Людмила Мартова - Тайну прошепчет лавина

– Нашли время лизаться, – проворчал тем временем Эдик. – Или это «она его за муки полюбила, а он ее за состраданье к ним»?

– В сострадании вовсе нет ничего плохого, – сообщила Кайди. – Павел, если вы действительно не убивали Девятовых и старика, то есть ли у вас какие-то предположения, кто бы это мог сделать?

– Нет, – Павел развел руками, потому что действительно подозревал всех и никого. За исключением Триш, разумеется. – Я понимаю, что убийца – кто-то из нас, тем более практически у каждого в этой комнате была причина ненавидеть Девятова. Но чья причина в конечном счете перевесила, я не знаю.

– Минуточку, – Эдик, похоже, возмутился. – Я еще раз хочу отметить, что, в отличие от всех вас, до приезда сюда никогда не видел этого человека и ничего о нем не слышал. У меня не было ни малейшей причины желать ему смерти. Мы с Серегой просто поехали кататься на лыжах. Точнее, я думал, что «просто», а то, что выбранное им место не случайно, понял только сегодня. Так что вычеркните меня из ваших рассуждений, пожалуйста. Айгар – брат Девятова, Аркадий – его одноклассник, Карина – бывшая жена, Серега – человек, у которого Девятов отбил девушку, Павел – муж жертвы врачебной ошибки. Вы уж разберитесь между собой, ладно?

– Есть логика в этих словах, – Павел чуть усмехнулся. – И, исходя из этой логики, Триш тоже надо исключить из списка подозреваемых. Она тоже ехала сюда, понятия не имея о существовании в природе такого мерзостного явления, как Олег Девятов.

– А вы считаете, что убить из внезапной ненависти нельзя? Только из застарелой? – иронически спросил его продюсер.

– Но у меня не было причины ненавидеть Девятова, ни застарелой, ни внезапной, – сказала Патриция.

– Он хватал тебя за грудь, – выпалил вдруг Эдик. – Мы с Серегой в первое же утро вышли к завтраку и застали владельца турбазы, весьма недвусмысленно к тебе пристающим. Ты так же недвусмысленно давала ему понять, что тебе это не нравится, и я даже, помнится, вынужден был пригрозить, что сейчас дам ему в морду, после чего он все-таки слился.

– Эта скотина к тебе приставала? – воскликнул Павел. Застарелая ненависть к Девятову, улегшаяся было кольцами внутри при известии об его кончине, распустилась, опаляя грудную клетку жаром.

– Да, было такое, – признала Патриция с легкой гримаской омерзения на прекрасном личике, – Эдик, действительно за меня, как он выразился, «вписался», они немного словесно перемахнулись, после чего пришла Ирина, и конфликт был исчерпан.

– Ну, исчерпан он был не до конца, – хохотнул Сергей. – Эта мразь была верна себе, и, когда мы с Эдькой потом пошли на гору, то столкнулись у канатки с этим гиббоном, который пару раз проехался по Эдькиной способности одержать над ним верх. Но тут я угрожающе сказал, что он даже не представляет, с каким удовольствием я ему накостыляю, и он предпочел ретироваться. Но с одним я согласен – на мотив для убийства тянет не очень.

– Это вам так кажется, – сказал Аркадий Крылов. Голос у него был вкрадчивый, тихий. – А на деле эта тихая девушка, госпожа Патриция Леман, однажды уже стала жертвой насильника. Ради интереса можете посмотреть в интернете, что она с ним за это сделала. Несколько лет назад эта история наделала немало шума в московских кругах. Так много шума, что, несмотря на весь ее профессионализм, нашлось немного желающих взять ее к себе на работу. Осмелился только ее новый шеф, оказался не из пугливых.

Павел посмотрел на Триш и вздрогнул. На ней не было лица, словно оно, как в фильме ужасов, сползло вниз, оставив вместо себя какой-то мятый невыразительный блин. Черт, на самом деле он совсем ничего не знал про эту женщину, кроме того, что его к ней невыносимо тянет. А что, если она окажется хладнокровной убийцей? Как ему жить, если встреча с ней окажется не спасением, а наказанием?

– Не надо смотреть в интернете, – разрезавший воцарившуюся в комнате тишину скрип был совсем не похож на голос, которым обычно разговаривала Триш. – Я сама вам все расскажу.

С того момента, как это произошло, прошло три года. Иногда после тяжелого трудового дня, или долгого перелета, или особенно сложных переговоров ей представлялось, что это очень много – три года, а иногда ночью, когда она лежала без сна, устремив глаза в белый потолок, так сильно похожий на больничный, три года виделись сущей ерундой, а тот кошмар, который, как ей казалось, навсегда разрушил ее жизнь, случился только вчера.

Когда Патриция Леман устроилась на работу в крупную корпорацию, она была уверена, что вытащила счастливый билет. Комфортный офис, строгий дресс-код, люди, без сомнения входящие в элиту страны, прекрасная зарплата, внушающий уважение социальный пакет, зависть друзей, которым повезло меньше, все это позволяло считать, что жизнь удалась, а будущее светло и безмятежно.

В этом будущем была стремительная карьера, идущая, разумеется, на взлет, прилагающиеся к ней атрибуты в виде хорошего жилья и престижной машины, отпуск в самых красивых местах мира, потрясающие рассветы и закаты, которые так хорошо встречать вдвоем с любимым человеком. В той жизни у Патриции был муж, с которым они, правда, договорились пока не заводить детей.

Времени на детей работа совсем не оставляла, но это было нестрашно. Когда тебе нет тридцати, кажется, что еще все будет, а пока действительно лучше сосредоточиться на карьере. Все успешные люди так делают.

Начальник управления, в котором работала Патриция, до простых офисных клерков снисходил редко. В принципе без него никто особо не скучал, но негласное соревнование – кто первым попадется ему на глаза, сумеет отметиться, получить особое задание – все-таки существовало. Патриция, надо сказать, в соревновании не участвовала, поскольку никогда не вступала в игры, правил которых не знала.

Начальник выделил ее сам, и не за отличную работу, которую она выполняла грамотно, в срок и не без изюминки, а за ладную фигурку, распахнутые навстречу миру глаза, тонкое, нежное личико, пухлый, красиво очерченный рот. Правда, в тот момент, когда он строго вызвал Патрицию в свой кабинет, она не подумала ни о чем недобром, только удивилась, что среди всех сотрудников он выделил именно ее – новичка, не проработавшего и месяца.

Задание, которое он дал в половине третьего дня, нужно было выполнить сегодня же и отчитаться не позднее чем в половине восьмого. Даже тогда никакого подвоха Патриция не заподозрила.

С поставленной задачей она справилась даже раньше, без десяти семь, но начальник, которому она попросила доложить, когда закончит, буркнул секретарше в селектор, что еще не все готово, и Леман придется подождать. Что именно не готово, она не поняла, но переспрашивать постеснялась, тем более секретарша собиралась уходить, натягивая плащ и перекидывая через плечо лаковую сумочку на длинном ремешке.