Канаэ Минато - Виновен

Он бы с бо́льшим удовольствием ударил эту девочку, чем зачинщика…

– Фукасэ-сан, вы, наверное, думаете, что я ужасная?

– Что?..

Фукасэ невольно опустил руки, готовые подняться. Если он дотронется до лица, покрытого по́том, это будет означать утвердительный ответ на вопрос Аои.

Очень вовремя принесли заказ. Его блины были просто с маслом, у девушек – со взбитыми сливками, похожими на мягкое мороженое, и красной клубникой.

– Давайте есть! – бодро сказала Маю. Наверное, хотя она и привыкла к характеру Аои, все равно не ожидала, что та будет проявлять его по отношению к Фукасэ, которого видит в первый раз. – В свое время здешние оладьи были очень популярны и у местных. Но когда начался бум блинчиков, в меню оладьи поменялись на блины, и тут стало как-то по-другому… Ёсики наверняка тоже здесь ел.

В ответ на старания Маю сменить тему Фукасэ заметил, что блинчики выглядят очень вкусно, и начал их разрезать.

– Слова и действия совсем не обязательно должны сочетаться. Почти все осознают, что их собственные поступки оставляют желать лучшего. Но за счет этого и создается мир. К примеру, если указать человеку на нечто неправильное, что он сделал, не обратив на это особого внимания, человек может захотеть это исправить. Но если тебя тычут носом в то, что ты и сам осознаёшь, ты не захочешь это исправлять; тебе просто станет стыдно, и ты будешь лишь упрямиться и спорить…

Пока Фукасэ и Маю активно жевали блинчики, Аои вещала, даже не притронувшись к ножу. Да уж, вот ее слова и действия точно не сочетаются. Стараясь не встречаться с ней взглядом, Фукасэ выругался про себя и сосредоточился на блинах.

– Противоречие, правда? Но это не я придумала. Это сказал мне Хиросава.

Он положил нож и поднял голову.

– Ну наконец-то посмотрели мне в глаза… Можете продолжать есть, но послушайте, что я скажу о Хиросаве.

– Извиняюсь… – сказал Фукасэ так тихо, что засомневался, услышала ли она его. Затем повернулся к Аои и стал слушать.

В первый год старшей школы они с Хиросавой были в одном классе. Во втором семестре началась травля одного ученика. Этот мальчик, который в средней школе находился в тени, начал активно проявлять себя на спортивных соревнованиях и творческих конкурсах, и несколько одноклассников, которым это совсем не понравилось, стали его доставать. Аои была из другой средней школы, поэтому наблюдала за всем этим со стороны. Но однажды произошло недопустимое.

– Мальчики, которые до него докопались, до этого всегда запросто называли его по имени, а тут вдруг начали называть какой-то незнакомой фамилией. А потом извиняются, говорят, мол, ой, это же тебя в средней школе так звали, мы ошиблись, – и смеются…

То есть они всем дали понять, что родители мальчика развелись, и подшучивали над этим. Здесь уже не только Аои почувствовала раздражение, пусть никто и не выступал против. Но что вообще можно сказать в таком случае? «Замолчи»?

– И что вы сказали?

– Сказала, что если уж для них золотое время средней школы прошло, это не повод сейчас катить бочку на более успешных учеников.

Да, она выражалась без обиняков. За такое и получить можно…

– Ну и как, пронесло?

– Нет. Они пришли ко мне и со всей силы пнули стоящую передо мной парту. И это должно было быть еще только началом…

Аои очень испугалась. Угол парты въехал ей в бедро, стул с грохотом опрокинулся, а пенал и учебники, лежавшие в столе, рассыпались по полу…

– Никто не помог мне. Даже те, кого я считала друзьями. Даже тот самый мальчик, которого я защищала, просто стоял и наблюдал издали. Я не могла больше ничего сказать. Просто пыталась изо всех сил не заплакать. И тут пришел Хиросава…

Он не сказал им прекратить. И не встал на ее защиту. Просто поднял упавший стул, собрал разбросанные учебники и тетради. Тут хулиганы, пнувшие парту, прикусили языки и вышли из класса. С тех пор никто не трогал ни Аои, ни того мальчика.

В голове Фукасэ возник отчетливый образ Хиросавы, молча подбирающего учебники. Наверное, одна только его широкая спина уже обладала устрашающей силой. Но Фукасэ допускал, что Хиросава тогда выступил, не бравируя своей физической силой. В нем не было и капли желания судить, кто прав, а кто виноват. Он просто хотел уладить конфликт и прекратить издевательства. Если он может остановить что-то плохое, то без колебаний будет действовать. Он был такой…

Поэтому-то и выпил тогда пива.

Фукасэ был тронут до слез. А Аои тем временем продолжала говорить…

Она поблагодарила Хиросаву, и они стали переписываться. У Аои мысль и действие были неразрывны, и поэтому иногда ее раздражала переписка по телефону. Тогда она звонила ему. Слова Хиросавы, которые Аои только что пересказывала, она слышала по телефону.

Может, Аои – это и есть девушка Хиросавы? Это вполне могла быть она. Выяснив подлинные обстоятельства дела, она могла отправить им эти обвинения. И если Фукасэ сейчас не выкажет раскаяния, Аои может продолжить свои нападки. Тогда понятно, почему она так агрессивно ведет себя с самого начала их встречи…

– Ты встречалась с Ёсики, что ли? – спросила Маю, словно прочитав мысли Фукасэ. Оба внимательно посмотрели на Аои.

– Нет. – Та, с виду готовая прямо сейчас расплакаться, затрясла головой. – Хотя он мне нравился. Я хотела признаться ему в День святого Валентина, но не призналась.

Она не сказала «не смогла».

– Ты же все что угодно можешь сказать, почему постеснялась тогда?

Манерой разговаривать Маю очень похожа на хозяйку из «Кловер кофе». «Давай, спроси еще», – мысленно подбадривал ее Фукасэ.

– Так если б я ему открылась, он ответил бы мне: «Хорошо»…

Фукасэ не понял, что это значит. По лицу Аои блуждала печальная улыбка. Он молча ждал следующих слов.

– Сначала я думала, что мы с ним одного цвета. Не красного, конечно, – это цвет справедливости. Когда я вижу человека, то сравниваю его с каким-то цветом. Мы на ИЗО проходили двенадцатицветовой круг, и я всех распределяла по цветам: этот из той же гаммы, тот из противоположной, этот – дополнительный цвет… Иногда кажется, что и с не сочетающимися на первый взгляд цветами ты можешь как-то поладить… Извините, я странно говорю.

– Нет-нет. – Фукасэ тоже пытался однажды представить свою жизнь в цветах.

– Я все время думала об этом, начиная со средней школы, но не находила вокруг человека одного со мной цвета. А Хиросава выручил меня перед всеми и говорил так интересно о книгах и фильмах… Однажды я ела разноцветные шоколадные драже и подумала, что на вид мы разного цвета, а внутри – одного. Я думала, если подарю ему драже, он поймет, что я хочу сказать, и на День святого Валентина собиралась это сделать. Но чем внимательнее приглядывалась к Хиросаве, тем больше понимала: что-то не так. Я, наверное, сильно ошиблась. Маю, ты Хиросаву с каким цветом сравнила бы?