Шарлотта Брандиш - Драма в Гриффин-холле, или Отравленный уикенд [litres самиздат]

– Да, тут вы абсолютно правы, мисс Адамсон, – подтвердил инспектор. – Покойная мисс Белфорт отличалась благоразумием, суммы, которые она требовала, были приемлемы для человека среднего достатка. Она старалась не разозлить свою жертву, а позволить ей откупиться от прошлого. Она была бережлива и долго могла кормиться подобным образом. Хоггарт же действовал напролом, сразу же давая понять, что избавиться от него будет чрезвычайно нелегко. Это его и погубило.

– Не думаю, что именно это, – мягко возразила Оливия. – Матиас всё равно бы его убил. У дедушки был пунктик – он не терпел, чтобы у него что-то выпрашивали или диктовали ему свои условия. Майкл думал, что его противник – старик, трясущийся от страха и готовый платить за молчание, но он не знал дедушку, не принимал во внимание масштаб его личности. Матиас никогда и никому не позволил бы указывать, что ему делать. Он сумел воспользоваться ситуацией, хитроумно играя на чувствах Грейс. Поведение Вивиан тоже было ему на руку.

– Должна заметить, крайне распущенное поведение, – не преминула сказать тётушка Розмари. – Кэролайн явно не смогла дать дочери подобающее воспитание.

– Неужели дедушка допустил бы, чтобы Грейс посчитали виновной и заставили отвечать за его преступления? Даже зная обо всём, мне трудно в это поверить. Айрис, Майкл – но Грейс?! – Филипп вскочил на ноги и, неловко выбравшись из тесного круга, отошёл к окну.

Небо на горизонте уже посветлело, близился рассвет. Лампы в библиотеке светили тускло, дрова в камине давно прогорели, но никто из прислуги не приходил, чтобы выгрести золу и навести порядок.

– К сожалению, Грейс тоже чуть не стала его жертвой, – печально сказала Оливия. – Именно её Матиас прочил в убийцы. Казалось очевидным, что у неё единственной из всех были мотивы совершить оба преступления. Она знала, что Айрис Белфорт – бывшая любовница её мужа, и могла выйти из себя, когда дедушка объявил о своей женитьбе на ней и изменении условий завещания. А потом она могла обезуметь от ревности, наблюдая ухаживания Майкла за Вивиан. Её замужество не выглядело счастливым, Грейс была издёргана безденежьем и постоянным уходом за малышкой Полли. В таком состоянии люди часто совершают необдуманные поступки.

– Особенно женщины, – закивал Оливер, но Оливия сделала вид, что не обратила внимания на его слова.

– Матиас усыпил бдительность Майкла, а сам, после того случая, когда в окно столовой влетел камень, показал всем револьвер, ничуть не скрывая, где он хранится. Думаю, что картина преступления сложилась у него сразу. Дедушка начал интересоваться малышкой Полли, понимая, что девочка в самом ближайшем времени лишится обоих родителей. Он стал довольно груб с Грейс, провоцируя её и неосознанно потакая Вивиан в её стремлении нравиться всем мужчинам без исключения. В тот день, когда мы все отправились в гости к Джереми Эштону, он разговаривал с Грейс. Она сама сказала мне об этом. Скорее всего, он подготавливал почву и раздумывал, как всё обставить. Грейс, сама того не зная, предоставила ему все козыри. Дальше Матиасу оставалось только добавить ей в чай капли тётушки Розмари, добиваясь, чтобы она впала в бессознательное состояние, и запереть её дверь изнутри тем хитроумным способом, который сумел разгадать Филипп.

– Дедушка Матиас учился в той же школе, куда отправил и меня. Наверняка умение запирать дверь дортуара снаружи передаётся там как тайное знание посвящённых, – пояснил Филипп.

– Постойте-ка! – встрепенулась тётушка Розмари испуганно. – Но ведь я, я сама, собственными руками добавила в чашку Грейс всего пять капель! Клянусь, я не могла ничего перепутать!

