Влада Ольховская - Белая акула

Это как раз подходило образу того Андрея, которого знал Ян. Человек порядочный — но психический устойчивый. Не тот, который полезет на крышу из-за случайной ошибки. Так ведь он и не считал это ошибкой! Александра упоминала, что он сам себя обвинял в преступлении. И даже в таком состоянии он задумался о самоубийстве, только надравшись. Протрезвев, он эти мысли отбросил, однако так и не признался даже Александре, что он натворил.

— Скажите, а в прошлом году, в конце ноября или начале декабря, с ним не происходило ничего особенного? Тогда были нелегальные операции? Или, в первую очередь, погибшие пациенты?

Однако тут заместительница его разочаровала:

— Не могу сказать, я в то время была в отпуске.

— А кто может?

— Андрей…

Вот и замкнулся круг. Вряд ли у Андрея было так уж много доверенных лиц по этим вопросам. Он понимал, что совершает преступление, и старался взвалить большую часть вины на себя. И за это он теперь поплатился…

Ян узнал меньше, чем хотел, но хоть что-то! Он уже собирался уходить, когда женщина окликнула его.

— Подождите! Я тут вспомнила… Где-то в середине декабря, когда я вернулась из отпуска, был не очень приятный случай. Это вам по срокам подходит или поздно уже?

Середина декабря — это уже после того, как Андрей угомонился и повадился ходить к Александре. И все же это было достаточно близко к его несостоявшемуся прыжку с крыши, чтобы Ян спросил:

— Что за случай?

— У него в той команде женщина была… Он ее нам на ставку оформил. Не знаю, зачем это было нужно, чтоб работа официальная была, наверно… Но в ветклинике она никогда не работала, зато ассистировала ему на каждой операции. Мы с ней чуть-чуть общались, очень хорошая женщина была, опытная очень.

— Вы говорите «была»… Почему?

— Вот она как раз в середине декабря уволилась. Я это знаю, потому что приказ подписывала. Андрей очень не хотел, чтобы она уходила. Они тогда на час в кабинете закрылись, и она на него жутко кричала… Я даже секретаршу домой выпроводила, чтоб она не подслушала. Я прямо не ожидала такого! Насколько я поняла, они с Андреем знали друг друга очень много лет и хорошо общались, он ее уважал, платил хорошо… Не представляю, что ей в голову взбрело!

А вот Ян как раз представлял. Если эта женщина была хорошей знакомой Андрея, был шанс, что она узнала о его преступлении — и не сумела его принять. И вот это уже зацепка!

— Вы знаете, где она сейчас? — поинтересовался Ян.

— Я могу дать вам все материалы, что сохранились в нашем отделе кадров, — предложила женщина. — И вот еще что… Мы с ней поговорили перед ее уходом, я пыталась мягко у нее выяснить, почему она увольняется. Конечно, правду она мне не сказала, для меня и остальных у нее была другая версия… Тоже правда, просто не вся. Не думаю, что она соврала бы мне!

— И что это за правда? — поторопил следователь.

— Она собиралась устроиться на работу в санаторий с проживанием — ей очень хотелось пожить на природе, в лесу, да еще деньги за это получать. Она же доктор, первой про этот карантин со мной заговорила! А я ей, помнится, еще тогда не поверила… Как же она была права! Она очень хотела эту работу, и, если у нее все получилось, думаю, она до сих пор в том санатории.

Найти это место оказалось очень и очень непросто. Уже деревня, возле которой располагалась ферма, была затеряна вдалеке от больших дорог. А самой фермы и вовсе не было на карте, приходилось спрашивать у местных. Местные, насмотревшись телевизора, опасались смертельной заразы и из домов выходить не желали. Так что дорога, и без того долгая, отняла у Александры больше времени, чем планировала полицейская.

Тут она была вынуждена мысленно снять шляпу перед своим тезкой. Если Александр Коргин хотел уйти от цивилизации, ему это удалось. Вопрос в том, чем было вызвано такое желание — усталостью от жизни или легким деревенским сумасшествием, которое очаровательно лишь издалека? Александра делала ставку на второе, говорить с Коргиным ей не хотелось, однако и отступить она не могла. Только не после того, как проделала такой путь.

Впрочем, увидев его ферму, она убедилась, что с рассудком Коргин не распрощался — по крайней мере, не окончательно. Между лесом и полями притаилось несколько построек: хозяйский дом, сараи, загон для скота и гараж. Все это было крепким, ухоженным, окруженным деревянным забором. Сам забор был скорее преградой для случайно забредших сюда животных, человеку такой перелезть ничего не стоит. Вот только таблички на воротах, перед которыми Александра оставила машину, настоятельно рекомендовали этого не делать.

Табличек было три, и все они дружелюбием и гостеприимством не отличались. Они, распечатанные на принтере и заламинированные, гласили: «Вход воспрещен всем, частная территория», «Всем без исключения», «И в масках тоже!»

Останавливаться перед этим предупреждением Александра не собиралась, но выводы для себя сделала.

— Он все-таки разыгрывает карту с одиноким психом, — предупредила она Гайю. — Будь начеку!

Пес предсказуемо не ответил, но смотрел на хозяйку с таким серьезным видом, будто не ставил под сомнение ни единого слова.

Александра готовилась перебираться через забор, ворота проверила скорее в порядке бреда — а они поддались неожиданно легко. Никакого замка на главном ограждении фермы не было, и создавалось впечатление, что Коргин полагается исключительно на силу табличек.

— Становится все интереснее, — усмехнулась Александра. — Теперь, в рамках истории со свихнувшимся воякой, он должен по нам пальнуть. Не пугайся. Посмотрим, куда будет целиться.

От ворот к зданиям вела прямая, ровная, хорошо просматривающаяся со всех сторон дорога. Дающая хозяину дома возможность изучить любого, кто к нему идет. Вероятнее всего, когда открывались ворота, на ферме срабатывала какая-нибудь сигнализация — если этот человек действительно заслужил когда-то уважение Михаила Эйлера, он не мог пренебречь таким удобным способом защиты.

— Если он не шмальнет, я буду даже разочарована, — пробурчала Александра себе под нос.

Но выстрел все-таки прозвучал — когда она была шагах в десяти от фермы. Гайя прижался к земле и глухо зарычал. Александра, готовившаяся к чему-то подобному, все равно невольно вздрогнула, однако в большей степени от резкого звука, связь с окружающим пространством она не потеряла и успела заметить, куда угодила пуля.

Коргин стрелял в землю у дороги, достаточно далеко от Александры, чтобы гарантированно в нее не попасть. А значит, он не промазал, этот выстрел был предупреждением.

— Кто это тут? — рявкнул Коргин со стороны фермы. Александра все еще не видела, где именно он прячется. — Прочь отсюда, брысь! И шавку свою забери!