Оксана Обухова - Плюшевый оракул

— Да, конечно.

— Отлично. Там останется капитан Ковалев, он всех ваших соседей знает, это очень удобно… Я еще кого-нибудь ему в помощь отправлю, так что вы не переживайте, спите спокойно. А завтра, прямо с утра, начнем наш маленький спектакль: вы спуститесь во двор и «обнаружите» пропажу автомобиля.

— Вы думаете, что преступник будет следить за мной? — Передернув плечами, Вероника оплела похолодевшими пальцами горло.

— Обязательно. Но, к сожалению, двор у вас просторный, в нем слишком много мест, откуда можно вести скрытое наблюдение, и вряд ли у нас получится шутя выцепить такого специалиста-умника… Но мы, конечно, крепко постараемся. На цыпочках. Итак, вы, Вероника, вызовите полицию и напишите заявление о пропаже автотранспорта. А дальше… дальше поведете себя, как современная расстроенная девушка: отправитесь на шопинг, отвлекаться. Но не по магазинам с юбочками-платьицами, а по ювелирным салонам и ломбардам. Причем я вас попрошу делать при этом вид «ноги сами туда понесли». Понимаете?

— Про вид, да.

— Объясню, — сказал оперативник, продолжая удачно маскировать усталость и безотказно отвечать на все вопросы. — На то есть две причины. Первая: нам нужно его напугать и заставить действовать. Увидев, что вы отправились по скупкам, вор должен запаниковать — у вас, не приведи господи, забрезжила идея вскрыть кубышку на новый автомобиль. А при продаже самого «простенького» перстенька из коллекции Сальниковых вы, Вероника, обязательно попадетесь. И, соответственно, прости-прощай кубышка в целом. Вторая причина: наш ушлый вор, не исключаю, продолжает сомневаться, а у вас ли бриллианты? Человеку его склада, умному, опытному, даже талантливому, тяжело признать, что он потерпел неудачу из-за какой-то, уж простите, поварихи. Ваш поход по ювелирным магазинам должен доказать, что он придерживается правильного курса. Обычная расстроенная девушка пошлепала бы по магазинам с обувью и тряпками, вас ноги повели — по ювелирным. Казус, да? А мы, хочется надеяться, определим человека, который сядет вам на хвост. И тогда, Вероника, все закончится уже завтра, гораздо быстрее, чем если вы будете сидеть дома и ждать звонка с требованием вернуть украденное. Кстати, когда вы сегодня ходили по лестничной площадке, никого в подъезде не заметили?

— Нет. Я уже об этом думала.

— А когда к соседкам пришли, приглашали их быть понятыми, вы или Давыдов говорили на площадке о причине визита?

Вероника постаралась припомнить, как было дело.

— Тоже нет, — сказала уверенно. — Про «понятыми» ни гугу. Вы думаете, вор мог поджидать меня на лестнице? Когда я выбегу проверять, куда машина делась?

— Не исключаю.

— Тогда не переживайте, из моих окон парковка не видна. Я выглянула из окна Лорхен. Если бы не поход к ней, о пропаже машины я узнала бы только завтрашним утром.

— Прекрасно. Значит, кульминация нервотрепки назначена на завтра. Что нас вполне устраивает. Даже если вы бы обнаружили пропажу машины уже сегодня, то ночь без сна и нервы-слезы сыграли бы на стороне противника. После бессонной ночи вы станете более сговорчивой.

— А в какие скупки мне идти?

— Без разницы. Произвольный выбор, куда ноги понесут. А вот пару рекомендаций относительно поведения и наших совместных действий я вам дам…

Лорхен очень огорчилась, когда Вероника ей шепнула: «Я завтра не смогу поехать на дачу. Работа срочная появилась». И не поверила. Пригляделась к Нике, потом к деловито-хмурому капитану, переговаривающемуся с Захаровым, но комментарий вставила уже чуть позже, когда, подписав протокол, вышла на лестничную площадку, где Вероника ее попросила:

— Можешь посоветовать мне какой-нибудь ломбард или ювелирную скупку?

— Все-таки он тебя «пристегнул», — утвердительно и недовольно выразилась, поглядела на визитку, оставленную ей капитаном Окуневым. — Ладно, пойдем ко мне. Чиркну пару адресов.

— Поблизости, желательно, — предупредила Ника. Ехать на другой конец Москвы ей очень не хотелось.

— Пара остановок на троллейбусе устроит? Советую заглянуть к Шустову, к нему и знающие люди ходят, и простаки вроде тебя…

Догадливая Лорхен была крайне раздосадована. И тем, что отложилась намеченная поездка, и тем, что «простушку» Веронику вынудили участвовать в каких-то следственных мероприятиях. Ведь не просто так девушка, в жизни не интересовавшаяся побрякушками, попросила дать ей адреса ювелирных магазинов и ломбардов.

— Ты хорошо подумала? — чиркая авторучкой по бумажному листку, поинтересовалась Лорхен.

— У меня нет выбора, — созналась Вероника. — С моей помощью гада, убившего Светлану, найдут быстрее.

— Безумству храбрых — венки со скидкой, — поморщилась соседка.

Ника, в ответ, смешно наморщила нос.

— И завтра, пожалуйста, не выходи во двор, когда меня там увидишь. И Нору попроси. Я буду изображать отчаяние и одиночество.

Огромный двор на несколько домов разделял двойной и длинный, огороженный кирпичной кладкой, ряд мусорных бачков. И совместная, довольно-таки вместительная парковка по центру.

Вероника, не желая устраивать комедию для знакомых бабушек, выбрала лавочку в соседнем дворе. Подсунув под колени руки, сидела, нахохлившись, как замерзший воробей, и ждала приезда полицейских, которые должны принять заявление о пропаже автомобиля. Сидела практически не двигаясь, хотя Окунев вчера разрешил ей озираться. Позволил «догадываться», с чем связана очередная неприятность, — враг может быть поблизости, и он не дремлет! Толика испуга в этой ситуации не будет выглядеть чрезмерной.

— Как хочется, так и ведите себя, — сказал Окунев. — Не сдерживайтесь. Хоть ругайтесь, хоть рыдайте. Под настроение.

Веронике легче всего далась отрешенность. «Обнаружив» исчезновение канареечного фолькса, она уже побегала и поразмахивала руками. Немного искренних слез размазала по щекам. Сейчас сидела, разглядывая землю под ногами, и покорно дожидалась внимания к проблеме компетентных органов.

Через какое-то время к сидящей неподвижно девушке слетелась стая голубей. Как к памятнику всем отчаявшимся. Позже к пернатым присоединилась полосатая кошка, спряталась за кроссовками Вероники и, повиливая задом, приготовилась к прыжку. Но отчего-то передумала охотиться. Улеглась в пожухлую траву под лавочкой и принялась нализывать полосатое брюшко. Вероника переместила взгляд на серо-коричневую городскую хищницу, на ум пришли слова Стендаля: «Я так люблю все естественное, что останавливаюсь на улице поглядеть, как собака гложет кость»… Маленькие главные заботы животного завораживали, Вероника смотрела на кошку; той не понравилось внимание — острые ушки отошли назад. Зверек с укоризной поглядел на бестолково любопытствующего человека, дернул шкурой и выбрался из-под лавки. Всем видом презирая таких же бестолковых голубей, кошка неторопливо направилась к помойкам. Но стая все-таки взлетела, и одиночество, как и желала вчера Вероника, стало полным. Хотя птицы и зверек могли б остаться для компании.