– Конечно же нет, тётушка. Никто вас ни в чём не обвиняет, – успокоила её Оливия, похлопав по руке. – Ваши капли Матиас давно перелил в другой флакон, заменив их обычной водой. Он заранее добавил в чашку с мятным чаем для Грейс весьма приличную дозу. Аромат чая с мятой заглушил запах капель, и кузина выпила содержимое чашки без всяких сомнений. И констебля Лэмба дедушка тоже угостил этим снадобьем. Ему было необходимо расчистить себе путь. По этой же причине он запер в подвале дядю Себастьяна, который так не вовремя попался ему на пути.

– Кстати, мисс Сатклифф, вы так и не нашли рецепт ваших капель? Полицейский врач был бы очень признателен, если бы мог узнать их состав.

– Мне не выписывали на них рецепт, – покраснев, ответила тётушка Розмари запальчиво. – Мне их дала подруга, которой они очень помогают от бессонницы.

– Хм, – неопределённо хмыкнул инспектор и снова обратил взгляд на Оливию: – Так значит, это Матиас Крэббс подкинул в комнату миссис Хоггарт и револьвер, и алмаз, который она якобы забрала у мужа после того, как застрелила его?

– Да, именно так, – печально согласилась Оливия. – Он снова продумал каждую мелочь. На поверхности находились лишь очевидные факты, не вызывающие сомнений, поэтому так трудно было его заподозрить, и поэтому мне понадобилась помощь тётушки Розмари и сержанта Киркби. Иначе я не могла помочь Грейс, ведь вы были убеждены в её виновности.

– К несчастью, все улики указывали именно на неё, – инспектор умудрился так пожать плечами, чтобы выразить своё сожаление и при этом не начать оправдываться. – А пожар в мастерской? Это случайность или…

– Дедушка сам, уходя, опрокинул несколько свечей, что стояли рядом с подготовленными холстами. Как только тётушка Розмари намекнула, что вспомнила некоторые события того вечера, когда умерла Айрис, он принял решение заставить её замолчать. Матиас знал, что не может рассчитывать на любовь сестры и видел только один способ избежать возмездия – отвлечь внимание остальных и проникнуть в библиотеку, где, как он думал, находится тётушка Розмари. Ему бы понадобилось совсем немного времени, а выйти он мог через вторую дверь. В суматохе никто бы ничего не заметил. На роль сообщника Грейс он, думаю, прочил Филиппа, который так рьяно её защищал.

Тётушка Розмари внезапно всхлипнула. Викторианская сдержанность покинула её, лицо пожилой леди сморщилось.

– Будьте добры, передайте мне, пожалуйста, мою сумку, – попросила она чуть слышно.

Сержант Киркби услужливо поднёс ей гобеленовую сумку, и та принялась по привычке искать чудодейственные капли. Вспомнив, что они конфискованы полицией, она тяжело вздохнула и прикрыла глаза.

– Знаете, а ведь мы с Матиасом никогда не ладили, – призналась она. – Он никогда не упускал возможности поддеть меня, указать мне на мои слабости. Из-за него мне пришлось покинуть Гриффин-холл, место, чудеснее которого нет, мой истинный дом. Из-за него я потеряла человека, который был мне очень дорог. Много лет я была вынуждена влачить довольно жалкое существование, и вот, когда от него пришло письмо с приглашением, я так обрадовалась этому. Ведь что бы ни было, мы когда-то были семьёй. А теперь выходит, что Матиасу до последнего дня никто из нас не был нужен. Он так и остался одиноким себялюбцем, не замечающим своего одиночества и не тяготящимся им. И всё равно я его оплакиваю, ведь теперь не осталось никого, совсем никого… Некому теперь сказать: «А ты помнишь?..» – лицо тётушки Розмари снова сморщилось от сдерживаемых слёз, маленькие ручки стиснули потрёпанную сумку.