Наталья Александрова - Очи наяды

– Ох, дамочка, что тут было! – начал он. – Вы не поверите, но чистое ограбление, как в кино. Сигнализацию отключили, охранника усыпили, дверь взломали, сейф автогеном вскрыли. Драгоценностей унесли – страшное дело! А там золота было немереное количество! На огромные миллионы!

Надежда, которая поначалу заволновалась из-за серьги, наконец заметила его хитрый взгляд и протянула:

– Шутите… Эту дверь плечом выбить можно, а в сейфе небось, кроме серебряной ложки да пары старых колец, и не было ничего.

– Ну вот, – искренне расстроился работяга, – так у нас разговора не получится.

– Отчего же, получится, если врать не будете.

– Кто врет? – возмутился работяга, но Надежда уже заметила, что сейф не поврежден, и немного успокоилась.

Работяга надулся и взялся за дрель, Надежда же решила, что теперь есть повод позвонить Илье.

Они условились встретиться в кафе неподалеку от торгового центра.

Илья расположился за угловым столиком. Перед ним стояла полупустая чашка кофе, рядом лежала яркая книжечка меню, которую он разглядывал со смешанным выражением желания и печали.

– Здравствуй, Илюша! – проговорила Надежда Николаевна, присаживаясь. – Что такой задумчивый? Что так внимательно рассматриваешь?

– У них такие соблазнительные десерты… Я и думаю: брать или не брать? Вот в чем вопрос… С одной стороны, очень хочется похудеть, а с другой – они так выглядят, что трудно удержаться. Но жена ведь все равно узнает, так что лучше не буду.

– Как я тебя понимаю! – вздохнула Надежда. – Вообще-то ты сегодня какой-то бледный… Может, уже переборщил с диетами? Или причина в другом?

– Ох, Надежда Николаевна, не спрашивайте! – Илья оторвал взгляд от меню. – Тут такое творится, такое…

– Да в чем дело-то?

Надежда решила не признаваться, что знает об ограблении, а то Илья еще подумает, что она за ним следит.

– Подождите… прежде всего, возьмите вот это!

С этими словами он опасливо огляделся по сторонам, положил на стол спичечный коробок с рекламой сетевого ресторана и, еще раз оглядевшись, придвинул к Надежде.

– Что это? – Надежда взяла коробок и собралась открыть.

– Не делайте этого! – зашипел Илья. – Спрячьте скорее, пока никто не видит!

– Да что за конспирация? – рассердилась Надежда.

– Спрячьте! – повторил Илья и, перегнувшись через стол, прошептал трагическим шепотом: – Это ваша серьга! Та, которую вы мне оставили! Я должен вам немедленно ее отдать! Она буквально жжет мне руки! Спрячьте ее скорее! Да спрячьте же!

Надежда послушно убрала коробок в карман, после чего удивленно проговорила:

– Все-таки, может быть, ты мне объяснишь, что тебя напугало? Почему такая паника?

Илья проследил за коробком и облегченно вздохнул.

– Ну, это не паника, а обычная осторожность. Просто с тех пор, как вы передали мне эту сережку, произошло слишком много странных и подозрительных событий.

И Илья рассказал Надежде Николаевне о том, как его киоск в торговом центре пытались ограбить; о том, как он попросил о консультации старого ювелира Германа Карловича, а его в тот же день сбила машина…

– И ведь он такой аккуратный, такой внимательный… А ведь сбили его в безопасном, тихом месте, возле театра. И машина исчезла с места происшествия.

– Возле театра, говоришь? – переспросила Надежда.

– Ну да, рядом с Катькиным садиком. В смысле Екатерининским сквером.

– Вот как! – Надежда вспомнила бегущую строку об убийстве в театральной библиотеке, расположенной совсем рядом с этим сквером, и подумала, не связаны ли эти события. Точнее, это раньше она задавала себе такой вопрос, а теперь была уверена: эти события связаны.

– Знаешь про убийство в библиотеке театра? – спросила она, понизив голос.

– Какого театра?

– Того самого, что возле Катькиного садика…

– Герман Карлович сказал, что пойдет в библиотеку, что только там можно найти специальный каталог, в котором есть сведения о серьгах…

Илья побледнел на глазах, потом залпом выпил остывший кофе и продолжил рассказывать о событиях последних дней: как навестил старика-ювелира в больнице и как на выходе из больницы на него напали какие-то странные мужчина и женщина, от которых он едва сумел отбиться.

– Женщина? – переспросила Надежда. – А как она выглядела?

– Средних лет… В лице было что-то лисье… острая такая мордочка…

– Вот как? – Надежда помрачнела, вспомнив, как сама столкнулась с похожей особой. Один раз возле помойки, когда та требовала отдать ей некий предмет, а второй – на пешеходном переходе, когда к ней привязалась слепая.

Да какая она слепая! Та самая баба с лисьей мордой, просто темные очки надела да лицо шарфом замотала, вот Надежда ее и не узнала.

– А что им было от тебя нужно? – спросила Надежда Николаевна, уже зная ответ.

– Они хотели отобрать у меня вещи Германа Карловича. И забрали все, кроме трости… Но похоже, что именно она им и была особенно нужна.

– Трость? При чем тут трость? – недоверчиво переспросила Надежда и задумалась: «Они ведь искали серьгу…»

– Дело в том, что Герман Карлович на какое-то время пришел в себя и сказал, чтобы я непременно забрал эту трость. Что это очень важно. И я действительно кое-что в ней нашел… Под набалдашником оказался тайник, и вот что в нем было…

С этими словами он положил перед Надеждой лист тонкой, пожелтевшей от времени бумаги, покрытый витиеватыми, красиво выписанными буквами.

В первый момент Надежда подумала, что перед ней снова древний армянский алфавит, но, приглядевшись, поняла, что текст написан на немецком, но не обычным латинским шрифтом, а готическим.

– Да, это все усложняет… – протянула она. – Если бы это был обычный немецкий шрифт, мы перевели бы текст с помощью компьютерной программы, но эти буквы компьютер не разберет…

– Тут, правда, на обратной стороне еще кое-что написано по-немецки, да и почерк далеко не такой красивый, так что я уже перевел. – Илья достал из кармана листок с переводом и прочитал: – «Милостивый государь, герр Зауэр! С прискорбием сообщаю, что известная Вам особа скончалась от скоротечной чахотки менее чем через месяц после свадьбы, так что передать ей Ваше письмо не представилось возможным. Также я не посчитал возможным отдать это письмо ее батюшке, господину К. Посему возвращаю его Вам с искренними извинениями за то, что не смог выполнить Ваше поручение. Преданный Вам и всегда готовый к услу-гам М. Б.». Вот так! – добавил Илья, прикладывая перевод к немецкому письму. – Надо понимать, что текст на лицевой стороне – это и есть то самое письмо господина Зауэра, которое по уважительной и печальной причине не дошло до некоей особы. Но прочесть само письмо мне, к сожалению, не удалось…