Кэролайн Грэм - Там, где нет места злу

Барнаби ел тальятелле со спаржей, зеленью и пармезаном. За ним последовала рыба тюрбо, и куски ее прямо таяли во рту. Зеленый салат с капелькой рукколы. Аппетитная картошка. И никакой капусты! Все пробовали еду друг у друга, и, когда это было замечено, практически ниоткуда на столе появились дополнительные вилки. На десерт Барнаби отведал «Шоколадной Немезиды», еще немного — и она свершила бы над ним правый суд. Пили сицилийское «торре дель фалько». Нико приобрел для Калли поваренную книгу [49] Шеф-повара ресторана Рут Роджерс и Роуз Грей выпустили шесть поваренных книг, первая из которых была признана кулинарной книгой года. Они также снялись в 12-серийной телепрограмме «Итальянская кухня». с пышной дарственной надписью, еще одна досталась Джойс. Барнаби всерьез забеспокоился.

— Не волнуйся, — сказала Калли отцу, когда они, немного отстав от остальных, шли к такси, — мама справится. Никому еще не удалось сжечь макароны.

Барнаби промолчал. Он полагал, что женщина, способная сжечь салат, может сжечь что угодно.

— Сегодня вид у вас более жизнерадостный, шеф, — прервал сладостную задумчивость Барнаби сержант Трой. У него самого вид был далеко не жизнерадостный, а бледный и болезненный.

— Праздновали вчера вечером, — объяснил Барнаби. — Зять пригласил нас отобедать в Лондоне. В «Ривер-кафе».

— Слышал о нем. Это у реки?

— Точно.

— Морин видела его по телевизору.

— Вообще-то, Нико взяли в Национальный.

— Великолепно! — Трой пришел в восторг. Национальный? Национальный что?

Барнаби скрепил пухлую пачку бумаг канцелярским зажимом и только теперь по-настоящему разглядел своего сержанта:

— С тобой все в порядке, Гевин?

— Сэр?

— Ты как-то осунулся.

А дело было в том, что сержант Трой видел странный, очень тревожный сон. Во сне он пробудился, попробовал встать, но понял, что может лишь ворочать головой из стороны в сторону. Руки и ноги сделались какими-то странными — полыми и плоскими, как у тряпичной куклы, которую забыли набить. Потом он увидел возле кровати груду костей и догадался, что это его кости. Разве не отвратительно? Трой винил в ночном кошмаре посещение больницы. Да и приходское кладбище неподалеку от старого дома викария подсуропило.

— Все в порядке, шеф. — Дурацкими фантазиями, пусть даже ты им не хозяин, лучше не делиться. Полиция не место для невротиков. Сержант Трой повесил плащ на старомодную вешалку, насладившись игрой пружинистых мускулов на прочных костях. — Вы связывались с больницей?

— Да. Они просканировали мозг и нашли тромб. Сегодня утром оперируют.

— А какие новости от наружников?

— Никаких, — покачал головой Барнаби. — Никто не входил, никто не выходил. Даже почтальона не было. Скорее всего, Джексон все еще торчит в хозяйском доме. «Присматривает» за Лайонелом.

— Жалкое зрелище. Что значит декаданс. — Трой был рад возможности вставить затейливое словечко. Этот самый «декаданс» он выудил из аннотации на диске с фильмом «Кабаре» сто лет назад. Удивительно все-таки, что так трудно невзначай обронить словцо в разговоре, хотя вокруг полным-полно того, что оно означает.

— Если все осторожно сформулировать, можно обратиться к населению, — поделился мыслью Барнаби. — Просто описать украденный велосипед, назвать время, когда его увели, и предположительное направление, которое мог выбрать вор. Вдруг кто-то видел его.

— Может, описать одежду угонщика?

— Ради бога! Во-первых, мы не знаем, в чем он был. Во-вторых, ни в коем случае нельзя даже намекать, хотя бы и косвенно, на связь кражи велосипеда с Джексоном. Меньше всего я хочу, чтобы нас обвинили в предвзятости, когда мы сумеем припереть его к стенке. Или чтобы помешанные на гражданских свободах дышали нам в затылок.

— Пресса так и так сделает стойку. Все равно никто не поверит, будто мы обращаемся за помощью к гражданам из-за какой-то там кражи велика.

— Значит, в ответ мы будем глухо молчать. Не впервой.

Барнаби сунул бумаги в папку, снял пиджак со спинки стула и надел. Трой открыл перед ним дверь, и старший инспектор вышел из кабинета. Рабочий день начался.

Тем утром Хетти Лезерс пришла в дом викария, как обычно, к девяти часам, но без Кэнди. Собака уже гораздо лучше переносила одиночество, и теперь, в отсутствие миссис Лоуренс, Хетти сочла своим долгом попросить у преподобного разрешения брать Кэнди с собой на работу.

Она вошла через парадную дверь и сразу направилась в кухню. Там она застала Джексона, в грязных джинсах и жилетке без рукавов, который намазывал коричневую пасту из пивных дрожжей на горелый тост. Босые ноги шофер закинул на стол. Лайонела видно не было.

Хетти развернулась и вышла прочь — из кухни, из дома. Проходя по дорожке, она заметила какое-то движение в окне библиотеки. Хетти подошла поближе и, ухватившись за подоконник, заглянула внутрь. Пересказывая все Полин, она настаивала на том, что вовсе не хотела подглядывать. Возможно, так и было. Одно не вызывает сомнений: впоследствии она очень сожалела, что не прошла тогда мимо.

Преподобный скрючился над письменным столом миссис Лоуренс. Везде были разбросаны письма. Хетти смотрела, как он отрывает край конверта, уже и без того распечатанного, так ему не терпится узнать, что там внутри. Секунду он злобно таращился на листок бумаги, а потом отправил его на пол ко многим таким же. Затем Лайонел остановился, некоторое время просто стоял и пыхтел, а после стал яростно дергать маленький ящичек стола, который ну никак не хотел выдвигаться.

Хетти наблюдала за ним с изумлением. Лицо преподобного, искаженное жадностью пополам со страхом, багровое от усилий, было едва узнаваемо. Он уперся коленом в ножку стола и уже двумя руками дернул ящик на себя изо всех сил. Хетти убежала.

Тут-то в библиотеку и вошел Джексон. Оперся о дверной косяк, наблюдая. Синие глаза лучились радостью, счастливая улыбка тронула губы.

— Очень уж неприглядный вид у вас, Лайонел.

Лоуренс уже ревел от ярости, казалось, он вот-вот лопнет.

— Подождите. — Джексон подошел к Лайонелу и, пытаясь успокоить, положил ему руку на плечо. — За покушение на чужую собственность…

— Ты не понимаешь! — рявкнул Лайонел.

Джексон отвернулся, почувствовав запах перегара и вонь немытого тела. Он был брезглив по природе.

— И перестаньте кричать. Сейчас вся деревня сбежится.

— Тебе-то хорошо… — Лайонел пытался говорить потише, но у него плохо получилось. — А со мной что будет? Куда я пойду?

— Вы даже не знаете, оставила ли миссис Эль завещание. — При этих словах Джексон чуть сильнее сжал плечо Лайонела. — Если нет, как ее законная и лучшая половина, вы будете в шоколаде.

Лайонел пронзительно взвизгнул: