Шарлотта Брандиш - Драма в Гриффин-холле, или Отравленный уикенд [litres самиздат]

– Объективные факты? Например, такие же, как и спрятанные в моём чемодане блокнот и карандаши?

Оливия потёрла виски. Утро выдалось таким богатым на потрясения, что к перепалке с братом она оказалась не готова. Однако сюрпризы в Гриффин-холле и не думали заканчиваться.

На лестнице послышались чьи-то шаги, и через пару минут в коридоре появился пропавший Себастьян Крэббс.

– Дядя Себастьян! – глаза Оливии округлились, и она порывисто подбежала к нему, не дожидаясь, когда он приблизится. – Куда ты пропал? Полицейские повсюду тебя искали. Ты уже знаешь?..

Себастьян Крэббс, надсадно закашлявшись, отвернулся от Оливии. Приступ кашля заставил его прислониться к стене, найдя в ней опору для искалеченного тела. Только сейчас близнецы заметили его странный внешний вид – измятую рубашку, тёмные пятна на брюках, седую щетину на землистых щеках.

– Знаю о чём? – он с мрачным любопытством посмотрел на племянников, когда снова мог говорить.

– Майкла Хоггарта убили прошлой ночью. Из пропавшего накануне дедушкиного револьвера. И полиция считает, что это сделала Грейс. Они забрали её в участок, даже не разобравшись толком, – Филипп раздражённо махнул рукой. – Тут с самого утра страшная неразбериха.

Оливия внимательно следила за Себастьяном, за выражением его лица, но такой реакции на трагическое известие не ожидала.

– И поделом мерзавцу. – В его тоне не слышалось сочувствия к убитому. – Рано или поздно этим бы дело кончилось. Я таких типов навидался в своё время.

– Но Грейс! Они же приговорят её за то, чего она не совершала!

– Филипп уверен, что кузина Грейс невиновна, – пояснила Оливия осторожно. – Он считает, что она на это не способна.

– Никто не знает, на что способен другой человек, – Себастьян Крэббс неопределённо пожал плечами. – Прошу прощения, но мне необходимо привести себя в порядок.

С этими словами он взялся за ручку двери и собирался войти в комнату, но Оливия остановила его:

– Мы искали тебя! Где же ты был?!

В ответ Себастьян Крэббс покопался в нагрудном кармане и вынул из него свою находку. На грязной ладони лежал тусклый бугристый камешек, в сумраке коридора показавшийся осколком бутылочного стекла.

Произведя арест Грейс Хоггарт, подозреваемой в убийстве двух человек, инспектор ощутил то прекрасное чувство хорошо выполненной работы, которое испытывает каждый профессионал. Делом преступников было совершать злодеяния, повинуясь своей аморальной натуре, а задачей Джастина Оливера было вести следствие и стараться, чтобы ни один виновный в нарушении закона не ускользнул от правосудия.

Порой – как, например, в этом вот случае с убийствами в Гриффин-холле – личность убийцы становилась известна не благодаря хитроумному ведению расследования, а случайно, из-за допущенных преступником ошибок, и тогда инспектор, не признаваясь даже самому себе, испытывал в душе лёгкое разочарование оттого, что охота была такой непродолжительной и не потребовала должных умственных усилий.

Осмотр доктора показал, что Грейс Хоггарт всё ещё находилась в странном полубессознательном состоянии, так что в ближайшее время допросить её по всей форме не представлялось возможным. Оставив её в лазарете и приставив к ней охрану, инспектор Оливер и сержант Киркби во второй раз за этот день отправились на место преступления.

В Гриффин-холле им были явно не рады. Даже Матиасу Крэббсу изменила учтивость, настолько сильно ему хотелось, чтобы полицейское расследование прекратило лишать его привычного покоя.

На сей раз перестановку в библиотеке решили не делать. Для допросов полицейским предоставили малую гостиную, окна которой выходили на заброшенную часть сада, и в которой было сумрачно и сыро. Тут еле уловимо пахло порошком Китинга 8 8 Порошок Китинга – персидский порошок, используемый для борьбы с насекомыми. , а стёкла дребезжали в рамах при каждом порыве ветра. Прислуга не позаботилась разжечь камин, чтобы комната приобрела жилой вид, и гладкая обивка викторианских диванов и кресел на ощупь была слегка влажной.

Вздохнув, инспектор расположился ближе к чайному столику, с трудом разместив на нём имеющиеся материалы по делу. Сержант Киркби с блокнотом занял место у самого окна, стоически перенеся ущемление своего достоинства и усевшись на низкую, обитую бархатом скамеечку.

Первым к полицейским вошёл хозяин Гриффин-холла. Его допрос ничего не дал следствию, кроме объяснения того факта, отчего подозреваемая не отзывалась на стук в дверь и длительное время находилась в таком апатичном состоянии.

– То есть вы утверждаете, мистер Крэббс, что миссис Хоггарт приняла успокоительные капли перед ужином? Само снадобье принадлежало вашей сестре, мисс Сатклифф?

– Да, насколько я понял, она время от времени использует его как лёгкое снотворное.

– А миссис Хоггарт когда-либо упоминала, что принимает подобные средства?

– При мне ни разу, – покачал головой Матиас Крэббс, – хотя на месте её врача я бы выписал ей что-либо подобное.

– Отчего же? – заинтересовался детектив.

– Вы же знаете современных молодых женщин, инспектор, – поморщился Крэббс. – Нет ни выдержки, ни воспитания. Грейс, как ни прискорбно мне это говорить, совсем не похожа ни на свою мать, ни на бабушку. Вспыльчивость и эгоизм – губительные для женщины качества. Да, весьма разрушительные, как вы сами можете видеть.

– Когда вы обнаружили пропажу револьвера? – сменил тему инспектор Оливер.

– Перед ужином.

– По какой причине вы решили удостовериться, что он находится на месте?

– Сам не знаю, инспектор. Какой-то толчок внутри, иначе не сказать. Просто подумалось, что не следует оставлять его на виду.

– Тут вы абсолютно правы, – сухо кивнул Оливер. – Подобные вещи должны находиться под замком, равно как и цианистый калий.

На это Матиас Крэббс только виновато развёл руками, тяжело вздохнув. Помолчав, он произнёс:

– Грейс – моя внучка, инспектор. Дочь моей дочери Патриции. Я воспитывал девочку после гибели ее родителей, а теперь вот и малышка Полли остаётся на моём попечении.

Лицо Матиаса Крэббса, изборождённое морщинами, осталось бесстрастным, как и полагалось джентльмену старой закалки перед лицом жизненных неурядиц, но его воспалённые глаза говорили о душевной боли. Инспектор не стал его задерживать и, когда старик вышел – с прямой спиной, твёрдой походкой военного, почти не опираясь на трость, – задумчиво пробормотал: «В час испытаний трудный…».

Следующей явилась Розмари Сатклифф. Она подтвердила, что Грейс Хоггарт после ссоры с мужем выпила мятный чай с добавлением успокоительных капель и несколько занервничала, когда инспектор захотел взглянуть на рецепт, выданный её врачом.