покидать самообладание. Она глянула на Кена, который следил в боковое зеркало за нагонявшей их девяткой. Слепящая фарами машина напоминала волка, неумолимо преследующего добычу по ночной тропе.

Все произошло мгновенно. На перекрестке, где Огородный, изгибаясь, начинает подниматься к Шереметьевской, из промзоны медленно выезжала длинная фура. Она как раз вписала свою огромную голову в Огородный, туловищем перегородив полосу противоположного движения. Когда Кристина перевела глаза с торчавших из под бинтовой повязки волос Кена, слежавшихся и сальных, то увидела фуру в десяти метрах перед собой. Кристина ударила по тормозам, но было поздно. На скользкой дороге машину занесло, крутануло и швырнуло со всей силы в ложбинку между кабиной и фургоном. Раздался хлопок, скрежет железа, хруст лобового стекла. А потом наступила тишина.

Алехин сначала увидел белый потолок, потом услышал голос:

— Ну и заставили вы нас поволноваться, Иннокентий Александрович! Что же вы так убегаете?

— Вы кто? — Алехин глядел в лицо, которое нельзя было назвать ни красивым, ни отталкивающим. Нормальное такое лицо. Смотришь на него, и ничего в нем не притягивает, однако и не раздражает.

— Попытка номер два, — заулыбалось лицо. — Полковник ФСБ Севостьянов. В прошлый раз, как только я представился, вы так припустили, что я, право, растерялся.

— Что произошло? Где Кристина? — пролепетал Алехин.

— Вы попали в аварию. Ничего серьезного. Пара сломанных ребер, сотрясение да фингал под глазом. Вам снова повезло, как тогда на Щепах с отцом Николаем. Хороший он человек, редкий, — полковник улыбался и улыбался.

— Я хочу ее видеть, — тихо, но твердо сказал Алехин.

— Увидите свою Кристину, не вопрос, — Севостьянов говорил так, будто бы его просили о сущем пустяке. — Хоть вы тогда и ломанулись из своей квартиры — черт его знает почему, — вы нам очень помогли, — решил перейти к делу Севостьянов.

— Чем же?

— Тем, что не дали убийце забрать компьютер Филиппа из квартиры Сергея. Преступник пришел за ним, хладнокровно убил ни в чем не повинного мальчика, но вы спугнули злодея. Благодаря вам на распутывание этого сложнейшего дела у меня ушло всего тридцать минут, — Севостьянов посмотрел в глаза раненого и заволновался: — Да что с вами? Эй, Маслов, врача! — крикнул полковник в сторону входной двери в палату.

Алехин сморщился и прошептал:

— Да все о’кей. Дайте курить, умоляю!

— Сигару? — учтиво предложил человек с нормальным лицом.

— Нет. Пожалуйста, просто сигарету.

Когда Алехин жадно втянул вожделенный дым, Севостьянов продолжил:

— Это очень странное дело. Я до сих пор не могу до конца поверить в мотив преступника, тем не менее никаких сомнений у меня нет. Узнаете? — Севостьянов достал из кармана пакетик, в котором лежало что-то бронзовое и громоздкое. — Пакетик теперь ни к чему, мы уже все запротоколировали, — Алехин протянул руку, Севостьянов высыпал содержимое целлофана на ладонь главного редактора. Кен явно не ожидал, что предмет окажется таким тяжелым.

— Боже! Откуда у вас это?

— Лучше вы объясните, каким образом орудие убийства, описанное вами в книге про X век, оказалось в Москве XXI века. Причем бронзовый крест изготовлен из сплава, который наш эксперт из института археологии датировал IX–X веками. Этот металл Антон Липатов и называл «космическим». По-видимому, механизм выдвижения лезвия был не слишком разработан, в результате при первом применении частицы сплава попали на края раны. Преступнику надо было действовать стремительно, — тогда заминка едва не привела к краху. Поэтому после первого убийства он смазал механизм маслом. Больше сложностей не возникало.