Оксана Обухова - Плюшевый оракул

— Оленька, — из раскрывшейся двери на рабочую половину вышел пожилой мужчина в полосатых брюках, дымчатом твидовом жилете и игривой бабочке, темно-синей в лиловый горошек. С умеренным пузиком, чуть нависающим над кривоватыми ногами.

Может быть, на ком-то другом такой наряд и выглядел бы клоунским, но только не на этом господине с седоватым венчиком волос вокруг загорелой лысины.

— Вы уже разобрались с лотами? — поинтересовался господин и поглядел на Веронику, перепуганно прижимающую к себе сумочку.

— Нет, Аркадий Валентинович, — кисло призналась Оленька. — Дайте мне еще пару минут.

Несмотря на выканья, эти двое показались Веронике родственниками. Кудряшки цвета пепла, одинаково покатые плечи и серые глаза под набрякшими верхними веками. Ноги Ольги Викторовны закрывал прилавок, но почему-то Вероника легко вообразила чуть искривленные икры и ступни, обутые в приличные туфли на каблуках-кирпичиках.

Аркадий Валентинович, выделяя Ольге Викторовне требуемые минуты, обратился к посетительнице:

— Вас что-то заинтересовало, милая барышня?

Барышня замялась, слушая, как шаги подозрительного незнакомца прошаркали к входной двери. Но колокольчик так и не подумал тренькнуть. Слегка разжала пальцы, сцепившиеся на сумке, и хрипло каркнула:

— Ну, как сказать…

Что-то сказать было нужно. Вероника дико испугалась выходить на улицу, закрытую липами от проезжей части. Понимала, что обещанию Окунева можно доверять, полицейские защитят ее от любой неожиданности. Но ноги неожиданно приобрели мягкость переваренных спагетти, Ника прижалась туловищем к прилавку и проблеяла:

— Я вот хотела поинтересоваться… Вы драгоценности покупаете?

— Какие, например? — приветливо пророкотал Аркадий Валентинович.

— Ну… разные. Мне бабушка кое-что оставила.

— Вы это «кое-что» с собой принесли? Позволите взглянуть?

Колокольчик наконец-то встретился с дверным полотном, кудряшки родственников качнулись, попрощавшись с мужиком в бейсболке…

Вероника, решив немного обождать, снова опустила нос к прилавку и «заинтересовалась» ювелирной выставкой. Секцией, где, судя по всему, расположились украшения с камнями первого порядка. Явный, хоть и некрупный, бриллиант бил лучом в глаз из достаточно потертой жизнью оправы, рядом лежало колечко с россыпью красных камушков по как будто куполу восточного храма, там же сапфирами и изум рудами бахвалился массивный витой браслет из неопознанного металла и много чего еще лежало. Не в самом центре экспозиции из бархатной подставки торчал незатейливый перстенек с розовым камушком.

Ника казалась себе давешней кошкой, оттянувшей уши почти к затылку. Прислушиваясь к тому, что делается за спиной, она ткнула пальцем в стекло над этим перстнем и вякнула:

— Это розовый бриллиант?

Аркадий Валентинович ласково, как довольная лошадь, произвел фыркающий звук. И объяснил:

— Ну что вы, милая девушка, это александрит. Кстати, довольно редкий камень. Его часто путают с другими минералами, но чтобы с бриллиантом…

Вероника вскинула лицо, бросила взгляд на добродушно усмехающегося антиквара.

— А вы разве никогда не видели розового бриллианта? — произнесла с толикой уязвленной чужой роскошью бедности.

Аркадий Валентинович внимательно поглядел на девушку. Видимо, нашел ее странной. Недавно барышня была испуганной и озирающейся, сумку к себе прижимала. То вдруг внезапно стала ерепениться и взбрыкивать. Изображать богатую наследницу.

— А вы, наверное, их много видели. В Алмазном фонде на экскурсии. Или в бабушкиной шкатулке? Если второе, то приносите. Я дам хорошую цену.

— Я подумаю, — гордо пообещала Вероника и на макаронных ногах двинулась на выход.

Перед застекленной дверью притормозила на мгновение. Не заметила на улице ничего опасного и подозрительного в алой кепке, с окрепшими коленями вышла под сень лип.

И мысленно расстроилась: побиты все рекорды глупости. Еще несколько дней назад Вероника могла б с уверенность сказать: меня не вышибают из седла неожиданные повороты. Сейчас шарахалась от каждой тени, даже собственной. Подруливающий к антикварам «мерседес» вызвал такой приступ паники, что Ника едва не запрыгнула обратно в салон!

Сцепив пальцы левой руки на сумочке, она поглядела на выбирающуюся из машины при помощи водителя расфуфыренную даму с тяжелой брошью, зафиксировавшей кашемировый палантин на плече. Обругала себя за трусость. И независимо вскинув голову, обогнула мадам с шофером и отправилась к перекрестку, чтобы перейти на другую сторону улицы и ехать домой на троллейбусе. Прогулка «куда ноги поведут» осточертела ей до спазмов диафрагмы, пора воспользоваться транспортом.

Выйдя на своей остановке, Вероника заглянула в супермаркет и купила курицу. Уже дома, отвлекаясь от поганых мыслей, принялась готовить чахохбили. В квартире тети Тани сидят охраняющие ее полицейские. На бутербродах или заварной лапше с химозой. Сдирая шкурку с курицы, Вероника убивала разом пару зайцев. Спасала себя от хандры, что, как известно, лучше получается, когда занимаешься любимым делом. И собиралась поблагодарить мужиков, спасающих Веронику Полумятову уже совсем не фигурально.

Выполнив задуманное, она вышла из кухни и направилась к кладовой за термосами-судками для тушеной курицы и риса на гарнир. Дотронулась до ручки двери кладовки и… поняла, что не может на нее нажать. Испугалась! Призрака мертвой Светланы, застрявшего в кладовке запаха смерти, галлюцинаций, устрашающих теней на полках за мамиными заготовками, кастрюлями и стопками полотенец…

— Все. Хватит. Сколько это будет продолжаться?! — сказала вслух.

Приказала себе не трусить. Открыла дверь и включила освещение в кладовке…

Но судки схватила так, что едва не обрушила с полки три кастрюли и могучую чугунную гусятницу!

Выскочила из кладовой одним прыжком. Захлопнула дверь. И лишь потом, опомнившись, засунула руку обратно, нащупала внутри выключатель и погасила лампу.

…Дверь в соседскую квартиру ей, слава богу, открыли моментально. Высокий парень с бледной кожей, изрытой оспинами давно отболевших юношеских прыщей, изобразил бровями: «Что-то случилось?» Потом переместил взгляд ниже, заметил термосы и молчком посторонился, пропуская девушку в квартиру. Сам выглянул на площадку, ничего подозрительного не заметил, но, закрывая дверь, все-таки буркнул:

— Не надо было вам сюда приходить.

— Я обед принесла, — объяснила очевидное Вероника и направилась на кухню, где увидела еще одного незнакомца, совсем молодого блондина с острым хрящеватым носом и белесыми, практически незаметными бровями. Тот разминал пластиковой вилкой заваренный в контейнере «Доширак». — Как я угадала, — мило улыбнулась Ника и поставила на стол судки, — чахохбили. Рис. Хлеб только не захватила.