Иван Головченко - Милицейские были

— Циферблат часов!

— Наверное, кто-то вез будильник. Там есть еще обломочек изогнутой шестеренки и что-то наподобие стрелки.

— Кому принадлежали эти вещи?

— Пассажиры почти все находки опознали, но вот будильник никто не признает своим.

— А инженер?

— Говорит, ничего не терял.

— Кому принадлежал будильник, установить немедленно. Ведь не пришел же он на автобус сам. Очень показательно, что его никто не признает своим. А если предположить, что взрыв был преднамеренный? Прошу самым внимательным образом отнестись к проверке того, о чем я сейчас говорил. Всем понятно?

— Понятно, товарищ полковник, — ответил майор за всех.

— Будильник и меня заинтересовал, — сказал следователь Сыч, когда все разошлись.

— Почему?

— Трудно сразу сказать, почему. Я опросил почти всех пассажиров. Кроме тех, которые находятся в больнице. Все люди спокойно рассказывали, что знают. А этот инженер… — Сыч замялся, заметно подбирая слова.

— Что же он? — не выдержал Цибуля.

— Да вроде бы и ничего такого, но вот глаза… Большие, карие, они не выдерживают прямого взгляда, уходят в сторону. И еще: в них, пожалуй, нет той печали, которая должна быть у этого человека, потерявшего жену и тещу. Девочка ведь осталась сиротой… А в общем, это все из области личных чувств, а их к делу не подошьешь.

— О нет, способность следователя к таким чувствам — это уже гарантия успеха, — сказал Цибуля.

Он внимательно смотрел на следователя, и тот все больше ему нравился. Еще вчера бросилась в глаза коренастая фигура с плотными прямыми плечами, крупной головой, крепко посаженной на короткую шею. Понравилась тогда Цибуле и его немногословность. Он больше молчал и слушал, а если и говорил, то говорил только самое нужное, без лишних слов.

…Три дня провел Цибуля в Заднепровске. Он присутствовал при опросе свидетелей и очевидцев происшествия. Встречался с людьми, анализировал материалы, поступившие от сотрудников. И когда документов и личных наблюдений набралось достаточно для выводов и принятия решений, Цибуля созвал оперативное совещание.

— Так с чего начнем? — сказал он.

— С инженера, — ответил Сыч.

— Тогда следователю и карты в руки. Пожалуйста, вам первое слово!

— Следствием установлено, что части разорванного будильника и найденная при вторичном осмотре автобуса заводная пружина были составной частью часового механизма, принадлежавшего инженеру Куненко. Установлено также, что за два дня до взрыва Куненко работал в шахте и имел доступ к взрывчатке. При обыске на его квартире изъято несколько килограммов аммонита. Он объяснил это тем, что собирается глушить рыбу. Там же изъяты и два капсюля детонатора. Установлено также, что дочь в автобусе села сначала с бабушкой, рядом было место и для него, однако Куненко вскоре взял дочь и ушел с ней на заднее сидение. И далее: когда они всей семьей шли к остановке автобуса, то Куненко нес в руках зеленую авоську, а когда уселись в автобус, он отдал ее старухе. О том, что авоська взорвалась на полу у ног старухи, свидетельствует медицинская экспертиза трупа погибшей. Волной взрыва обрывки авоськи загнаны в мягкие ткани ног. И, наконец, признание самого инженера, что дал старухе авоську со взрывчаткой. Но цели пока не установлено. Он утверждает, что ехал глушить рыбу…

— А зачем тогда будильник? Почему ушел сам и увел на заднее сидение дочь?

— Я думаю, что когда Куненко поразмыслит, все станет на свои места.

— Хорошо. Кто еще хочет высказаться? — спросил Цибуля.

— К сказанному следователем можно только добавить, — заметил майор, — что утром, перед отъездом, в доме Куненко был скандал. Он жил с женой плохо, имел других женщин, угрожал ей разводом и открыто заявлял об этом.

— Все к тому и клонит. Задумал избавиться от жены вместе с тещей заодно. Редкий, ужасающий случай… Доложите прокурору: Куненко необходимо немедленно арестовать. — Цибуля зашагал по кабинету.

Казалось, Куненко тщательно продумал, как совершить убийство жены и самому остаться вне подозрения. И вместе с тем его планы оказались наивными, когда за расследование взялись опытные работники. Уже на последующих допросах Куненко убедился, что все его выдумки в свое оправдание выглядят смешно, и начал давать правдивые показания.

…Приезд в гости тещи не только не смягчил напряженности в отношениях Куненко и его жены, а еще более их обострил. Именно теперь, когда гостила у него теща, он и пришел к намерению избавиться от жены. Для этого он взял в шахте взрывчатку и два капсюля детонатора, отремонтировал будильник и с помощью батарейки от фонарика соорудил взрывную машину.

Когда время приближалось к взрыву, Куненко отдал авоську теще, а дочь увел в более безопасное место — на заднее сидение…

Все находились под впечатлением только что закончившегося допроса Куненко. Все это время он был внешне спокоен, но когда Цибуля сказал ему: «Эх ты, бузотер, погубил жену, сам вот в такое положение попал, а дочурка сироткой осталась», Куненко разрыдался. Цибуля не видел еще, чтобы мужчина так горько плакал… Его не могли успокоить и отправили в камеру. А работники МВД остались словно в каком-то оцепенении. Нет, неправда, что работа в милиции очерствляет душу человека.

Летняя ночь. Много воодушевленных строк написано о летней ночи! Но для лейтенанта Кравченко неизменной приметой летней ночи были яркие огни фар, непрерывно рассекающие темень вдоль дороги. С вечера их много, сплошной поток. Затем машин становится все меньше, к полуночи они появляются уже редко. Покажутся вдали две яркие точки, сначала маленькие, как глаза у степного зверька, и жди, пока они не полыхнут на тебя, как солнце. Проедет автомобиль, и лейтенант, на миг ослепленный, снова привыкает к темноте.

Вот и сейчас он на взгорке. В обе стороны дорога плавно спускается в лощины, поэтому он хорошо видел фары автомашин. По каким-то только ему известным признакам движения он определял нарушения и перекрывал дорогу своей регулировочной палочкой, при виде которой шоферы намертво зажимали тормоза.

В эту ночь нарушений почти не было. Наверное, шоферы уже знали, что на этом километре где-то всегда стоит работник ГАИ, и придерживались установленной скорости движения, правил обгона.

Сегодня можно было бы уехать с трассы раньше. Но напарник, капитан Фролов, видимо, где-то задержался.

— Смотри тут, а я поеду дальше, — сказал он и умчался на мотоцикле.

Фролов был кадровым, опытным работником дорожного надзора. Он стал самым признанным специалистом автомобильного дела. Пришел в милицию 20 лет назад, после окончания автомобильного техникума, и продолжал совершенствовать свои знания. Во всем взводе дорожного надзора он выделялся умением быстро определять неисправности машин, в совершенстве управлял всеми видами автотранспорта. К нему как к самому опытному работнику и дали в подручные принятого в милицию Кравченко. С тех пор прошло уже пять лет. Кравченко давно освоил работу и стал самостоятельным офицером, но разлучаться со своим учителем не захотел. Он полюбил этого коренастого, молчаливого человека не только за знание дела, но и за его душевное, внимательное отношение, которое с первых дней приобрело характер дружбы.